Страница 35 из 49
Таким образом, по общему правилу оговорки о применимом праве, сделанные в договорах, заключаемых посредством Интернета, в том числе click-wrap-соглашениях, подлежат признанию со стороны российских судов[293]. Российское гражданское право не ограничивает выбор применимого права требованиями о наличии разумной связи между таким правом и регулируемым им правоотношением, как это отчасти имеет место в США.
Однако существуют определенные ограничители свободы усмотрения сторон в выборе применимого права. Одним из таких ограничителей является норма п. 5 ст. 1210 ГК РФ, согласно которой «если в момент выбора сторонами договора подлежащего применению права все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства связаны только с одной страной, выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм права той страны, с которой связаны все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства». Данное правило направлено на противодействие обходу закона посредством выбора применимого права к отношениям с искусственно «притянутым за уши» иностранным элементом, например, в виде ссылок в договоре на то, что он был подписан за рубежом.
Другим ограничителем являются сопутствующие выбору применимого права обременения, связанные с последующим определением и доказыванием содержания такого иностранного права в суде. Бремя такого доказывания может быть возложено судом на стороны соответствующим определением в соответствии с ч. 2 ст. 14 АПК РФ и п. 2 ст. 1191 ГК РФ. Чем более экзотическим является выбранное право, тем сложнее (и дороже) установить его содержание. Неисполнение же сторонами обязанностей по определению содержания иностранного права может повлечь применение судом российского права. При этом сторона, не исполнявшая возложенную на нее судом обязанность по представлению сведений о содержании норм иностранного права, не вправе впоследствии ссылаться на неустановление арбитражным судом содержания иностранного права, если арбитражный суд предпринял достаточные меры для его установления[294]. Поэтому сторонам (или стороне, разрабатывающей форму договора присоединения) имеет смысл максимально трезво оценивать свои возможности при выборе применимого права и выбирать лишь то иностранное право, которое хорошо известно или по крайней мере может быть установлено без особых сложностей и затрат[295].
Правом, применимым к договору (договорным статутом), определяются в соответствии со ст. 1215 ГК РФ вопросы его толкования, права и обязанности сторон, исполнение договора, последствия его неисполнения или ненадлежащего исполнения, прекращение договора, последствия его недействительности. За рамками договорного статута решаются вопросы, связанные с формой договора (определяемой по правилам ст. 1209 ГК РФ), право- и дееспособности сторон (определяемые личным законом: ст. 1195, 1202 ГК РФ и др.). По этой причине ст. 1215 ГК РФ не содержит в числе вопросов, определяемых договорным статутом, оснований недействительности договора, поскольку они настолько многообразны, что могут быть обусловлены причинами, связанными со статусом сторон договора, несоблюдением его формы и т. п.
В отсутствие соглашения сторон о выборе применимого права к договору до недавних изменений, внесенных в ст. 1211 ГК РФ, применялось право страны, с которой договор наиболее тесно связан. При этом по общему правилу правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считалось право страны, где находилось место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора.
С 1 ноября 2013 г. вступили в силу ряд изменений в части третьей ГК РФ[296], в числе которых и новая редакция ст. 1211 ГК РФ, которая упростила критерии выбора права в случае отсутствия соглашения сторон о выборе применимого права. В соответствии с новой редакцией, «если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или другим законом, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора». Таким образом, отпадал достаточно дискуссионный вопрос о соотношении критериев тесной связи и решающего исполнения при решении вопроса о выборе применимого права[297].
Как уже отмечалось ранее, применительно к положениям Регламента Рим I под исполнением, имеющим решающее значение для договора, обычно понимается обязательство, которое дает договору его имя и за которое причитается оплата. ГК РФ содержит конкретизацию того, как данное правило применяется к определенным видам договоров (п. 3 ст. 1211 ГК РФ). Так, по общему правилу такое исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, осуществляет, в частности, продавец по договору купли-продажи; даритель – в договоре дарения; подрядчик – в договоре подряда; агент – в агентском договоре и т. д.
Изменения в ст. 1211 ГК РФ также устранили пробел относительно того, кто является стороной, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение, в договоре возмездного оказания услуг. В соответствии с подп. 16 п. 3 ст. 1211 ГК РФ такой стороной является исполнитель[298].
Определенные изменения коснулись и правил определения применимого права к лицензионному договору. Вместо права страны лицензиара как стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, к лицензионному договору применяется право страны, на территории которой лицензиату разрешается использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации. Однако, если такое использование разрешается на территории одновременно нескольких стран, как и ранее, применяется право страны, где находится место жительства или основное место деятельности лицензиара (п. 8 ст. 1211 ГК РФ). Таким образом, если лицензионный договор предусматривает так называемую всемирную (worldwide) лицензию, то в отсутствие оговорки о применимом праве будет подлежать применению право страны лицензиара. Поскольку многие стандартные программные продукты и иные объекты авторских прав, распространяемые посредством Интернета, предполагают обычно именно всемирную лицензию, то предлагаемые в проекте изменения не затронут сложившегося status quo в части определения права, применимого к лицензионным договорам. И хотя большинство коммерческих лицензионных соглашений так или иначе будут содержать оговорку о применимом праве, нормы ст. 1211 ГК РФ, содержащие восполняющее регулирование на случай ее отсутствия, могут быть весьма актуальными для многих свободных (open source) лицензий, которые не содержат такой оговорки.
Рассматривая вопрос о праве, применимом к лицензионным договорам, не следует забывать, что особенностью данного типа договоров, как, впрочем, и всех договоров, связанных с распоряжением правами на интеллектуальную собственность, является тесная взаимосвязь договорного статута и статута исключительного права, которому подчиняются вопросы, определяющие пределы действия исключительного права. При этом автономия воли, как это признается в доктрине и практике, ограничена лишь рамками договорного статута[299], поэтому статут исключительного права носит преимущественно императивный характер, о чем следует помнить. Подробнее вопрос о сфере действия статута исключительного права будет рассмотрен далее.
В контексте электронной коммерции представляет интерес положение п. 5 ст. 1211 ГК РФ, согласно которому в отношении договора, заключенного на аукционе, применяется право страны, где проводится аукцион. Возникает вопрос, насколько данное правило применимо к договорам, заключаемым на различного рода интернет-аукционах. С одной стороны, ГК РФ содержит достаточно широкое понятие аукциона, под которым в соответствии с п. 4 ст. 448 ГК РФ признается форма торгов, где выигравшим признается лицо, которое предложило наиболее высокую цену. Процесс заключения договора на аукционе вроде eBay вполне укладывается в данные рамки. С другой стороны, как отмечается в литературе, смысл правила подп. 3 п. 4 ст. 1211 ГК РФ обусловлен тем, что эффективное функционирование аукциона возможно лишь в том случае, когда все совершаемые сделки подчиняются одному праву[300]. Представляется, что данный аргумент справедлив в отношении классических аукционов вроде Sotheby's, но вряд ли применим ко всем интернет-аукционам. Так, если речь идет о предоставлении площадки, где происходит аукцион, но ее владелец не управляет ходом ведения аукциона (типичный пример – eBay), а продавец сам отбирает и оценивает заявки, то безоговорочное применение рассматриваемой коллизионной нормы (применение к заключаемым договорам права места проведения аукциона) вряд ли обоснованно. Тем более что в электронной среде достаточно сложно, если не невозможно, определить, что же следует понимать под «местом проведения аукциона».
293
Правовой статус и условия действительности подобных соглашений будут подробно рассмотрены далее.
294
Пункт 18 информационного письма Президиума ВАС РФ «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел с участием иностранных лиц».
295
В идеале выбор иностранного права должен сопровождаться третейской оговоркой или пророгационным соглашением в пользу суда, для которого такое право является родным. Это обеспечит его корректное применение. Сочетание «иностранное право» и «российский арбитражный суд» не является в связи с этим оптимальным и должно использоваться скорее как исключение, лишь при наличии на то веских причин.
296
Федеральный закон от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ «О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации».
297
Подробный анализ см.: Асосков А.В. Указ. соч. С. 418–437.
298
Подпункт «б» п. 12 ст. 3 проекта федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации».
299
См.: Международное частное право: Постатейный комментарий раздела VI Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2010. С. 186–187.
300
Асосков А.В. Указ. соч. С. 452.