Страница 31 из 49
Выработать критерии направленности рекламы в Интернете на российских пользователей еще только предстоит. Однако уже сейчас можно ожидать, что в числе основных критериев будет изложение такой рекламы на русском языке, а также распространение соответствующей рекламы на веб-сайтах рунета, т. е. зарегистрированных в доменной зоне «.ru», «.рф», «.su» и иных доменах, тесно связанных с территорией РФ, например, «.moscow»[258]. По всей вероятности, в качестве возможного ориентира могут быть использованы подходы, выработанные применительно к определению сферы действия законодательства о персональных данных (см. далее).
Основания для установления юрисдикции российских арбитражных судов в отношении споров с участием иностранных лиц закреплены в ч. 1 ст. 247 АПК РФ, из которых особого упоминания заслуживают следующие:
1) ответчик находится или проживает на территории Российской Федерации либо на этой территории находится имущество ответчика;
2) орган управления, филиал или представительство иностранного лица находится на территории Российской Федерации;
3) спор возник из договора, по которому исполнение должно иметь место или имело место на территории Российской Федерации;
4) требование возникло из причинения вреда имуществу действием или иным обстоятельством, имевшими место на территории Российской Федерации либо при наступлении вреда на территории России;
5) спор возник из неосновательного обогащения, имевшего место на территории Российской Федерации;
6) истец по делу о защите деловой репутации находится в Российской Федерации;
9) спор возник из отношений, связанных с государственной регистрацией имен и других объектов и оказанием услуг в международной ассоциации информационно-телекоммуникационных сетей «Интернет» на территории Российской Федерации;
10) в других случаях при наличии тесной связи спорного правоотношения с территорией Российской Федерации.
Рассмотрим подробнее, как данные положения могут быть применены к решению вопроса о юрисдикции российских судов применительно к спорам, возникшим в связи с использованием Интернета.
Договорные отношения
Как видно из положений подп. 6 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ и подп. 3 ч. 1 ст. 247 АПК РФ, иск к иностранному лицу может быть предъявлен в российский суд не только по местужительства (местонахождению) такого лица, но и по месту исполнения договора. Аналогичный подход имеет место в Европе (ст. 7 (1) Регламента Брюссель I) и при определенных условиях – в США (доктрина минимальных контактов).
Наибольший интерес в контексте договорных отношений в сети «Интернет» представляет, как отмечалось ранее, вопрос о месте исполнения обязательства по предоставлению цифрового контента, поскольку его решение непосредственно влияет на возможность установления российским судом своей юрисдикции в отношении иностранного лица, не имеющего местонахождения (местажительства) на территории России. Поскольку вопросы исполнения обязательства относятся к «компетенции» гражданского права, необходимо обратиться к соответствующим положениям ГК РФ.
Поскольку специальные положения на сей счет отсутствуют и в части второй, и в части четвертой ГК РФ, место исполнения обязательства по предоставлению цифрового контента должно определяться по общим правилам исполнения обязательства, указанным в ст. 316 ГК РФ, из которой методом исключения следует, что таким местом является место жительства должника (или его местонахождение, если должником является юридическое лицо)[259]. Другой вопрос, насколько российский суд вправе применять положения ГК РФ, регламентирующие место исполнения обязательства для целей решения вопроса о наличии компетенции по рассмотрению спора с участием иностранного лица, в то время как в качестве применимого может выступать иное право (не российское). Принимая во внимание, что вопросы компетентности суда рассматривать определенный спор носят публично-правовой характер и решаются в силу этого по правилам lex fori, применение положений ГК РФ является вполне обоснованным. В любом случае вопрос о применимом праве не решается ранее, чем будет решен вопрос о юрисдикции. Таким образом, если стороны прямо в договоре не указали, что местом исполнения обязательства по предоставлению цифрового контента является местонахождение (место жительства) его приобретателя, данное специальное основание для установления юрисдикции не добавляет ничего принципиально нового по сравнению с общим правилом о предъявлении иска в суд по месту жительства (местонахождению) ответчика.
В случае если в качестве стороны договора, заключенного в сети «Интернет» выступает потребитель, то в соответствии с п. 7 ст. 29 ГПК РФ и п. 2 ст. 17 Закона РФ о защите прав потребителей иск может быть предъявлен в суд по месту жительства (месту пребывания) истца, по месту заключения или месту исполнения договора. Потребитель не может быть лишен или ограничен в реализации данного права договором[260]. Как отмечалось ранее, с недавних пор российское процессуальное законодательство ввело критерий направленности деятельности в виде распространения рекламы в Интернете, рассчитанной на российских пользователей, как условия установления компетенции российского суда в отношении иностранного лица. Таким образом, для обоснования юрисдикции российского суда в отношении иностранного интернет-магазина, необходимо доказать факт распространения таким интернет-магазином рекламы в Интернете, направленной на российских пользователей. Такая реклама может распространяться в форме баннеров, сообщений электронной почты, поисковой (контекстной) рекламы. Как отмечалось ранее, пока практикой не выработано конкретных критериев направленности, однако, как представляется, о ее наличии могут свидетельствовать факты распространения рекламы на русском языке и (или) на веб-сайтах рунета.
Необходимо отметить, что в силу древности российских законов о защите прав потребителей отношения, связанные с распространением цифрового контента, при излишне формальном толковании таких законов могут «выпасть» из-под сферы их применения, а вместе с ними – и положения о возможности предъявления иска по месту жительства потребителя (см. подробнее § 7 гл. 6 настоящей книги).
Однако даже при самом пессимистичном сценарии – нежелании российского суда распространять нормы законодательства о защите прав потребителей на отношения, связанные с приобретением цифрового контента, – у потребителя сохраняется возможность в некоторых случаях «затащить» иностранное лицо в российский суд в случае переквалификации спора с потребительского на спор о незаконной обработке персональных данных. Такая возможность существует в силу того, что большая часть зарубежных интернет-магазинов осуществляет обработку персональных данных своих клиентов, и при нарушении условий договора со стороны предпринимателя (например, непредоставления цифрового контента или блокировании аккаунта пользователя) можно сослаться на нарушение законодательства о персональных данных (требований к получению согласия, локализации процессов обработки данных и пр.), при условии, что на отношения по обработке персональных данных будет распространяться российское законодательство[261].
Рассматривая вопрос о юрисдикции судов по спорам, связанным с договорными отношениями, следует принимать во внимание, что подавляющее большинство договоров, заключаемых в сети «Интернет», будут так или иначе иметь соглашение о выборе суда (пророгационное соглашение) или арбитража (арбитражная оговорка), в котором подлежат рассмотрению споры, возникающие из такого договора. В связи с этим необходимо рассмотреть те правила, которые применимы к такого рода соглашениям по российскому праву.
Согласно ст. 249 АПК РФ, если стороны, хотя бы одна из которых является иностранным лицом, заключили письменное соглашение, где определили, что арбитражный суд России обладает компетенцией по рассмотрению возникшего или могущего возникнуть спора, связанного с осуществлением ими предпринимательской и иной экономической деятельности, арбитражный суд России будет обладать исключительной компетенцией по его рассмотрению, при условии что такое соглашение не изменяет исключительную компетенцию иностранного суда. При этом не обязательно, чтобы одной из сторон такого пророгационного соглашения выступало российское лицо, оно может быть заключено и между двумя иностранными лицами[262], например, зарубежными аффилированными лицами российских компаний.
258
Данный критерий уже давно используется ФАС РФ для целей определения сферы применения Закона о рекламе в Интернете (Письмо ФАС России от 3 августа 2012 г. № АК/24981 «О рекламе алкогольной продукции в Интернете и печатных СМИ»). См. подробнее гл. 7 настоящей книги.
259
Все остальные перечисленные в данной статье варианты явно не подходят к рассматриваемым отношениям.
260
Пункт 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей»; п. 7 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. № 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров».
261
Данный вопрос будет подробнее рассмотрен далее.
262
Пункт 1 информационного письма Президиума ВАС РФ от 9 июля 2013 г. № 158 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел с участием иностранных лиц».