Страница 15 из 35
В абз. 1 п. 1 ст. 651 ГК РФ, содержащем законодательное определение понятия корпорации, закрепляется такой «новый» признак данного вида юридических лиц, как «формирование их учредителями (участниками) высшего органа» этого юридического лица. Указанный признак корпорации до сих пор оставался неизвестным традиционной теории корпоративного права (и разумеется, не был предусмотрен первоначальной редакцией этой нормы). Ведь в корпоративных организациях их учредители (участники) формируют не только высшие, но и все иные органы, а в унитарных организациях понятие высшего органа вообще отсутствует. Поэтому данный признак не может отличать корпорации от унитарных организаций (чему, собственно, и должно служить определение корпорации).
Строго говоря, органы всех юридических лиц изначально формируются именно их учредителями (которые в корпоративных организациях обычно становятся их участниками). Возможно, автор этой формулировки имел в виду, что учредители (участники) корпорации, по сути, всегда автоматически составляют (или образуют) ее высший орган (общее собрание). Но и это положение очевидно и не нуждается в специальном законодательном признании, тем более что оно прямо следует из других норм (например, п. 1 ст. 653 или п. 2 ст. 671 ГК РФ).
Новый п. 4 ст. 49 ГК РФ, упоминающий теперь не только об «отдельных организационно-правовых формах», но и о различных «видах и типах» юридических лиц, способен вызвать удовлетворение разве только у тех соискателей ученых степеней и их научных руководителей, которые привыкли посвящать диссертации сугубо филологическим изысканиям (уточнению формулировок и понятий или созданию разнообразных классификаций). Но что полезного добавляют в закон такого рода формулировки и какие разумные правила поведения в них содержатся? Едва ли такие околонаучные изыски и упражнения над текстом закона способны послужить его украшению.
Что же касается заключительного вывода относительно новой редакции гл. 4 ГК РФ, то он в определенной мере может быть и оптимистичным. В Кодексе все же удалось закрепить довольно много из того, что было намечено первоначально (главным образом в Концепции развития гражданского законодательства РФ), несмотря на самое серьезное, а временами ожесточенное сопротивление многочисленных оппонентов, в том числе обладающих серьезным «административным ресурсом». Это, в частности, касается многих выработанных правоприменительной практикой решений, особенно в сфере реорганизации и ликвидации юридических лиц, которые устраняют некоторые важные пробелы и недостатки действовавшего законодательства.
Плохо, конечно, что вместо четкой направленности на восстановление корпоративного права европейского типа Закон № 99-ФЗ вновь закрепил компромисс между чужеродными нам англо-американскими и традиционными европейскими подходами. Формально это обстоятельство позволяет отечественному корпоративному законодательству «развиваться» как в том, так и в другом направлении, а по сути сохраняет его в качестве противоречивого конгломерата разнородных законодательных норм, не связанных какой-либо общей нитью. Думается, однако, что такое состояние не может продолжаться долго: законодателю в конце концов придется делать осознанный выбор. Говоря словами А.Л. Маковского, высказанными им недавно по поводу другого аналогичного закона, вносящего изменения в нормы ГК РФ о залоге, «пройдет время, и наш законодатель будет вынужден начать исправлять эти ошибки. Стоило ли их делать?»[55].
Печатается по: Хозяйство и право. 2014. № 9. С. 3−23.
Проблемы кодификации законодательства о юридических лицах
С принятием новой редакции гл. 4 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК, Кодекс), посвященной юридическим лицам[56], несомненно, сделан принципиально важный шаг по пути совершенствования действующего в этой сфере отечественного гражданского законодательства. В ее новых нормах получили законодательное закрепление многие подходы, соответствующие современному уровню экономического и правового развития, в том числе сделаны необходимые законодательные выводы, прямо следующие из ранее произошедшего признания корпоративного права составной частью гражданского права (абз. 1 п. 1 ст. 2 ГК в редакции Федерального закона от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ): введено деление юридических лиц на корпоративные и унитарные организации (ст. 65.1 ГК); появились общие положения о корпорациях (ст. 65.1–65.3 ГК); значительно расширены общие правила об основных коммерческих корпорациях – хозяйственных обществах и товариществах (ст. 66–68 ГК); установлены общие положения о некоммерческих корпорациях (ст. 123.1 ГК). Можно сказать, что тем самым сформирована Общая часть корпоративного права как самостоятельная подотрасль гражданского права.
Вместе с тем, не вдаваясь в анализ достаточно спорного содержания многих новелл отечественного корпоративного права[57], следует подчеркнуть, что с обновлением общих правил ГК о корпоративных и унитарных организациях работа по совершенствованию законодательства о юридических лицах по существу лишь начинается. Как известно, положенная в основу реформирования Гражданского кодекса РФ Концепция развития гражданского законодательства РФ исходит из необходимости упрощения и унификации законодательного регулирования в этой области, устранения множественности действующих в отдельных законах однотипных норм и их взаимных противоречий, повышения роли ГК в регулировании статуса юридических лиц[58]. Из числа названных задач отчасти решенной можно считать лишь последнюю, поскольку теперь любые юридические лица могут создаваться и действовать только в таких организационно-правовых формах, которые прямо предусмотрены ГК (п. 2 ст. 48). Тем самым Кодекс стал действительно основополагающим законом, определяющим гражданско-правовой статус таких лиц, а конкретизация его норм в отдельных федеральных законах должна служить именно (и только) развитию его общих предписаний.
Строго говоря, такой подход и ранее вытекал из правил п. 2 ст. 3 ГК, которые, однако, не соблюдались практически уже с момента их введения в действие: в частности, ряд норм Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об акционерных обществах) постоянно находились в противоречии с некоторыми общими правилами ГК. Более того, появились примеры последующего приспособления некоторых общих норм Кодекса к содержанию специальных норм акционерного законодательства. Так, первоначальная редакция п. 1 ст. 166 ГК допускала возможность признания сделки недействительной исключительно по основаниям, прямо предусмотренным самим Кодексом. Однако с введением в 2001 г. в Закон об акционерных обществах норм о крупных сделках и сделках с заинтересованностью условия и последствия их недействительности были установлены этим Законом, в связи с чем в 2013 г. появилась новая (действующая) редакция рассматриваемой нормы ГК, допустившая признание сделок недействительными по основаниям, предусмотренным уже не только Кодексом, но и любым федеральным законом, что едва ли можно признать «несущественным изменением» ГК[59].
Примечательно, что такого рода ситуации складывались главным образом именно в сфере действия акционерного законодательства, т. е. корпоративного права. К сожалению, эта далеко не лучшая «традиция» продолжилась и в ходе нынешнего обновления ГК. Так, Федеральный закон от 22 апреля 1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» в конце 2013 г. был дополнен нормами о «специализированных обществах»[60]. Формально эти общества рассматриваются как разновидности акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью (что вытекает из п. 5 ст. 15.1 этого Закона). Но поскольку они не создают никаких коллегиальных органов, а функции единоличного органа обязаны передавать управляющей компании, причем специализированным финансовым обществам даже запрещено «иметь штат работников и заключать трудовые договоры» (п. 8 и 13–15 ст. 15.2 названного Закона), а уставы специализированных обществ в соответствии с его подп. 1 п. 6 ст. 15.2 могут устанавливать «запрет на объявление и выплату дивидендов (распределение прибыли)», едва ли такие корпорации могут считаться разновидностями обычных хозяйственных обществ. Не случайно в новой редакции гл. 4 ГК отсутствуют какие-либо упоминания о таких юридических лицах или хотя бы о возможностях их создания, поскольку Министерство экономического развития РФ не без оснований опасалось того, что эти инициированные им новые юридические конструкции не будут поддержаны в ходе обсуждения законопроекта об изменениях ГК. К тому же по разным причинам ГК по-прежнему «умалчивает» и о такой разновидности коммерческих корпораций, как «акционерные общества работников» («народные предприятия»)[61], вопрос о статусе которых даже не поднимался представителями Минэкономразвития России в ходе дискуссий по поводу новой редакции гл. 4 ГК. Таким образом, новой редакцией ГК (как, впрочем, и действующим Законом об акционерных обществах) предусмотрены далеко не все разновидности хозяйственных (акционерных) обществ.
55
См.: Маковский А.Л. Указ. соч. С. 37.
56
Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации» // СЗ РФ. 2014. № 19. Ст. 2304.
57
Подробнее об этом см., например: Суханов Е.А. О достоинствах и недостатках новой редакции главы 4 Гражданского кодекса РФ // Хозяйство и право. 2014. № 9.
58
Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. ст. А.Л. Маковского. М.: Статут: 2009. С. 47 и сл.
59
См.: Громов А., Егоров А. Практический комментарий к первому и второму блокам изменений в ГК РФ. Самые значимые поправки. М.: Актион-Медиа, 2014. С. 51.
60
Федеральный закон от 21 декабря 2013 г. № 379-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ. 2013. № 51. Ст. 6669.
61
См.: Федеральный закон от 19 июля 1998 г. № 115-ФЗ «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)» // СЗ РФ. 1998. № 30. Ст. 3611.