Страница 20 из 33
Таблица 70. Скажите, Вы в принципе допускаете или не допускаете для себя возможность проголосовать на президентских выборах за П. Грудинина (до 15 января – Г. Зюганова)?
(в % от опрошенных, общероссийский ежедневный телефонный опрос ВЦИОМ «Спутник», N = 1000, сентябрь 2017 г. – март 2018 г.)
В ходе телефонного опроса уровень допустимого голосования был несколько выше, чем зафиксированный в ходе поквартирного опроса, но все равно был недостаточный для надежды на значимый результат.
Таблица 71. Скажите, Вы в принципе допускаете или не допускаете для себя возможность проголосовать на президентских выборах за П. Грудинина? (в % от опрошенных, общероссийский ежедневный телефонный опрос ВЦИОМ «Спутник», N = 1000, 2018 г.)
Как видим, П. Грудинину не удалось преодолеть ограничения позднего старта избирательной кампании. Формирование электорального ядра кандидата фактически не состоялось: доля респондентов, допускающих голосование только за него, не превышала 10–12 % от его потенциальных сторонников, что составляет около 2 % опрошенных в целом.
Таблица 72. Вы в принципе допускаете или не допускаете для себя возможность проголосовать на президентских выборах не за П. Грудинина?
(в % от допускающих голосование за П. Грудинина, общероссийский ежедневный телефонный опрос ВЦИОМ «Спутник», N = 1000, 2018 г.)
Электорат П. Грудинина был необычайно мобилен, и возможное голосование за этого политика – результат влияния ситуативных факторов. Ключевой проблемой для него стала слабая конвертация партийного коммунистического электората в персональных сторонников: показатель не превысил половины представителей этой категории избирателей. Таким образом, почти половина коммунистического электората не смогла принять П. Грудинина как «своего кандидата». Мобилизация коммунистического электората вокруг него в течение всей кампании росла, но темпы роста явно не соответствовали избирательной стратегии (см. табл. 73).
Таблица 73. Уровень декларируемого голосования за П. Грудинина среди сторонников КПРФ (в % от декларирующих голосование за КПРФ, общероссийский ежедневный телефонный опрос ВЦИОМ «Спутник», N = 1000, 2018 г.)
Итак, П. Грудинин, по большому счету, не смог ни консолидировать традиционный коммунистический электорат, ни приобрести значительного числа новых сторонников. В результате подавляющее большинство избирателей в возрасте от 60 лет и старше проголосовали за В. Путина.
Таблица 74. Декларируемое голосование за кандидатов
(в % от опрошенных, всероссийские телефонные репрезентативные опросы ВЦИОМ)
Источники: общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600, 12–17 марта 2018 г., общероссийский ежедневный телефонный опрос ВЦИОМ «Спутник», N = 6000, ошибка выборки не превышает 2,5 %; общероссийский еженедельный квартирный опрос ВЦИОМ «Экспресс», N = 1600, 20–27 февраля 2018 г., объем выборки 1600 респондентов, ошибка выборки не превышает 3,5 %.
Приведенные данные предвыборных опросов подтверждаются данными экзитполов.
Таблица 75. Декларируемое голосование за кандидатов
(в % от опрошенных в ходе экзитполов)
Источник: результаты экзитполов ВЦИОМ 2012 и 2018 гг.
Обратим внимание на неравномерность потерь П. Грудинина: по сравнению с Г. Зюгановым он потерял среди возрастных избирателей (видимо, наиболее чувствительных к тезисам антигрудининской кампании), но сохранил молодежь.
Важным фактором ограничения популярности П. Грудинина стали особенности его ролевого позиционирования. Проведение фокус-групповых исследований на протяжении избирательной кампании позволило установить, что его доминантным образом в восприятии избирателей был «руководитель уникального и успешного сельскохозяйственного производства». Ключевыми маркерами такого ролевого позиционирования выступали:
• успешное управление предприятием в проблемной отрасли, восприятие преимущественно как руководителя, а не как собственника бизнеса («совхоз процветает»);
• передовой руководитель из рыночной экономики;
• эффективный антикризисный менеджер.
Вместе с тем ролевой компонент «политик от народа», «защитник» оставался на периферии восприятия, чему способствовало его содержательное противоречие с доминантным образом. Партийная принадлежность кандидата рефлексировалась ограниченно, четкой связи между выдвижением от КПРФ и образом кандидата на первоначальном этапе сформировано не было: «мог бы с таким же успехом пойти от ЛДПР или „Справедливой России“».
Характерно, что уже на старте избирательной кампании, еще до широкого публичного резонанса сюжета с «забытыми зарубежными счетами» П. Грудинина, такой частью традиционного коммунистического электората, как жители сельской местности, по данным фокус-групп, он уже воспринимался с недоверием. Ограничителем для них была «московскость» кандидата, которая не позволяла селянам видеть в нем близкого к народу человека, способного понять и решить их проблемы: «Вот если он приедет сюда, в Кологрив, и проявит себя в других условиях, покажет, что не только в Московской области может создать совхоз-миллионер…» (из материалов фокус-групп, Костромская область, Кологривский район).
Широкое распространение в ходе избирательной кампании диффамационных сообщений относительно непорядочности П. Грудинина, специфики происхождения его капитала и особенностей ведения бизнеса способствовало блокировке рисков усиления ролевого компонента «защитник». Потенциальные сторонники П. Грудинина склонны были оправдывать его поведение особенностями российского бизнеса вообще, однако в таких конструкциях их кандидат попадал в поле сравнения уже не с В. Путиным – основным конкурентом которого на выборах президента он стремился предстать, – а с «бизнесменами, олигархами и бандитами»:
«90-е – страшные годы, как мы можем судить, не зная всех обстоятельств?» (из материалов фокус-групп, г. Москва).
«Так делали все. Это плохо, но это так и было» (из материалов фокус-групп, Ярославская область, г. Гаврилов-Ям).
«Это еще не самый жесткий вариант, не самый криминальный. Другие действовали еще более жестоко. По крайней мере, никого не вывез в лес и не закопал» (из материалов фокус-групп, г. Москва).
Другим сюжетом, способствовавшим ограничению поддержки П. Грудинина, стало участие в кампании кандидата от партии «Коммунисты России» Максима Сурайкина, не претендовавшего на самостоятельную электоральную значимость и сконцентрированного на исполнении роли «двойника» кандидата от КПРФ. М. Сурайкин гипертрофировал и доводил до абсурда крайние позиции соперника, прежде всего его риторический «сталинизм»:
«Он говорит, по сути: отобрать и поделить. Это очень радикально» (из материалов фокус-групп, Московская область, г. Мытищи).
«Слишком упрощает решение проблем. Говорит, что только он знает, как справедливо распределять бюджетные средства» (из материалов фокус-групп, Московская область, г. Подольск).
«Для него цель оправдывает средства, он считает Сталина хорошим руководителям, рассказывает, какой был промышленный рост при Сталине – по 15 % в год. Но для меня политика Сталина – это как загнать лошадь для того, чтобы быстрее домчать до места. Какой ценой это сделано?! С надрывом всех сил. Грудинин так и не ответил на вопрос журналиста о том, кто строил все эти великие советские заводы, кто строил Норильск. А это были заключенные» (из материалов фокус-групп, Московская область, г. Мытищи).