Страница 1 из 3
Роман Воликов
Драматицко позорище
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Роман Воликов, 2019
«Немь лукает луком немным в закричальности зари. Ночь роняет душам тёмным кличи старые „Гори“. Закричальность задрожала, в щит молчание взяла и, столика и стожала, боем в темное пошла. Лук упал из рук упавном, прорицает тишина, и в смятении державном улетает прочь она.»
Велимир Хлебников
18+
ISBN 978-5-4483-9125-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
Драматицко позорище
Драматицко позорище
Casus Belli
Утро туманное. Раз
Утро туманное. Два
Утро туманное. Три
Утро туманное. Четыре
Утро туманное. Пять
Утро туманное. Шесть
Утро туманное. Семь
Утро туманное. Восемь
Утро туманное. Девять
Утро туманное. Десять
Утро туманное. Одиннадцать
Утро туманное. Двенадцать
Путешествие товарища Дзержинского на Луну
Драматицко позорище
«Ни фига себе названьице!» — подумал я.
Транспарант ярко светился в темноте погружённого в глубокий ночной сон городка N.
Я высунулся из окна моего гостиничного номера, расположенного на третьем, самом верхнем этаже, и присмотрелся повнимательнее.
«Прожекторами снизу подсвечивают, а установлен транспарант, вероятно, на крыше пожарной части», — решил я. «Пожарка» была главной городской достопримечательностью, это я выяснил, когда днём прогуливался по улицам, и находилась на холме, расположением и цветом стен напоминая средневековый замок.
«Вот народ развлекается!» — подумал я и выбросил окурок в окно, курить в гостинице, как это теперь принято, было запрещено.
В N я приехал предыдущим утром. Заштатный российский городишко на границе Брянской области и Белоруссии, но, кстати, чистенький, пожалуй, уютный в своей домовитости, жители доброжелательные, куры и коровы по тротуарам не гуляют, пьяные под забором не валяются. Холдингу в столице, где я имею честь трудиться, здесь принадлежит небольшой консервный завод. Заводчане выставили рекламацию по поставленному недавно оборудованию, меня, специалиста отдела закупок, послали на «разбор полётов». С рекламацией я управился быстро, составил надлежащий акт и отправился осматривать окрестности, чтобы скоротать время до вечернего поезда в Москву. Я обедал отменными чебуреками, которые теперь только и можно вкусить в такой дыре как N, когда с завода позвонили и сообщили нерадостную новость: генеральный директор холдинга планирует посетить завод в понедельник, просит его дождаться. Я негромко выругался, до понедельника было целых четыре дня, пересчитал свои скромные командировочные, купил в магазине колбаски и пивца и разместился в гостинице. Интернет толком не работал, я напузырился пива и завалился спать, совершенно не представляя, чем мне заняться в эти дни.
«Завтра узнаю, что за такое драматицко позорище, — подумал я. — Наверное, какой-нибудь местный самодеятельный театрик».
— Чего-то интернет у вас совсем ни ку-ку, — пожаловался я утром милой тётушке, честно исполнявшей обязанности портье. — На входной двери же написано: Wi-Fi.
— Плохо у нас с этим, — созналась тётушка. — Да у нас постояльцы кто? Работяги, в основном. Им это баловство ни к чему.
— А где в вашем городе театр находится? — спросил я.
— Театр? — удивилась тётушка. — У нас нет театра. Артисты из Москвы, бывает, на гастроли приезжают, но сейчас никого нет, я бы знала, если кто приехал.
— Ясно. Спасибо! — сказал я и отправился курить на свежий воздух.
Я не ошибся. Транспарант действительно был установлен на крыше пожарной части на холме, хотя при дневном свете смотрелся уже не так эффектно. «Делать всё равно нечего», — и я вразвалочку зашагал в сторону «пожарки». Через полчаса я добрался к месту назначения. Рядом с входом в помещение сидел долговязый парень в кожаной шляпе, какие обычно носят кинематографические цыгане. Перед парнем на металлическом раскладном столике были разложены неровно порезанные бумажки.
— Вы спектакль хотите посмотреть? — спросил парень.
— Пожалуй… — неуверенно произнёс я.
— Чердынцев Артур Борисович, — представился парень. — Можно просто Артур. Начало спектакля в девять вечера. Адрес: улица Наримановская, 11.
— Это где? — спросил я. — Я не местный.
— Вверх по дороге минут десять пешком. Или на любом автобусе три остановки отсюда. Вас как звать-величать?
— Меньшиков, — сказал я. — Алексей.
— Родственник? — поинтересовался Артур.
— Вы про кого? — уточнил я. — Если про актёра Меньшикова, нет, просто однофамилец.
— Ничего страшного, — почему-то ободрил меня Артур. — С кем не бывает.
— А как спектакль называется? — спросил я.
— Ещё рано, — сказал Артур.
— Странное название, — сказал я.
— Ещё рано, — продолжил Артур. — Название обычно придумываем за час до начала.
— А кто автор? — упорствовал я.
— Вероятно, Орфей, — неохотно сообщил Артур. — Баснописец. Он, видите ли, скончался при туманных обстоятельствах. А вы заметили, какой сегодня утром был туман?
— Да, — сказал я. Окно моего номера смотрит на широкий пруд, туман на заре действительно был плотный и жутковатый.
— С высокой степенью вероятности — Орфей, — сказал Артур. — Ну, так как, решили, идёте?
— Сколько стоит билет в партер? — спросил я.
— У нас нет партера. Стульев, впрочем, тоже. Зрители сидят на земле, но вы не волнуйтесь, будет выдан чистый коврик. Цена же — сто рублей. Каждый билет именной. Как ваше отчество?
— Евгеньевич, — я протянул тысячную купюру.
— Сдачи у меня нет, — сказал Артур. — Поступим так. Я выдам билет, — он написал на листке мои фио. — Разменяйте деньги, вечером перед спектаклем отдадите сотку. До встречи! Не опаздывайте!
— До вечера! — я взял листок, неуклюже развернулся и потопал в сторону гостиницы.
«Странноватый городишко», — подумал я, выпив подряд два стаканчика кваса, налитого из настоящей жёлтой металлической бочки. Квасом, как водится, торговали на центральной площади около монумента нестареющему Ильичу.
Я посмотрел на билет. Лист бумаги был разорван по линейке не слишком аккуратно. Ладно, вечером решу, и отправился обедать чебуреками, которые теперь только в провинции и встретишь. После обеда я поспал в номере, не скрывая злорадства в отношении моих московских коллег, которые в это самое время «парятся» в офисе. Выспавшись, я перекусил в гостиничном кафе и пошёл на прогулку. Жизнь в городке, и так не слишком бурная, планомерно готовилась ко сну. Всё на той же центральной площади младые отроки воодушевлённо исполняли брейк тридцатилетней древности.
«Грустно», — вздохнул я. Я, конечно, классический человек мегаполиса. Вырос в Калининграде, учился в Питере, живу и работаю в Москве. Когда заканчивал институт, питерские начали наступление на столицу, клерков потащили своих, я удачно оказался в первом эшелоне.