Страница 5 из 27
— Я больше не могу вечно все за тобой убирать! Хоть раз сделай это сам, тогда и ценить будешь!
Майки отрывается от игровой приставки и приподнимает брови.
— Да что ты заладил одно и то же? Ну, неужели в порядке только счастье? Смотри, я нашел нам с тобой «Золотого Императора». Играть можно вдвоем, так что бросай свой веник и присоединяйся.
— Была охота, — Лео сердито сверкает глазами и лезет под стол, вылавливая пакет от чипсов. — Как ты можешь жить в этом сраче? Почему я вечно должен…
— Да ничего ты не должен, бро, — Майки отрывается от игрушки и заглядывает под стол. — Ну, хорош уже. Рождество на дворе, давай поиграем и съедим пиццу.
— Не хочу! — Лео сердито запихивает все в мусорный мешок и выпрямляется. — Я хочу порядок! Чистоту, тишину! Я никакого Рождества в этой помойке не хочу! Празднуй сам, если не противно.
Майки улыбается ему и встает, отложив приставку.
— А ты куда? На поверхность пойдешь, хвост морозить? Лео, ну перестань ты занудничать. Мы же семья…
— В семье все без слов понимают, — огрызается Лео и швыряет мешок к входной двери. — Может, загадаю желание тогда, чтобы в моем доме было чисто всегда и тихо. Вдруг твой обожаемый Санта меня услышит. А кроме него, мои желания никого не волнуют в нашей, как ты выразился, семье.
Майки сжимает кулаки и смотрит на брата — зло и пронзительно.
— Санта есть! — вдруг кричит он. — Ты можешь верить или нет, но он есть! Это он приносит нам с тобой подарки каждый год и кладет их под елку! Это он каждого человека в городе делает чуть-чуть счастливее в этот день. И нас с тобой тоже!
— Это я приношу эти подарки, — Лео оборачивается, тоже сжав кулаки.
Его достала эта наивность и беспечность младшего брата. Ему уже поперек горла разговоры про счастье каждого там, на поверхности, которым одаривает Санта.
— Это я делаю! И я убираю дом и готовлю нам, а ты… ты только мусоришь и мешаешь мне медитировать и тренироваться, ты вечно все портишь и лезешь под руку, ты…
Майки срывается с места и вихрем бросается к входной двери.
— Я еще не закончил!
— Я достаточно услышал!
И громкий хлопок двери.
Лео минуту стоит, глубоко вдыхая и выдыхая, стараясь унять бешеную дрожь во всем теле, а потом бежит следом за братом.
«Найду и пинками домой пригоню! Достал уже. Пора стать взрослым, пора жить спокойно и размеренно, ничего не ломать, не портить, побольше молчать и все понимать сразу! Может, мои слова на пользу пойдут…»
— Мне еще один мешок отнести надо, — Лео отвернулся от стеллажа и долго всматривался в совершенно равнодушное лицо Майки. — Это будет недолго. Дождись меня, ладно, бро?
Он подошел, сел около кровати и уткнулся лицом в неподвижную кисть брата.
— Майки, ты даже не знаешь теперь, как же я хочу верить в твоего Санту и в чудеса. Мне так не хватает тебя… до безумия. Я думал, что хотя бы в этот год случится чудо. Я каждый раз загадываю одно и то же — чтобы все стало, как было у нас с тобой…
С трудом отлепившись от кровати, Лео поднялся на ноги и побрел к двери.
— Я быстро, бро, обещаю.
Он выключил свет, зная, что никто в нем тут не нуждается, прошел через гостиную и швырнул со стола стопку журналов, чтобы хоть как-то оживить дом.
Чистый, уютный его собственный дом.
Пустой и ненавистный, пропитанный, как ядом, запахом горькой вины.
Подобрав большой красный мешок у входной двери, Лео выскользнул наружу и заторопился на поверхность.
Санта не может не принести подарки всем, кому они согреют сердце, ведь его ждут с нетерпением. Санта приносит счастье и радость, Санта исполняет мечты.
Майки верил в это, считая, что каждое желание находит отклик у Духа Рождества и непременно сбывается.
Санту обожали все жители Нью-Йорка, не первый год получавшие от него подарки.
А он ненавидел Рождество и себя самого больше всего на свете.
Догнать Майки удается только на мосту.
— Стой! — Лео прыгает на опорную балку и с ловкостью кошки начинает взбираться наверх. — Стой, дурень!
Майки словно не слышит, карабкаясь по обледеневшей опоре, он не оборачивается на брата, глотая слезы детской обиды и громко всхлипывая.
— Стой! — Лео успевает схватить его за руку уже на верху. — Иди домой быстро!
Майки оборачивается и секунду смотрит на него как-то отрешенно и странно, словно не узнает.
— Неужели ты всегда думал, что нет никакого Санты? — вдруг кричит он, выворачиваясь из захвата. — И Духа Рождества тоже нет? Ты всегда врал мне, да? Врал, Лео? Чтобы я только отстал от тебя и не мешал? Только я все равно верю! Потому что Санта всех делает счастливыми! Всех-всех-всех! Даже тебя…
— Да дался мне твой Санта! — Лео дергается за ним следом, чтобы снова схватить за руку и потащить домой. — Ничего мне от него не надо…
— Тебе твоего счастья надо, — Майки на секунду заглядывает Лео в глаза. Взросло. Серьезно. Очень чисто и ясно. — Чтобы тихо и чисто, и никто не мешал. С Рождеством, бро…
И шагает назад…
Лео мотнул головой, гоня прочь картинки того вечера. Они стояли перед глазами всегда.
Его рука, не успевшая поймать, хотя Майки и не дал бы этого сделать.
Пальцы, вцепившиеся в пустоту, и доли секунды полной оглушающей тишины…
Сбросив мешок с подарками у невзрачного крыльца, Лео заскочил на крышу и потер ладони одну об другую, отогревая их, поймал снежинку и секунду смотрел на нее.
Вот так же в тот вечер все растаяло в его руках, размазалось лужицей, остро ужалив осознанием страшной ошибки.
Непоправимой.
Лео сел и подтянул колени к груди, слепо глядя перед собой на белую вязь снежинок в воздухе.
Майки неподвижно лежит на горе примороженной гальки и смотрит в небо.
Смотрит.
Смотрит мимо Лео, который поднимает его и прижимает голову к своей груди.
— Майки… Майки, прости. Я не хотел этого говорить… я не то сказал… я не… я не хотел… Майки!
Пульс под пальцами колотится еле-еле. Он не замолкает, он стучит, но глаза. Голубые. Всегда живые и искристые вдруг смотрят мимо, словно видят что-то другое.
Не Лео. Не Нью-Йорк.
«Он видит Санту и свое Рождество. Всех тех, кто непременно становится счастливее в эту ночь, если верит…»
— Я верю, слышишь меня? — Лео осторожно поднимает брата на руки. — Верю. Только не делай так больше никогда.
Майки больше не сделал.
Лео скрипнул зубами и поймал еще одну снежинку.
Майки больше вообще ничего не сделал.
Он просто лежал в своей комнате, глядя в потолок. Он больше не смеялся и не говорил, не играл в приставку и не пускал самолетики по дому.
Майки не стало.
Порой Лео казалось, что тело в их логове это просто предмет, о котором он очень бережно заботится, а душа Микеланджело осталась на том самом галечном холме, вырвавшись из панциря.
Поэтому он приходил сюда и каждый год просил брата вернуться.
Ждал чуда, как Майки когда-то…
И знал, что его не будет.
— Дух Рожедства, — Лео сжал в кулаке снежинку. — Пусть Майки снова разбросает по дому коробки, пусть я войду и споткнусь об скейт…
С коротким криком ударившись лбом в колени, Лео сжал голову руками.
— Нет! Этого не может… не может произойти!
— Да что ты говоришь? — Судьба рядом сухо усмехнулась, поглядывая на наручные часы. — Это с чего же вдруг?
Лео вскинул глаза и долго-долго смотрел в спокойное строгое лицо напротив, отчетливо понимая в глубине души, что могло. Могло оно случиться, потому что он не раз и не два задумывался о том, что все в его жизни было бы иначе и сложилось совсем-совсем по-другому, не будь у него мелкого назойливого брата-дурака.
— Это тот поезд? — он указал на стоявший у платформы состав.
Судьба почти равнодушно кивнула.