Страница 6 из 18
Что-то ткнулось в плечо, отвлекая от мыслей. Обернувшись, Патрисия увидела руку, сжимавшую пышный букетик.
– Рододендрон, – улыбнулся Тэйт Тиролл. – Не положите в одну из своих сумок? Потом чай заварим. Воздух в пещерах может быть отравлен подземными испарениями. Ну, знаете, газы проникают через трещинки в породе… Не уверен, что мы направляемся именно в такую пещеру, но рододендрон полезен при отравлениях. И вообще.
– Думаю, это не такая пещера, – сказала Пэт. – Разве вы там не бывали?
– Пока нет. Ее нашли геодезисты, когда проводили измерения.
Врал, однозначно. Только кому? Пэт или сопровождавшим их людям Роско?
– Но, можно сказать, поспособствовал обнаружению, – продолжил парень. – Мы ровняли площадку немного севернее. Взрывали пару раз. Горы вокруг тряхануло, и камни, закрывавшие вход в пещеру, ссыпались… Так же, мистер Гилмор?
– Похоже на то, – согласился идущий впереди управляющий. – Во время предыдущих замеров никакой пещеры не видели.
Патрисия не знала таких подробностей. Когда она поинтересовалась, нет ли серьезных повреждений внутри пещеры и не стоит ли опасаться обрушения, ее успокоили, сказав, что взрыв был не настолько мощным. Однако на всякий случай предложили укрепить своды на время работы. Гилмор – распорками, Тиролл – магией. Пэт понимала, что и то и другое будет мешать ей в работе, но обещала подумать.
Прошло не менее получаса, пока она осознала, что ее все-таки втянули в разговор.
Горы Тэйт не любил. Никакие. Никогда. Не захватывало дух от их красоты, не тянуло к покрытым ледниками вершинам. Воздух их не казался особенным, а простая водопроводная вода, пропущенная через угольный фильтр, на вкус алхимика, ничем не уступала той, что текла в быстрых холодных речках, чью чистоту и свежесть веками воспевали поэты.
Нет, он не имел фобий и не испытывал к горам какой-то особой неприязни – просто не любил. Но горы, казалось, преследовали его. Первые шестнадцать лет жизни Тэйт провел в городе, расположенном у подножия гор. Из окна комнаты, которую делил с младшими братьями, он видел эти горы, затянутые дымом, валившим из фабричных труб, – больше ничего. Следующие семь лет он прожил в академии. В горы, только уже другие, тут выбирались на пикник, и это было даже интересно, если устроиться на пологом склоне, а не карабкаться вслед за безголовыми романтиками на очередное «живописное плато». За три года, прошедшие после получения диплома, Тэйт объездил Арлон вдоль и поперек, и горы в пути ему встречались нередко. На севере он дважды пересекал Ледовый хребет, на востоке застрял почти на месяц в Красных скалах, несколько раз возвращался к тем, рядом с которыми родился, и к тем, где прошло его студенчество, а этой весной оказался на юге королевства, в Расселе. И здесь его снова встретили горы. Они находили его повсюду, и он смирился с ними, как с неизбежностью. Не любил по-прежнему, но признал, что они смогут найти общий язык. С людьми это обычно получалось.
Главное, найти интересную потенциальному собеседнику тему. Например, миссис Данкан в настоящее время интересовалась только пещерой. Тэйт не особо разбирался в пещерах, поскольку те находились, как правило, в горах, а горы он не любил, но, чтобы повернуть разговор в нужное русло, хватило упоминания о возможном скоплении ядовитых газов и нескольких веточек с плотными вытянутыми листиками и нежно-розовыми цветами. О газах Тэйт то ли читал, то ли слышал от кого-то, о лекарственных свойствах рододендрона узнал недавно уже здесь, в Расселе, и не был уверен, что тот эффективен при помянутых отравлениях, но, главное, госпожа профессор наконец-то разговорилась. Больше, чем горы, Тэйт не любил видеть хмурых, обиженных или чем-то расстроенных женщин. Его мать долгие годы после ухода отца была такой, и, видимо, этот факт наложил свой отпечаток, но в сложной науке психологии Тэйт смыслил так же мало, как в пещерах и лекарственных травах.
– Признаюсь, профессор, меня удивляет суета вокруг этой пещеры, – проговорил Тед Гилмор. С тех пор как тропа стала шире, он ехал рядом с миссис Данкан, а Тэйт – позади них, прислушиваясь к разговору, чтобы вовремя вставить реплику и не дать беседе заглохнуть. – Всем известно, что эти земли прежде заселяли гоблины, одно племя до сих пор обитает в долине за перевалом Радуг, и, разрабатывая маршрут дороги, мы конечно же учли интересы малого народа. Строительство не затронет их территорию. Однако и по эту сторону перевала можно найти следы других гоблинских племен, но если мы, наткнувшись на рисунок на скале или место давнего стойбища, будем прекращать работы, строительство затянется на века. К слову, на дороге работают гоблины, и они не считают уничтожение подобных следов оскорблением памяти предков. Даже о святилищах, помнится, говорили, что духи оставляют забытые алтари, и те становятся просто грудой камней. Никто не молится бездушным камням.
Говорить Гилмор умел. Тэйт даже досадовал слегка, что его вмешательство не требовалось. Управляющий, прежде видевшийся лишь надсмотрщиком над рабочими, демонстрировал ум, образованность и тактичность. Это не Роско, раздраженно шипевший при упоминании культурного наследия «зеленых карликов», тот не стал бы так спокойно и вежливо задавать вопросы, в подробностях объясняя свой интерес. И ответного интереса вряд ли удостоился бы. У Гилмора получилось: миссис Данкан смотрела на него уже без неприязни. Тэйт видел это, когда она поворачивалась к управляющему. Шляпу с загнутыми полями она сдвинула на затылок, не прятала больше глаз и не скрывала дружелюбной полуулыбки.
– Это не простое святилище, мистер Гилмор. – В ее голосе проступили учительские нотки. – Если предварительная оценка верна, это – храм всех богов. Понимаете? Нет? Вы сами только что сказали об алтарях духов, а я говорю о богах. Вам же известна история сотворения мира?
Она всем известна в той или иной мере. Кто-то видел в ней лишь красивую легенду, кто-то принимал за непреложную истину. Тэйт поддерживал и тех и других. Легенда исполнена нереальностей и несоответствий, но если бы все в ней было вымыслом, как могло получиться так, что во всем мире все без исключения народы чтят одних и тех же богов? Сложно считать обычным совпадением, что жители материкового севера и только три века назад открытых тропических островов поклонялись тем же кумирам. Их имена могли звучать иначе на разных языках, но сходство все равно угадывалось, а главное – их всегда восемь: Вершитель, Возлюбленная, Воин, Шутник…
– …Целительница, Мудрец, Пряха и Сказочница, – отставив в сторону руку, по одному загибала пальцы миссис Данкан. И разгибала, продолжая счет, хотя при том, как уверенно она сидела в седле, могла бы совсем отпустить поводья и показать все восемь пальцев разом. – Обратив первозданный хаос в материю, они создали наш мир, пробудили в нем силу, населили неразумными тварями. Но этого оказалось мало, и боги создали эльфов. Не так, как до этого создавали растения и животных. Первые эльфы были божественными отражениями в зеркале мира. Ожившими подобиями, но с собственной волей. Затем по тому же принципу были созданы люди. А вот гоблины и тролли, появившиеся после эльфов, но раньше людей, уже не являлись отражениями богов. Их породил этот мир. Мир, созданный волей богов, да, но не сами боги. Поэтому гоблинам недоступна человеческая или эльфийская магия. Их удел – шаманизм, взаимодействие с духами мира, – только это. И духи почитаются у них превыше богов, которых гоблины не считают своими создателями, хоть и уважают как творцов мира.
– И обычно не строят в их честь храмов, – заключил догадливый мистер Гилмор. – Значит, наша пещера уникальна?
– Не совсем. Уже известен один храм, его нашли в начале века на востоке…
Тэйт отвлекся от рассказа миссис Данкан и переключил внимание на ее дочь, ехавшую справа от него. Ребекка легко управлялась с резвым жеребцом, но если с трех лет в седле, то и неудивительно. Странным было ее молчание. Девочка слушала разговоры взрослых, смотрела вокруг, лицо ее отнюдь не было безучастным, выдавая то задумчивость, то любопытство, то восхищение, – живое детское лицо. И ни слова, хотя Тэйт точно знал, что Бекка не немая. Что еще он знал о ней? Что ей почти четырнадцать, так сказал док, хоть и выглядит она младше, и, видимо, она очень любит яблоки: забрасывает в кусты огрызок и сразу же достает новое из переброшенной через плечо сумки. Сумка невелика, но яблоки в ней не заканчиваются. Может, она просто ест их медленно?