Страница 46 из 128
- Не умею… - прошептала Майя, сгорая от стыда.
- Ты же была замужем.
Она не смогла сказать правду, на глаза навернулись слезы.
- Нет, нет… не надо… - Матвей аккуратно поцеловал ее в уголки глаз, и от неожиданной ласки она заплакала еще горше.
- Я тебя обидел? – он взял ее за подбородок, заставляя поднять взгляд.
- Нет. Прости, просто… Это из-за меня… Я расскажу, но не сейчас. Хорошо? Прости, Мэт… ох… Матвей…
Он улыбнулся, достал платок и промокнул ее мокрые щеки.
- Можно Мэт, я не против, Майя. Только не расстраивайся, пожалуйста. Я научу тебя целоваться. Но не сейчас. Хорошо?
Майя кивнула и неожиданно для себя уткнулась носом в его плечо, обхватила руками за талию. В этот момент ей было плевать на приличия, она просто потянулась к теплу, которого не получала, пожалуй, с того самого времени, как умерла ее мать. Матвей прижал ее к себе, но почти сразу виновато шепнул на ухо:
- Сюда идут…
Майя неохотно разжала руки и отошла. Отряхнула платье, обнаружила у себя в руке платок Матвея.
- Я куплю тебе новые, - пообещала она, вспомнив, что вчерашний так и не вернула.
- Не говори ерунды, - рассмеялся он. – Мне не жалко платков, но не надо больше плакать, хорошо?
- Я постараюсь, - пообещала Майя.
- Устала?
- Не настолько, чтобы идти домой, но, пожалуй, посидела бы немножко.
- Тогда пойдем есть мороженое. Тут недалеко есть замечательное кафе.
Майя невольно подумала, что для человека, недавно приехавшего в Боравер, Матвей прекрасно ориентируется на местности. Сама она сейчас ни за что не нашла бы выход из сада без посторонней помощи. Может, он бывал тут раньше? Да, наверняка. У него же болела мама, он возил ее сюда. Майю вполне устроило такое объяснение, и она перестала беспокоиться.
- Какое мороженое ты любишь? – поинтересовался Матвей, усадив ее за столик в тени огромного раскидистого дерева.
- Любое, - безмятежно ответила Майя. – На твой вкус.
Он хмыкнул и подозвал официанта.
Когда официант поставил на стол вазочку с мороженым, Мэт довольно улыбнулся. Майя ожидаемо округлила глаза и беспомощно на него посмотрела.
- Это все мне? – спросила она.
- Конечно. На мой вкус, - уточнил он в шутку.
Наблюдение оказалось верным, Майя не была избалована простыми женскими радостями. Как она жила до замужества, Мэт не знал. Возможно, ее не баловали и воспитывали в строгости, а уж князь и подавно постоянно держал ее при себе, не отпуская ни на шаг. Поэтому удивить и обрадовать ее было просто, как ребенка.
И что особенного в мороженом? Обычное лакомство. Мэт выбрал для Майи три шарика: персиковый, шоколадный и из ягоды шах-тута. Их посыпали жареными орешками, добавили красную смородину для кислинки и сверху полили горячей карамелью. И пожалуйста – Майя попробовала и зажмурилась, как котенок. А губы уже в карамели, так и хочется снова поцеловать…
- А ты? – она вдруг поняла, что себе Мэт мороженого не взял.
- Я не люблю. Мне принесут чай.
Он не удержался, заказал еще пирожных для Майи и кувшин абрикосового сока – настоящего, густого, тягучего. И еще немного приторно-сладкого медового чак-чака.
- О-о-о… - только и произнесла она, когда на столе появились новые лакомства.
И отчего-то снова засмущалась.
Мэт сам налил черного чаю из большого пузатого чайника, добавил в чашку сахар, тщательно размешал, подлил холодной воды из графина. Искоса он поглядывал на Майю, не заметила ли она его странных предпочтений, но та была увлечена мороженым.
Иногда у Мэта мелькала мысль, нет ли у Майи душевной болезни. Она часто плакала, близко к сердцу воспринимая вещи, на которые другая женщина не обратила бы внимания. Она была робкой, застенчивой и пугливой, даже чересчур. Она казалась наивной и чистой, как ребенок. Однако когда они разговаривали, он воспринимал ее, как равную себе, и чувствовал за ее словами и суждениями ум и образованность. То, как она поняла балладу, сразило его наповал. В ней не было ни капли женского кокетства, лукавства и фальши. Мэт старательно искал изъяны – и не находил их.
Великолепная актриса? Да не может быть! И у него в голове не укладывалось, как она могла написать то лживое обвинение. Разве что после тронулась умом и сейчас пребывает в счастливом неведении? Порой ему хотелось спросить напрямую, зачем она сломала ему жизнь.
Прошло уже много времени, но Мэт в мельчайших подробностях помнил тот день, когда его пришли арестовывать. Обвинение поначалу показалось ему таким нелепым, что он рассмеялся. Глупец! Только обозлил стражу. Он не верил в происходящее, пока следователь не показал ему заявление, подписанное княгиней Поляновой. После этого понял, что оправдываться бесполезно, все уже решено.