Страница 23 из 24
2. Основаниями применения пределов осуществления исключительных прав должны являться следующие действия патентообладателей. Во-первых, реализация исключительного права в противоречии с его институциональным назначением в целях получения несправедливых выгод и преимуществ при причинении вреда частным и(или) общественным интересам (злоупотребление исключительным правом). Во-вторых, осуществление исключительного права в противоречии с его институциональным назначением в ситуации, когда в надлежащем использовании патентоохраняемого объекта иным по отношению к правообладателю субъектом есть существенный общественный интерес.
3. Институциональное назначение исключительного права состоит в одновременном обеспечении заложенных в основе патентного права ценностей – изобретательства, коммерциализации патентоохраняемых объектов (рыночные ценности в сфере интеллектуальной собственности), инновационного развития, научно-технологического прогресса посредством следующих функций: вовлечения патентоохраняемых объектов в трансграничный и внутринациональный коммерческий оборот; стимулирования инновационной деятельности на стадии как создания патентоохраняемой разработки, так и ее преобразования в инновационный продукт, инвестиций в данную сферу; вознаграждения за изобретательский вклад в научно-технологическое развитие; содействия конкуренции. В связи с этим общим пределом осуществления и защиты исключительного права должен являться запрет на правореализационные модели, направленные на получение прибыли и(или) преимуществ, не сопряженных с внедрением и(или) предоставлением прав на патентоохраняемые объекты, а также воспрепятствование использованию патентоохраняемого объекта вопреки публичным интересам в инновационном развитии, удовлетворение потребительского спроса на высокотехнологичные товары.
4. Основу исключительного права как инструмента обеспечения «привилегированного» положения патентообладателя составляет правомочие запрещать всем иным лицам использовать патентоохраняемый объект, к реализации которого должны относиться такие действия правообладателя, как отказ от заключения лицензионного договора; установление несправедливых условий для заключения подобного договора; предъявление искового требования о прекращении использования патентоохраняемого объекта иным субъектом. Использование патентоохраняемого объекта представляет собой фактическую возможность, обусловленную имманентными характеристиками патентоохраняемого объекта. Возможность распоряжения исключительным правом является проявлением правоспособности патентообладателя и оборотоспособности самого права.
Установление подобных форм осуществления субъективного права позволяет дополнить выводы относительно неприменимости к оценке действий патентообладателя ст. 10 ГК РФ. Во-первых, к конкретным формам реализации правомочия запрета относятся не только инициативные действия, цели которых принципиально определимы, но и безынициативные (отказ от заключения лицензионного договора), в отношении которых, если на это не указывают предшествующие активные действия правообладателя (например, стратегии «патентных заборов», «патентных зарослей»), невозможно установить факт заведомой недобросовестности. Во-вторых, к действиям патентообладателя, представляющим собой реализацию правомочия запрета в доступе к патентоохраняемой разработке на справедливых условиях, неприменимо общее последствие злоупотребления правом – отказ в защите права. Для того чтобы обеспечить баланс частных и общественных интересов в отношении использования патентоохраняемого объекта, правоприменитель должен восполнить волю правообладателя на предоставление доступа к разработке иным субъектам. Иными словами, пределы осуществления исключительного права должны строиться по правонаделительной модели.
Глава II
Пределы осуществления исключительного права патентообладателя: основания, условия, правовые средства установления
§ 2.1. Пределы осуществления исключительного права при установлении патентообладателем условий, отказе в заключении лицензионных договоров. Проблема антиконкурентных лицензионных практик
1. Недопустимость антиконкурентных действий в сфере исключительных прав: постановка проблемы в рамках российского права.
В российском праве отсутствует четкое понимание того, что представляют собой патентные злоупотребления. Тем интереснее, что как на доктринальном, так и на законотворческом уровне актуализировалась проблема применения к отношениям, связанным с осуществлением исключительного права на патентоохраняемые объекты, антимонопольного законодательства. Тот случай, когда отмечается необходимость борьбы, а с чем именно – только предстоит выяснить и определить.
Закон о защите конкуренции предусматривает два существенных исключения из сферы его регулирующего воздействия. Согласно ч. 4 ст. 10 (запрет на злоупотребление доминирующим положением) и ч. 9 ст. 11 (запрет на ограничивающие конкуренцию соглашения хозяйствующих субъектов) Закона требования соответствующих статей не распространяются на действия по осуществлению исключительных прав на ОИС, на соглашения о предоставлении и(или) об отчуждении права использования результата ОИС.
Как было подчеркнуто начальником правового управления ФАС России С.А. Пузыревским в интервью журналу «Законодательство», «наша задача продумать, как антимонопольное законодательство должно применяться к объектам исключительных прав»[169]. В своих комментариях, данных другому СМИ, С.А. Пузыревский пояснил, что иммунитет от распространения антимонопольного регулирования на интеллектуальную собственность используют недобросовестные правообладатели[170].
При отсутствии значительных исследований воздействия патентных и лицензионных практик на конкуренцию, конфликта конкурентного и патентного законодательства отдельные исследователи, Федеральная антимонопольная служба стали активно предлагать пересмотреть принципиальное установление Закона о защите конкуренции, исключающего из-под регулирующего воздействия акта отношения, связанные с правами на ОИС.
На доктринальном уровне идею подчинения сферы обращения прав на патентоохраняемые объекты антимонопольному регулированию достаточно активно продвигает Д.А. Гаврилов[171]. При этом его аргументация сводится к двум тезисам:
1) действия обладателей исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации могут приводить к злоупотреблению этими правами;
2) лучшие мировые практики исходят из возможности применения антимонопольного законодательства к интеллектуальным правам.
Ни один из обозначенных доводов не раскрывается Д.А. Гавриловым каким-либо значимым образом. Ссылка на возможное антиконкурентное поведение правообладателя не сопровождается примерами конкретных споров, анализом функций исключительных прав в современной экономической системе. Видимо, по мысли автора, все это вполне заменимо сконструированным им гипотетическим примером с абстрактными компаниями «А» и «Б»[172].
Еще более удручающе обстоит дело с анализом зарубежного опыта. В одной из своих статей автор просто ограничивается ссылками на два акта: Разъяснения об использовании интеллектуальной собственности в соответствии с Антимонопольным актом, подготовленные Комиссией по честной торговле Японии; Антимонопольное разъяснение о лицензировании интеллектуальной собственности США (1995 г.)[173]. Как будет показано далее, в США данный акт можно рассматривать лишь в качестве одного из множества предлагаемых путей пресечения патентных злоупотреблений. В монографии Д.А. Гаврилов дополняет данные ссылки цитатами из исследования английского барристера Дж. Д.С. Тернера[174] о применении устанавливающей запреты на злоупотребление доминирующим положением ст. 102 Договора о функционировании ЕС к интеллектуальным отношениям.
169
Интервью с начальником Правового управления ФАС России С.А. Пузыревским // Законодательство. 2014. № 11. С. 5–10.
170
Титов С. Федеральная антимонопольная служба хочет ужесточить контроль за бизнесом // Ведомости. 17.06.2014 // http://www.vedomosti.ru/finance/news/27785611/fas-hochet-bolshe-vlasti
171
См., например: Гаврилов Д. Презентация «Пути применения антимонопольного законодательства к интеллектуальным правам в свете принятия Модельного закона о конкуренции» (Казань, апрель 2013 г.) // http://www.fas.gov.ru/analytical-materials/ analytical-materials_30931.html; Он же. Антимонопольное регулирование и охрана интеллектуальной собственности: поиск баланса // Конкуренция и право. 2013. № 3. С. 15–21.
172
См.: Гаврилов Д. Антимонопольное регулирование и охрана интеллектуальной собственности: поиск баланса // Конкуренция и право. 2013. № 3. С. 17.
173
Гаврилов Д. Антимонопольное регулирование и охрана интеллектуальной собственности: поиск баланса. С. 17.
174
Гаврилов Д.А. Правовая защита от недобросовестной конкуренции в сфере исключительных прав на средства индивидуализации и иные объекты промышленной собственности: Монография. М., 2014.