Жертвы пороков

– Катюша, Миша! – в панике заверещала она.

– Всё в порядке! Живы! – успокоил её муж. – Всё хорошо. Никто не пострадал. Мы проскочили перекресток. Слышишь, проскочили!

«Нива» стеклянными глазами светила в сторону от дороги. Авто съехало с проезжей части, слегка покосившись в бок. Ещё метр-другой и машина бы перевернулась в кювет. Несколько минут ушло, чтобы успокоить детей и себя. Оживлённая дорога, оставшаяся позади, гудела, как улей. Автомобили ни на минуту не оставляли асфальт пустым. Движение было плотным.

– Господи, – Максим посмотрел назад. – Как же нам повезло.

Через несколько минут он выкрутил руль влево. Машина тронулась с места. Дальнейший путь прошёл молча.

Душу раздирала собственная безответственность. Пусть мимолетная, пусть секундная, но она имело место быть. Макс со страхом в сердце смотрел, как в зеркале заднего вида молчат маленькие дети, которые могли пострадать от его рук. На мгновение он почувствовал себя на месте родного отца, в чьём лице видел лишь разрушителя и бессердечного тирана. Тем не менее, Макс вдруг вспомнил, как они вместе любили ходить на рыбалку и приятно проводить время вечером во дворе, когда соседи выходили посудачить о жизни и перекинуться разок-другой в костяшки домино. Иван Семёнович Воробьёв любил Макса, любил своего ребёнка. Те приятные моменты становились всё более размытыми с течением времени, и, кажется, мозг стал додумывать некоторые события сам. Тяжелые эмоции и потрясения, прожитые тогда в прихожей у собранного чемодана, затмили всё, что связывало Максима с отцом, как сына. Как бы он ни старался найти в себе силы простить, забыть тот ужас, который пришлось пережить, у него не получалось. Как набат, били ритм слова: «Я буду тебя ждать. Буду тебя ждать». Мама до последнего не теряла надежду на возвращение своего мужа. Ни проронив, ни слезинки, она пережила тяжёлое время вместе с сыном, при одном лишь взгляде на которого в памяти всплывал образ любимого человека. После его ухода в квартире ничего не изменилось. Тот же порядок и чистота пребывали в комнатах. Могло показаться, что всё как раньше, но Максим прекрасно знал, что как раньше уже не будет. Парень нашёл в себе силы пережить утрату и предательство. Душевная травма со временем затянулась, но грубый рубец остался и напоминал о себе каждую ночь на протяжении нескольких лет. Его мама изменилась. Стала меньше с ним разговаривать. Бывало, стоя у плиты, она настолько погружалась в себя, что борщ выкипал из кастрюли, распространяя горелый запах по квартире. Сколько это могло продолжаться, он не знал. Отец сознательно обрёк мать на такое состояние. Максим простить этого не мог. Как и не мог допустить чего-то подобного со своей стороны по отношению к своей семье.

– Выгружаемся! – заявила Оля, когда машина подкатила к знакомому подъезду.

Детишки высыпали из авто и стали помогать опустошать багажник. После того, как все вещи были занесены в дом, Макс жестом показал Оле, что отправиться к соседу. Та кивнула в ответ.

«Я уснул за рулем»! – подумал он. – «В машине были моя жена и дети» «Не изводи себя, подумай о будущем и впредь не допускай подобного».

Мог бы он себе представить, что могло бы случиться, не заметь Оля запрещающий сигнал? Максим старался не думать об этом, но, как назло, чёрные мысли надоедливыми мухами лезли в голову. Он вышел на улицу. Нужно было окончательно прийти в себя, подышать.

Наполнив воздухом лёгкие, Максим огляделся по сторонам и заметил проезжавшую мимо чёрную машину, которая вскоре скрылась за углом. Если бы он не был настолько сильно погружён в себя, то непременно обратил бы внимание на довольно необычную форму авто. Футуристический обтекаемый кузов и не по размеру большие колёса выдавали особое предназначение машины. Такую не увидишь в повседневной жизни на улице или же в гараже соседа. Чаще всего, место таким экземплярам на частных выставках и обложках журналов об элитных и редких автомобилях. Но Максу было не до четырехколесных повозок, пусть даже самых эксклюзивных.

Парень присел на корточки, переваривая произошедшее. Нужно было идти к дяде Саше. Макс обернулся и посмотрел на свой дом. Тот же фасад, та же кровля и обрешётка балкона второго этажа. В детской горел свет. На первом этаже жёлтое сияние испускал красивый светильник, подаренный родителями Оли. Жена расплывчатым силуэтом мелькала на кухне. Домашнее тепло, пожалуй, самое ценное, что может желать мужчина, возвращаясь после тяжёлого рабочего дня. Он молча наблюдал, как жена готовит ужин и поймал себя на мысли, что любовь к ней со временем становится всё сильнее.

«Слава Богу, ничего не случилось»

Привычная обстановка в знакомом дворе вдруг показалась чужой. Ненавязчивое чувство отрешённости от окружающего мира появилось в груди, словно нежданный гость посреди ночи. Объективных причин паниковать не было, но почему-то сердце стало биться сильнее. Что-то настораживало, но что? На первый взгляд ничего не изменилось, но сама атмосфера отдавала непонятной странной прохладой. Вот уже лёгкий морозец мёртвой тишиной повис в воздухе, будто кто-то в соседнем дворе включил огромный кондиционер. Температура падала. Довольно странное явление, если учесть, что день был довольно тёплым. Видимо, прогноз погоды по утренним новостям оказался ошибочным. Что ж, такое бывает. Если бы метеосводки всегда давали недвусмысленную информацию, то человечество давно научилось прогнозировать мощные ураганы и прочие экологические катаклизмы.

Макс прошёл мимо знакомого забора и, к удивлению, не обнаружил почтового ящика дяди Саши. Это показалось более, чем странным. Синий почтовый ящик был установлен на деревянной ножке в американском стиле. Каждое утро сосед выходил и проверял, не принесли ли свежий номер газеты. Макс подошёл на то место, где раньше стоял ящик – никаких следов. Даже ямы не было видно, сплошная трава. Возможно, его сбил какой-нибудь лихач? Максим поднялся на две ступеньки по железному крыльцу и нажал кнопку вызова. Сигнал звонкой трелью ответил где-то внутри дома. Никто не открывал. Шагов за дверью тоже не было слышно. Макс позвонил снова, через минуту повторил – без ответа.

Детишки уже почистили зубы и готовились ко сну. Мишка решил изменить своей привычке ложиться с плюшевым зайцем и упал на подушку, даже не переодевшись в пижаму. Оля решила не тревожить малыша, лишь сняла с него футболку и накрыла одеялом. Катюша выглядела очень устало. Она молча зашла в ванную, затем вяло побрела в сторону спальни. Дверь в комнату дочери закрыла Оля, потому что Катя напрочь забыла это сделать. Обычно, дети никогда не ложились так рано, тем более не поужинав. Наверное, странный вечер принёс слишком много эмоций и переживаний. Оля решила всё списать на это. Не удивительно, если Максим придёт тоже не в бодром расположении духа. Про романтический ужин можно будет забыть. Оля уже не строила грандиозных планов, уж слишком много всего пришлось переварить. Она последовала на кухню, чтобы наскоро довести приготовление ужина до конца. Вот-вот должен был вернуться Максим.

Дверь открылась, и муж появился на пороге. Не произнося ни слова, он запер за собой замок и на цыпочках прокрался к кухонному окну, выходящему на соседский дом. Как шпион, он встал за полупрозрачной занавеской, высматривая что-то снаружи.

– Дорогой, что ты делаешь? – прошептала Оля.

– Странно, – ответил Максим.

– Что странно?

– Дома никого.

– Может быть, они уехали к родственникам или в гости?

– Сначала и я так подумал, но на чём они могли уехать? Насколько я знаю, «Запорожец» сейчас стоит вон в том гараже и дожидается моей помощи. А хозяина дома нет. Что-то не похоже на него.

– Да брось, Макс, – успокоила его жена. – За ними, наверняка, кто-то приехал, и они сейчас в гостях. Не забивай голову. Оно и к лучшему, что их нет дома, значит, мой любимый муж никуда от меня не денется.

Она подошла сзади и обняла его за плечи. Макс почувствовал, как Оля по нему соскучилась. Он испытывал то же самое.