Страница 26 из 45
Отвечать не хотелось, и Донни еще сильнее зажмурился, укусив себя за пальцы, чтобы не закричать.
Он не знал, как жить дальше. Не знал, что делать и как забыть…
- Это для вас, – Донни ставит на стол коробку и отступает назад, широко улыбаясь.
Глаза Мивы, до этого сидевшей за столом в молчаливой задумчивости, радостно вспыхивают, она придвигает коробку к себе и заглядывает в нее.
- Спасибо, Леонардо, – мама вымученно и устало улыбается в ответ, бросая быстрый взгляд на содержимое коробки. – Это очень… нужные вещи…
- Я Донателло, – Донни, продолжая улыбаться, показывает на свою маску. – Мастер сказал, что фиолетовый – это цвет разума и мудрости, поэтому у меня такая маска.
Мива дергает бровями, отвлекаясь от коробки, и вскидывает на него взгляд, а мама как-то нервно усмехается и кивает.
- А, ну да, конечно, Донателло. Ты что-то еще хотел?
Донни минуту смотрит на них, не решаясь сказать, а потом отрицательно мотает головой.
Вообще-то хотел, конечно. Ему очень хотелось узнать, каково это – когда мамина тонкая красивая ладонь гладит по голове. Их мама гладит только Миву так, и он теперь понял почему.
Но он же это исправил вот только что благодаря братьям, и Мива рада их подарку, уже рассматривая пирожное. Отчего же мамины глаза не стали теплее? Она не верит, что он больше никогда не возьмет ее еду?
Но ему неловко сказать об этом – если услышат братья, засмеют, сказав, что он нытик и размазня.
- Ну, хорошо, иди тогда, – мама кивает, отводя взгляд на стену, и начинает поспешно искать что-то. – Иди… в свою комнату.
Донни послушно выходит, но задерживается за дверью. Мастер сто раз говорил ему, что подслушивать чужие секреты плохо, но так хочется узнать, как мама обрадуется. Она же наверняка такая же сдержанная, как Мастер, и не будет при нем выражать свои чувства.
- Мива, положи это немедленно, – слышит он тихий голос. – Мало ли из какой помойки они это достали. Еще заразишься чем-нибудь…
В ответ слышится глухой удар, с каким маленькие кулаки могли бы опуститься на стол, и злой отрывистый стон.
- Донателло слишком умный, чтобы рыться в помойках, – тихо возражает Мива после минутной паузы. – Наверняка, все это они утащили где-то, чтобы порадовать нас. А я даже не подумала… он действительно умнее всех остальных, и Мастер Сплинтер не зря дал ему маску такого цвета.
Ее голос обрывается рваным выдохом.
- А мне – ничего… я опять хуже всех.
- Девочка моя, – мама пересекает кухню, судя по шагам, и садится к столу. – Эти маски просто цветные ленточки, чтобы мне проще было их различать. Не более. Для черепахи он, конечно, очень сообразительный, но в сравнении с тобой…
- Ну, конечно! – Мива зло смеется, а после в стену ударяется что-то, брошенное ее рукой. – А то мне самой не видно, какие они и на что способны! Не надо меня жалеть, мама, я в этом не нуждаюсь!..
И Мива вихрем выскакивает из кухни, даже не заметив прижавшегося к стене Донни, который потрясенно смотрит мимо нее.
Он осторожно ощупывает узел своей маски, которой так гордился еще утром, и моргает.
- Господи, – мама на кухне начинает плакать. – За что мне это? Неужели моя девочка не видит, какая она замечательная? Ну, почему она вечно сравнивает себя с этими уродцами? Что в них такого особенного?.. Господи, Господи, как же мне быть дальше…
Донни отворачивается и бежит в их общую с братьями комнату, зажмурив глаза. Он так старался, но мама их не любит все равно. И дело не только в еде, дело еще и в том, что Мива считает их лучше. И мама за это сердится.
«А если… если мы станем хуже?.. Может, это поможет?»
Он с размаху угождает в руки Лео, который открывал дверь.
- Донни? Что с тобой?
- Лео, Лео, – Донни хватает его за руки и просительно смотрит в глаза. – Ты поможешь мне, правда? Ты же говорил, что мы навсегда вместе, да?
Лео потрясенно кивает и легонько встряхивает брата.
- Рассказывай уже толком. Конечно, помогу.
Донни сжал голову руками, стараясь раздавить ее, или хотя бы вышвырнуть прочь все то, что произошло всего 10 минут назад.
«Мама! Мама, почему так?!»
Он все рассказал братьям в тот вечер.
Все-все-все, кроме того, что узнал о масках.
Это он виноват в случившемся.
Но он так хотел, чтобы все получилось.
- Ты издеваешься? – Раф валяется на кровати, развлекаясь тем, что кидает в нарисованную на стене мишень теннисный мячик и ловит его. – Может, нам сразу начать на карачках ползать или молится на нее? А еще из миски у порога жрать.
Донни мотает головой и смотрит на Лео, ища поддержки.
Тот вздыхает, но молчит, напряженно что-то обдумывая.
- А я согласен, я тоже хочу, чтобы мама нас всех любила! – Майки запрыгивает на кровать и падает прямо на Рафа. – Донни же самый умный, значит, его идеи хорошие!
- Одна лучше другой, – Раф спихивает его ногой и ловит свой мячик. – Нет, Дон, унижаться – это последнее дело, даже за ради вот этой маминой любви. Мастер Сплинтер всегда говорил, что честь – главное для воина.
- Погоди, – Лео поднимает руку и сосредоточенно совсем не по-детски хмурится. – Я сделаю, Донни, раз ты уверен, что это поможет тебе. Это не унижение, это тактика, Раф…
Тот фыркает и скашивает на него взгляд.
- В рыцаря играть собрался? Валяй. Но я в этом не участвую.
Лео ничего не отвечает, с улыбкой обнимая благодарно кинувшегося к нему Донни.
Лео знает, что больше всего на свете Донни хочется, чтобы у них была мама. Настоящая мама, которая будет их любить.
Значит, надо постараться, чтобы та мама, которую привел Мастер, полюбила их ради Донни.
- Я проиграю ей завтра на тренировке, я не буду лучшим, а ты спроси, как дописать твою сказку.
- А я? – Майки снова запрыгивает на кровать. – А я что буду делать?
- Тебя и так все любят, – Лео широко улыбается ему и сдергивает за ногу на пол.
Майки падает и подкатывается ему под бок, довольно жмурясь.
- Правда?
- Правдивее некуда, олух, – Раф хмуро продолжает кидать мячик. – Ладно, Ди, я тоже постараюсь, раз тебе так приспичило.
Услышав, как хлопнула дверь, Донни позволил себе громко хлюпнуть носом и зареветь, вытирая щеки и лицо парусиной. Он остался один в комнате, значит, можно позволить своему горю вылиться наружу.
«Что же я натворил, мама? Что я наделал?..»
- А потом, Мастер Сплинтер, я поставила вот такую подсечку и уронила его! – Мива, сверкая глазами, сидит за столом и размахивает руками, дополняя свой рассказ. – А он упал, я сверху с разворота, и прямой коленом, а потом двойку, как отец меня учил…
Раф хмуро ковыряет обед, глядя на совершенно спокойного Лео, который сосредоточенно ест.
На лице брата здоровенный синяк, который Рафа бесит, а локоть разбит.
«Ага, так бы ты его и побила! Два раза!»
- А потом мы читали стихи маме, и я вспомнила всю Балладу о верности…
- Ты еще мне подсказывала, – Донни отрывается от еды и улыбается Миве.
- Не перебивай, Донателло, – Мастер чуть дергает ушами. – И не разговаривай за едой.
- А ей почему можно? – Майки недоуменно оглядывается, отвлекаясь от своей тарелки.
Сплинтер бросает на него немного удивленный взгляд, но его опережает Шен.
- Потому что Мива умеет красиво кушать и говорить, а вот ты, Рафаэль…
- Я Майки!
Мастер ударяет ладонью по столу.
Не сильно, но ощутимо, чтобы все смолкли.
- Микеланджело, ешь аккуратнее и не отвлекайся. Продолжай, Мива.
- Донни?
Испуганно ойкнув, Донни сморщился от яркого света, вдруг ударившего под парусину, когда ее кто-то приподнял.
- Я все собрал уже, брат, пойдем.
Раф хмуро протянул ему руку, отбрасывая ткань в сторону.
Донни отчаянно замотал головой и снова зажмурился.
«Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста! Пусть все это только кошмарный сон!»
- Тренируешься? – в зал, где Раф старается вмазать по манекену для отработки ударов как можно сильнее, заглядывает Мива. – Правильно. Старайся, может, и поможет. Я тоже ката попрактикую. Мастер Сплинтер сказал, что у меня очень хорошо получается.