Страница 56 из 66
Ему не надо будет больше думать о том, что он станет есть, во что одеваться и где достать новое одеяло или денег на пиво – у него будет все…
Вот прямо сейчас – надо только кивнуть…
- Я тебе все дам, сынок, все, что захочешь, – мама еще раз погладила его по голове, больно проехавшись руками по зашитым ранам на загривке. Она не знала про них. – Ну, как ты дальше-то жить станешь один? Кому ты такой нужен кроме меня? Пожалуйста…
Рейн задрожал и скрипнул зубами, ему показалось, что он вернулся на несколько дней назад в своей самое страшное прошлое, когда тоже можно было только кивнуть и было бы все.
И у него снова не было сил спорить, особенно зная, что будет дальше, если он откажется.
Хотелось кивнуть.
Просто кивнуть и все. Все остальное будет само собой уже.
Терять-то ему нечего. Нового с ним уже никто не сделает явно.
Вот абсолютно точно.
- Ну, подумай сам, – ласково шепнула мама и поцеловала в щеку, доламывая в нем последнее, что еще упиралось против. – Тебе невыносимо так будет одному… а я всегда буду рядом.
«Невыносимо будет? – Рейн прижался скулой к ее теплым губам и закрыл глаза. – Да мне уже невыносимо. Не будет, а уже есть… Где ты была все эти годы? Где-ты-была?»
Рейн сделал два глубоких вдоха и едва уловимо кивнул, сморщившись от очередного ласкового, но такого больного прикосновения к затылку.
====== Пророчество. Не-Детский Мир ======
Мертвая тишина.
Красивый термин.
Мертвая тишина – это когда так тихо, что, кажется, можно услышать любой вздох и даже просто движение воздуха, шорох кожи, когда едва открываются веки, заминаясь в привычные морщинки у глаз.
Майки сморгнул и уставился на свои руки, лежавшие на коленях ладонями вверх.
Впервые за всю свою жизнь он вдумался в эту фразу, как в связку буквальных, простых и понятных слов.
«Мертвая» – это когда все мертво в ней. Когда ничто не может ее потревожить. Ни вздох, ни шорох, ни улыбка…
«Тишина» – отсутствие звуков.
Мертвая тишина – это тихо, потому что некому говорить и смеяться…
И некому ответить на незаданные еще утром вопросы.
И некому посмотреть с братом футбол…
Вздохнув сквозь зубы, Майки сжал кулак и медленно разжал, чтобы не влепить им в стену и не потревожить тишину мертвых.
Они же устали чертовски оба – его мертвые братья. Они столько сделали за вчера и сегодня… и за всю свою жизнь.
Он столько не сделал.
Поэтому он жив.
«А почему тогда жив Дон? Он же сделал не меньше Лео?..»
Повернув голову к широкому столу, Майки со вздохом лег щекой на металлическую поверхность и повозил подушечками пальцев по холодной, как лед, руке Рафаэля.
- Может, положить их рядом? – спросил он у тени у самой стены.
Сгорбившейся, ссутуленной тени, в которой так сложно было узнать отца.
Сплинтер сидел около Леонардо, приложив ухо к его лбу, словно мог еще услышать отголоски мыслей своего старшего и любимого сына.
- Они бы хотели этого, я уверен, – Майки закрыл глаза.
Он никогда в жизни не думал, что они уйдут первыми – такие сильные, такие непобедимые, прорывающиеся сквозь любую беду.
Ведь 15 лет назад Лео сорвался с гораздо большей высоты…
И Раф его вытянул – даже мысли тогда у него не было лечь рядом, обнять и сдохнуть…
- Сердце не выдержало, – Дон утыкается лбом в ладони и часто глубоко дышит. – Остановилось. Не верю просто. Раф… чтоб у Рафа не выдержало сердце…
Он откидывает голову назад, со всего размаха приходя затылком в борт кузова, и кричит в никуда однообразное воющее «неееет!»
Ведущий машину Дэнни сжимается, втягивая голову в плечи, а на пассажирском сиденье рядом с ним всхлипывает Эдит.
- Впрочем, что это я, – Дон с совершенно ненормальной улыбкой нашаривает у колесной арки тайничок Рафа и вытаскивает бутылку, на дне которой еще плещется темная жидкость. – Как раз у Рафа-то и должно было не выдержать. Ресурсный наш…
Он жадными глотками допивает содержимое бутылки и смеется в потолок.
- Твое здоровье, брат! Твое-здоровье! Ваше, Старшие, вашу мать!!
Почему сегодня это произошло?..
Почему оно с ними случилось?!
Почему именно Лео должен был так упасть?!!
Почему у Рафа закончились силы?!
Майки уткнулся лбом в пластрон, сколоченный красивыми гравированными скобами, и задрожал, сжав голову обеими руками.
- Может быть, ты и прав, – едва слышно отозвался отец, не открывая глаз. – Я так горд был, когда Леонардо сделал предложение моей Миве, я так был ею разочарован, когда она ушла… Мне стоило больших усилий принять их отношения, я думал, что это пройдет. Прошли годы, прошла их жизнь, но не прошла любовь, вечная надо всем миром. Да, Микеланджело, ты прав, давай положим их рядом. Пусть в покое последнего пути будут вместе, как были в жизни.
- Садись, удобнее, бро, – Раф расположился в вагоне и закинул ноги на стол. – Скоро тронемся.
Лео сел напротив, опустил взгляд и взял обеими руками большую чашку с ароматным зеленым чаем.
- Мы же смогли с тобой, да? Рейн же жив?
Раф тепло улыбнулся ему, кивнув, и отпихнул от себя чай.
- Не пей его, Лео, – посоветовал он. – Забудешь. Этот чай призван очищать наши сердца и помыслы от воспоминаний, чтобы в новую жизнь отправиться налегке. Кажется, так тут рассказывают.
Лео нахмурился, всмотревшись в свое отражение в чашке.
- Но, Раф…
- Т-шш, любовь моя, – Рафаэль как-то озлобленно и горько скривился. – Просто поверь мне на слово и все.
Поезда плавно тронулся, качнув платформу за окнами.
- В добрый путь, родной, – Раф щелкнул ногтями по чашке с чаем. – Нам до моста с тобой по дороге.
- Да, мама, – Рейн еще раз кивнул, проехавшись лбом по мягкой ткани темно-синего платья.
Он вздрогнул, стараясь не выдать, что ему больно от ее рук, и едва заметно отстранился.
- Можно только я задам тебе один вопрос?
Караи кивнула, чуть склонив голову набок и поправив длинную прядь волос, упавшую Рейну на лицо.
- Конечно, родной.
- Ты сказала, что у меня все-все будет. Дом, одежда, учеба, да?
Караи кивнула ему.
- Конечно. Все будет, сынок. Поехали домой.
Рейн обернулся.
Грузовика давно и след простыл – не отыскать теперь и не узнать наверняка.
«Наверняка они живы! Папа Эдит такой умный, и Дэн тоже явно соображает во всем, кроме драк – их точно спасли, я уверен».
- Я для тебя все сделаю, что захочешь, – Караи встала и подобрала с земли сумочку. – Станешь достойным человеком, со временем займешь мое место во главе нашего клана. Ты же мой наследник.
Поднявшись следом за ней, Рейн сморщился от саднившей боли.
- Да где ты была-то, когда из меня делали человека, а?
Караи вздрогнула, снова зацепившись взглядом за косые шрамы у него на боках и свежую повязку, что охватывала корпус.
- Мы все исправим. У нас с тобой вся жизнь впереди.
Рейн скривился, смерив ее холодным мокрым взглядом, и сжал кулак.
- Ну да, конечно… это же так просто – взял и перевернул страничку.
Он отвернулся и пошел прочь, тяжело переставляя ноги и прижав к животу простреленную руку.
- Крино! – Караи дернулась следом.
- Меня зовут Рейн, – он обернулся. – И знаешь, у меня все есть… мама. Иди ты… к черту со своим всем-всем, дай нажраться спокойно и оплакать отца.
Нетерпеливо щелкнув пальцами, Караи подозвала одного из драконов, указывая глазами на сына.
Ничего. Это ничего, что он зол сейчас и в раздрае. Дома она его успокоит, все объяснит еще раз. Они все исправят. Все-все-все! Потому что это – ее сын, и он не может вот так вот отвернуться и бросить ее!
- Если попробуешь меня остановить или задержать тут, – Рейн словно почувствовал ее мысли. – Я себе вены вскрою. Я знаю, как быстро это сделать – отец научил.
В его опущенной руке неизвестно откуда взялся короткий нож-клык.
Караи дернула рукой, останавливая дракона, и уставилась сыну в спину.