Страница 30 из 34
Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на воде, а под спину его поддерживает улыбающийся сквозь слезы Рейми Стоунхендж. Увидев, что профессор открыл глаза и смотрит на него, юноша всхлипнул и с облегчением обнял его. Недоумевающий Квиррелл приподнялся, осмотрел и ощупал себя. Живой? Да, как ни странно, живой. Его рука поднялась и коснулась густых волос на затылке — обычный человеческий затылок, — но у него осталось какое-то странное чувство, словно ТАМ что-то было, что-то чужое, инородное… Он осмотрелся еще раз, отмечая, что не помнит, как оказался здесь и почему они тут голые, купаться, что ли, решили? И что здесь вообще произошло?
— Рейми, что про… произошло? — чуть запнувшись, спросил Квиринус Квиррелл, его серо-стального цвета глаза вопросительно взирали на склонившегося рядом с ним подростка. Тот слабо улыбнулся и взял его за плечо:
— «С возвращением, профессор. Духа больше нет. Пойдемте домой».
Они выбрались из озерца, неторопливо оделись, Квиррелл то и дело поднимал руку и озадаченно трогал затылок, где-то глубоко в его памяти по-прежнему оставалось ощущение, что раньше там не было волос и что-то было. Но что, он не помнил, как и всякий нормальный одержимый когда-то духом человек.
Они ушли с поляны, молочно-белый туман мирно заклубился-завихрился над поверхностью лесного озерка, а потом на короткий миг из него снова соткался единорог, чтобы тут же распасться-расплыться безобидным, обычным туманом.
Легендарный источник единорожьей магии умел хранить свои секреты.
Возвращение Квиррелла, конечно, не прошло незамеченным, профессор перестал напоминать несвежего инфернала, прекратил заикаться и вообще выглядел живым и здоровым человеком. Его внезапное выздоровление обрадовало коллег, Помона Стебль обняла и расцеловала его, Северус пожал руку и похлопал по спине, искренне поздравляя, Филиус Флитвик радостно пропищал приветствие и предложил выпить. Не обрадовался только Дамблдор, напротив, он затрясся в ужасе. Куда же подевался дух Волан-де-Морта? Он-то где?! Куда и как пропал? С кем теперь стравливать Мальчика-который-выжил?
Джереми Поллард приник к прицелу, увеличивая картинку, приближая лицо убийцы его семьи. Да, это он, Ремус достаточно подробно описал этого ублюдка, ни с чем не спутаешь, только у него такая… неприятная, смазливо-сладкая внешность, да и фотка вот, рядышком, подтверждает сходство. Он выцелил висок в центре перекрестья и хладнокровно нажал на курок, толстенькая разрывная пуля марки «жакан», до отказа начиненная серебром, пронзила голову Сивого и взорвалась, снеся полчерепа. Джерри Поллард, оставив винтовку на крыше здания, неспешно спустился на улицу, снял перчатки и, засунув их в карман, смешался с толпой на улицах Лондона. А на крыше полиция рядом с винтовкой найдет газетные вырезки с историей гибели нескольких семей, убитых странным маньяком, и фотографию Фенрира Сивого, и поймут. Убийства не было — была месть.
Феникс придирчиво оглядел заросший сад, ну что ж, неплохое место. Тихо, глухо, пусто. И главное, здесь полно магических растений, особенно руты, самой лучшей противооборотневой травы, и много, целые заросли. Идеальное место для самосожжения и последующего возрождения. Немного настораживала башня-дом неподалеку, но людей в ней мало живет, всего два человека, насколько он понял из случайных наблюдений.
Спустя целую вечность новорожденный феникс высунул головку из кучки ещё горячего пепла и осмотрелся. И понял, что место всё-таки небезопасное — к нему неторопливо ползла гадюка, мерно и непреклонно пробуя воздух юрким язычком.
Феникс обреченно замер, всё, капец. Его жизнь сейчас оборвется, и он прекратит свое существование в желудке змеи, обыкновенной маленькой болотной гадючки. Но что это?.. Змея вдруг повернула и поспешно скрылась в зарослях руты, кто-то спугнул её. Феникс напряженно ждал, только бы не лиса. Нет, не лиса — девочка, маленькая девочка с чудесными золотыми локонами и васильковыми глазами. Маленькая спасительница бережно взяла новорожденного феникса в ладошки и тепло подышала на него, согревая своим дыханием, а потом рядом с малышкой появился её совершенно очаровательный папа, тоже с золотыми волосами и глазами цвета неба.
— Что это у тебя, Полумушка?
— Птенчик, папа. Как ты думаешь, он мальчик?
— Наверно, мальчик, а что?
— Я назову его Аннабелем.
И отец с дочерью, Ксено Лавгуд и Полумна, отправились домой, в свою башню, унося с собой нового питомца.
Комментарий к Глава двадцать четвертая. Магия природы Аннабель – имя циркового коня, сожженного заживо во времена христианской инквизиции за пособничество с Дьяволом, так, во всяком случае, решили церковники. На самом деле это, конечно, не так, просто был чудесно выдрессирован, умел садится, считать, подносить предметы по просьбе дрессировщика и многое другое. А Церковь в то время держала оборону и уничтожала всё, что противоречит догмату: разум имеет только человек.
====== Глава двадцать пятая. Убийца Тёмного Лорда ======
Хагрид неторопливо поднимался по склону холма к своему домику, его мысли так же неспешно брели вслед за ним. Только что в деревне Хогсмид в таверне «Кабанья голова» он выиграл яйцо, пока не ясно чьё, то ли драконье, то ли вовсе вивернье… Хорошо бы виверна, вид куда опасней, чем дракон. Дракон-то что? Тьфу, а не дракон, так себе тварь, полуразумная огнедышащая ящерица, а вот виверна другое дело! Свирепая и смертельно опасная зверушка, но главное-то, главное, хозяина признает! Место знает, команды слушает, не то что гордый свободолюбивый дракон. И Хагрид ласково погладил лежащее за пазухой крупное черное яйцо. Ничего, малыш, потерпи, счас придем домой и устроим тебя со всем ком-фортом, вот, слово-то какое для тебя вспомнил, цени, малыш, хоть бы ты виверной оказался… А если даже и дракон, то тоже ничего страшного, и о тебе позабочусь, наверно… Просто от дракончика мне придется избавляться, уж прости, малыш, но дракона я не потяну, да и спрятать его сложнее, чем умницу-виверну. У кого бы спросить, к какому виду яичко принадлежит? А то вдруг драконье окажется, тогда его лучше сразу отдать в драконий питомник, а ну как министерские прознают да как наедут — век не отмоешься. Хм, а тип-то, который яичко ему проиграл, уж больно подозрителен, а уж обрадовался-то как, что нашел кому яйцо спихнуть… И про Пушка всё выспрашивал, что да как, да почем, пришлось сказать типчику, что песни Пушок любит, вот. И пусть теперь распевает ему колыбельные, толку все равно не будет, потому что, во-первых, кроме Пушка там целая куча других ловушек, а во-вторых, Пушок любит слушать только балладу Гомера «Одиссея» по-гречески, и вряд ли тот тип такой уж полиглот. А спросить можно Северуса... А что? Нормальный человек и надежный товарищ, вроде разбирается в породах, а нет, так посоветует чего толкового. Придя к такому решению, Хагрид его тут же и воплотил: написал письмо, привязал к лапе Баффи и отправил к Северусу.
Гарри беспечно завтракал, когда к нему прилетела бумажная птичка и аккуратно приземлилась — или притарелилась? — в опустевшую тарелку из-под овсянки. Мальчик с интересом развернул птичку и прочитал:
«Мистер Поттер, после завтрака жду Вас и мистера Стоунхенджа в холле возле выхода. Профессор С. Снейп»
Разумеется, после такого приглашения Гарри налег на еду, торопясь доесть. Не каждый день тебя куда-то приглашает любимый преподаватель.
Вот и холл, здесь уже стоит Рейми, который радостно заулыбался подошедшему Гарри, а спустя минуту подошел и Снейп. Коротко кивнув на ходу мальчикам, он стремительно пронесся мимо на хорошей крейсерской скорости, и ребятам ничего не осталось, как ускориться вслед за ним после торопливого приветствия.
Пересекли двор, потом пришкольный участок, а там и до домика Хагрида дошли. Гарри и Рейми озадаченно переглянулись, безмолвно гадая, что случилось и зачем они сюда пришли. Профессор стукнул в дверь и та тут же открылась, словно Хагрид за дверью ждал, даже Клык залаять не успел. Вошли, и профессор сразу же сказал лесничему: