Жестокие забавы

– Мы разве шутим? – осторожно спросил дед Серкевич.

– Мы – шутим, – с каждой новой фразой голос Вадимчика становился всё тише. – Эх знать бы, кто на Наинку ещё зуб точит и что предпримет!

Между тем, Болт и Турдым при помощи подоспевших Жиянбоя и Охахона соединили трактор и «Жигуленок» буксировочным тросом.

– Там женщина-начальник скандалит, – сказал круглолицый Охахон, обращаясь ко всем начальникам сразу.

Его улыбчивое лицо стало ещё более округлым, чем накануне – Требует, чтобы хозяин-Вадим тащил их машину своим фордом. А хозяйка-Лиля ей возражает – говорит, Болт на тракторе будет тащить. Так кричат обе – почти дерутся. Остальные все попрятались – боятся. Хозяин-Вася так и лежит не встаёт, молчит.

Закурив, мужчины отправились к домику Лилии Гиацинтовны.

– Пусть трактор тащит, – бормотал дед Серкевич, выпуская дым из ноздрей. – Ты, Вадим, свою машину не порти. Много чести стерве.

– Эта стерва – начальница моей матери, дед. Тут всё не так просто, как ты думаешь, а ещё проще, – отвечал мрачный Вадимчик. – Я ей сейчас откажу, а завтра она на матери отыграется. А мамочка моя – пенсионерка уже.

– Зачем же твоя мама на старости лет работает? – изумлялся дед. – Вот моя-то Татьяна…

Вадимчик аж остановился от возмущения.

– За деньги она работает, дед. Неужели это не понятно? Ради денег человек работает, – повторил он ещё раз. – А деньги нужны, чтобы жить.

– Для жизни совесть нужна, – возразил дед.

– Такая как у тебя совесть, дед? – ухмыльнулся Вадимчик. – Вчера только судили-рядили как стремную бабу успокоить. Мужа её решили в холодном болоте искупать. Этого вашего Апофеозова, черт знает кого, снарядили на это дело. Это видимо, дед, всё по совести.

Вадимчик сплюнул.

– А насчёт надписи этой угрожающей надо у твоего приятеля спросить, дед. У Апофеозова у этого. Где он?

– Да улетел, наверное, – махнул дед Серкевич куда-то в сторону рукой. – Он всё летает туда – сюда.

За этими праздными разговорами мужчины прибыли к месту очередного скандала. Разгневанная Наина Генриховна бегала по двору, зеленые глаза её метали молнии во все стороны.

– Не баба, а хамелеон свирепый, – вздохнул дед Серкевич.

– Вадим! Собирайся! – скомандовала Наина, едва завидев Вадимчика. – Ты потащишь нашу машину домой!

– Не потащит. И машина эта – моя!

Видимо этим утром Лилия Гиацинтовна уже не первый раз возражала Наине Генриховне. Лицо её раскраснелось, она даже помолодела от гнева – Я забрала у него документы и ключи. Я их спрятала, а твои ржавые жигули пусть трактор тащит.

– Вы милицию-то вызвали? – поинтересовался дед Серкевич.

– А вам, дедуля, следовало бы понимать, что человеку моего социального статуса невозможно заявлять в милицию о таком происшествии, – гордо ответствовала Наина Генриховна.

– Да ну! – хохотнул дед. – Свалился пьяный мужик на тачке в пруд. Ну что тут такого? А хулиганскую надпись подростки написали. Как вы поедете-то на такой машине по проезжей дороге? Вас первый же патруль остановит. А милиция приедет, протокол составит…

– Я сама могу какой угодно вам акт составить и о чем угодно, – прервала его Наина. – А муж мой вообще не пьет и не пил никогда.

– Вот как! – не унимался дед Серкевич. – А не он ли вчера на моих глазах целый пузырь вискаря схомячил и пивом его залакировал?

– Он просто болен, а вы стары и тупы. Мой муж не пьёт. Давайте завершать эту дискуссию. Это не ваша проблема! – спина Наины стала ещё прямее, а плечи ещё шире. – Свободны!!

Последнее слово железная глотка Наины Генриховны исторгла так профессионально, что ей позавидовал бы любой старшина – мастер муштровки новобранцев.

– А по-моему тут не о чем спорить и не нужна никакая милиция, – произнёс тихий змеистый голос.

Сам Апофеозов стоял тут же. Его нос-колба всё также возлежал на верхней губе, прорезиненный плащ неопределённого цвета всё так же горбатился на спине.

– Я поеду вместе с Болтом на тракторе, – продолжал Апофеозов, – И улажу все проблемы, если таковые возникнут. Будьте покойны.

И всё моментально утихло. Гнев миновал, раздражительность спала, громкие голоса умолкли. Скандалисты разошлись каждый по своему делу. В уютном дворике Лилии Гиацинтовны остались лишь сама хозяйка и Апофеозов.

– Ты не переживай, милая, – тихо бормотал странный дачник, – Она достаточно напугана. Завтра она до конца осмыслит всё произошедшее и вам на какое-то время станет полегче.

– На какое же время, дружочек, – ответила Лилия Гиацинтовна.

Румянец гнева сошел с её щек, она успокоилась и присела на лавочку в беседке.

– Ненадолго, милая. Эту женщину бесы водят, они и руководят ею. Бесы вьются, бесы скачут, бесы песенки поют, – голос Апофеозова имел не только своеобразный и неповторимый тембр, но и температуру.

Он вливался в уши Лилии Гиацинтовны, как вливается тёплое молоко в воспалённое горло больного ребёнка. Он успокаивал, утишал гнев и тревогу. Под влиянием этого голоса, Лилия Гиацинтовна перестала слышать все прочие звуки. На её чело опустилась сладкая полудрема.

Апофеозов же, воспользовавшись минутным забытьём Лилии Гиацинтовны, выпростал из-под прорезиненного плаща огромные кожистые крылья. Быстро и бесшумно взлетев, он исчез из виду.

***

Ценой невероятных усилий чету Убываловых удалось всё же погрузить в их чудо-автомобиль. Наина Генриховна лично села за руль. На заднем сидении навзничь лежал её почтенный супруг. Управление трактором поручили Болту, рядом с Болтом в кабину трактора поместился Апофеозов. Впереди процессии, мигая аварийными сигналами, следовали Вадимчик и Лилия Гиацинтовна в Форде Мондео. Процессию замыкали Катерина на «Ситроенчике» и Ангелина Адамовна с супругом на своем авто.

В Жигулях, рядом с Василием поместилась весёлая компания. Балдошка и Буланчик весело распевали зажигательные мотивы из репертуара ВИА «Самоцветы».

Глава 15

Описанные выше события не помешали Наине Генриховне на следующий день отправиться к месту службы.

Валюшка явилась на рабочее место, волоча за собой клетчатый чемодан на колёсиках. Выражение лица у крупного специалиста было кислее клюквы. Носик покраснел и хлюпал. Ночью Валюшка всплакнула. Очень не хотелось ей лететь на самолёте в Стрёмовск. Там, в северных краях уже лежал снег, солнце садилось рано и в атмосфере ощущалась нехватка кислорода. Целую неделю Валюшке предстояло провести среди чужих людей и в постоянном напряжении.

Валюшка расстегнула клетчатый чемодан. Она высоко ценила порядок и аккуратность во всем. Каждый предмет одежды упаковала в отдельный пакетик. Предметы личной гигиены в идеальном порядке разложены в косметички. На сборы в командировку Валюшка потратила изрядное количество времени. Ещё неделю назад она попросила сыночка извлечь клетчатый чемодан с антресолей. Она тщательно стёрла с него пыль и поставила рядом с тумбочкой, по совместительству выполнявшей функции туалетного столика. Там чемодан простоял около двух суток, после чего с него повторно стерли пыль. Весь выходной день, Валюшка потратила на раскладывание личных вещей по чистеньким пакетикам. На самом дне чемодана поместились меховые тапочки. Поверх них две трикотажные кофточки и юбка. Затем, в отдельном пакетике, две смены нижнего белья и тёплая пижама. Поверх всего этого поместился тёплый свитер. По бокам от одежды разместились косметички с туалетными принадлежностями и фен. Теперь Валюшка вознамерилась поместить поверх всего этого папку «Корона» с подшитыми в неё документами «Центра освоения периферии». Валюшкина худенькая коленка прижала крышку чемодана, чтобы облегчить маленьким ручкам борьбу с непослушной застёжкой типа «молния». В этот момент в кабинете, как обычно, стремительно появилась Наина Генриховна.

– Во сколько у вас самолёт? – от порога, не здороваясь, спросила грозная начальница.

– Здравствуйте, Наина Генриховна! – скорбным голосом ответила Валюшка.

– Здравствуйте, – снизошла госпожа Убывалова. – Вы слышали мой вопрос?