Страница 3 из 45
- Ужин не ждет слабых и жалких, – высокий мужчина с совершенно равнодушным лицом тоже во всем черном едва заметно пожал плечами, даже не обернувшись. – Нам надо преодолеть еще реку, а ты еле плетешься. Если из-за тебя и я останусь голодным, то вышвырну спать на улицу. Шевелись, размазня.
Он смотал веревку, по которой они перебирались через забор, и забросил ее на плечо, сорвавшись с места легким стелющимся бегом.
Караи заплакала, вытирая глаза рукавом, поднялась на ноги и, спотыкаясь, поковыляла следом за ним.
Она ненавидела своего учителя.
Ненавидела наставника и нового гувернера, сухого и черствого, который не объяснял ей, как правильно писать кистью красивые затейливые иероглифы, а бил тонкой линейкой по пальцам всякий раз, как она сажала кляксу на бумагу.
Она не понимала, за что с ней это происходит. Что такого сделала она отцу и всему миру, что у нее отобрали все-все, даже Говарда, который читал ей замечательные сказки.
«Если бы мама была жива, она бы мне рассказала… она бы все-все объяснила и помогла…»
Споткнувшись об камень, Караи упала, разбив колени, и снова заплакала.
- Реветь потом будешь, – хлесткий удар веревкой пришелся по спине, заставив вскрикнуть. – Поднимайся. Нас ждет река.
«Когда он успел вернуться? Он же убежал далеко вперед… Боги, я хочу к маме, я хочу, чтобы она спасла меня…»
- Закончили на сегодня! – Сплинтер щелкнул хвостом по полу, стараясь удержать в себе гнев.
Ученики построились, потирая локти и колени, и преданно уставились ему в глаза.
Они старались.
Он это видел.
Но ничего не мог поделать с собой, гляда на их жалкие попытки овладеть искусством ниндзю-цу.
«Убого. Не могут нормально тянуться, потому что мешает этот панцирь, ноги коротковаты. Всего по три пальца – куда им оружие держать. Кулак-то сжать толком не могут».
- Это было жалко, – бросил он, отворачиваясь. – Надо больше стараться! Надо вкладывать себя полностью в каждый удар и в каждое движение. Всегда! Каждую минуту надо делать все, как в последний раз, а не еле-еле!
Черепашата подавленно опустили головы, когда он обернулся.
- Плохо. Очень плохо. Вы поняли, что надо делать лучше?
- Хай, сэнсэй, – тихо прозвучало в ответ.
- Идите. Быстро в душ и ужинать. Через час чтобы спали все, Донателло, а не как вчера. Сперва выучись хорошо делать то, что требуется, а потом уже будешь бездельничать с книгами.
- Хай, – самый высокий из черепашат поклонился и опустил взгляд, шмыгнув носом.
- И вам надлежит больше заниматься растяжкой и думать о боевых искусствах, а не валять дурака в свободное время.
Сплинтер чувствовал, что в нем закипает безудержная черная ярость, отравленная вечными сравнениями.
«Мива бы легко все это смогла делать. Она бы была гибкой, сильной, красивой. Она бы прыгала высоко и изящно, легко, просто. Ей бы не надо было говорить очевидные вещи. Она бы могла… а они…»
«Они стараются, ты же видишь, – внутренний голос, как всегда, вступил в спор запоздало, когда за учениками уже закрылась дверь. – Они тоже могут, им просто нужно чуть больше времени. Они научатся…»
«Ничему они не научатся, – Сплинтер сел в позу лотоса и закрыл глаза, стараясь успокоить себя. – Им не дано. Они не люди. Боги Всесильные, за что вы так меня караете?! Почему, ну почему я не купил четырех котят?! Они бы были ловкими, прыгучими, сильными. Черепахи… из всего это самая поганая насмешка судьбы. Как будто и так мало на мою голову».
Он сжал пальцы в кулак и прокусил губу, вспоминая, каков теперь он сам.
«Крыса, которая учит черепах ниндзю-цу. Господи, самый жалкий итог нашего клана. Лучше уж смерть и забвение. Зачем я жив?.. Отчего мне не уйти за Тенг Шен и Мивой? Зачем я тут застрял?»
Выйдя из додзе глухой ночью, Сплинтер тихо прошел по своему дому, проверяя, все ли сделано, как он сказал.
Вымыта ли посуда, убран ли ковер и на местах ли вещи.
В общей комнате тускло горел свет торшера.
«В чем дело?!»
На полу около дивана возился один из его учеников. Закусив губу и зажмурившись, он медленно и старательно наклонялся вперед, стараясь развести ноги на шпагат.
«Кому это из них не спится?!»
Сплинтер подошел ближе, на секунду даже удивившись, что кому-то мало нагрузок на тренировках.
«Леонардо, кажется? Мива бы в их возрасте давно сидела на шпагате и легко сгибалась в кольцо. Она бы смогла. Ей было столько дано природой».
- Почему ты не в кровати?
- Мастер? – черепашонок испуганно вскинулся, распахнув глаза. – Я… простите, просто Вы сказали, что нам надо больше стараться…
- Я скажу, когда это надо будет делать, сам, – Сплинтер прошел мимо и сел в потрепанное кресло. – Но раз уж тебе не спится, и ты решил пренебречь моими словами о ночном отдыхе – займемся тренировкой.
Леонардо торопливо выпрямился и с коротким поклоном встал в стойку.
- Ката, которое я показывал днем, – взяв газету, Сплинтер раскрыл ее и начал читать новости. – До первого поворота.
- Хай, сэнсэй, я могу сделать все, я выучил…
- Я сказал, что сделать, – Сплинтер бросил острый взгляд на черепашонка поверх газеты. – Делай!
Он уткнулся в новости, зло листая страницы и сгорая от желания дать нагоняй маленькому наглецу, который опять выпячивал себя, словно желая продемонстрировать свое превосходство над всеми остальными.
«Пусть до утра его делает. Может, хоть это научит смирению. Сколько можно так выставляться и вечно лезть везде со своим «Я»?! Мива бы никогда так не сделала…»
Оторвавшись через час от газеты, Сплинтер смерил ученика холодным взглядом. Гнев не прошел, наоборот распалившись еще больше – черепашонок не плакал и не просил закончить урок.
Еле-еле стоя на дрожащих ногах, он упорно повторял движения ката, уже с трудом поднимая руки.
- Плохо, – Сплинтер поморщился. – Что это за стойки? Убогое зрелище. Рано тебе этим заниматься. «Я выучил!» Что толку от того, что ты выучил набор неясных тебе и недоступных движений? Плохо.
Он поднялся и вышел, швырнув газету на стол.
«Боги, как прекрасна была бы моя девочка, исполняя Ката Дракона! Как она бы была изящна в этих движениях!»
Ворвавшись в додзе, Сплинтер коротким кувырком вылетел в центр и нанес несколько ударов по воздуху, рассекая его ладонями.
«Какой бы она была!»
- Иди сюда, я кровать постелил уже.
Леонардо устало оперся на руку брата, протянутую из-за дивана.
- Мастер не сказал, что урок закончен.
- Мастер и не сказал, что его надо продолжать, – Рафаэль дернул Леонардо за собой. – Идем. Микеланджело кашляет сильно…
- Надо сказать Учителю…
Рафаэль скривился совсем не по-детски и потащил брата за собой в их общую комнату, где они спали все вместе.
- Да ему до этого дела нет, – прошипел он. – Иногда мне кажется, что ему вообще до нас дела нет, или он нас терпит только для того, чтобы зло срывать.
Леонардо лег и уткнулся носом в подушку.
- Не говори так, – возразил он. – Просто в Учителе что-то горит и болит очень, а мы его постоянно разочаровываем.
- А в нас нет? – Рафаэль лег рядом, натянув на них обоих одеяло, потом перевернулся и поправил одеяло на Микеланджело, который свернулся клубочком рядом. – Мы что, не живые, что ли? Микки плохо, а я не знаю, как лучше сделать… Лео, мы же стараемся!
- Мы завтра с тобой устроим ему День Рождения, – Леонардо поднял голову и устало улыбнулся. – Я знаю как. Мне Мастер рассказал.
====== Имена, дороги, свечи ======
- Атакуй!
Удар отбросил Караи к стене, заставив больно проехаться лицом по шероховатым камням.
- Жалкое зрелище, – Ороку Саки вздохнул, отворачиваясь. – Ты думаешь, враг станет ждать, пока ты будешь лежать и прохлаждаться?
Два сюрикена врезались в стену над головой девочки, срезав прядь волос с макушки.
- Враг быстр, беспощаден и силен. Ему все равно, что ты устала, или тебе больно. В этом и есть его цель – измотать, уничтожить, причинив страдание. А ты опять сдаешься.