Сокровище Семи морей

— То есть, ссылка была более приятной, чем я мог бы подумать? — посмеивается Артур, но потом внезапно думает, что сказал слишком многое.

— Именно так, — задиристо отвечает она и ему ну очень нравится этот тон, этот голос и эта новая Мера, — сначала я была в такой растерянности, что вообще ничего не соображала. Потом некоторое время несколько ненавидела тебя, но после пришло вот это ощущение покоя и тишины, я словно… проснулась спустя очень долгое время, наконец-то проснулась!

Вот и домик, Мера довольно привычным движение открывает замок, и они оказываются внутри. Здесь несколько пыльно, но так… уютно и словно тепло, будто бы это место для него действительно несколько особенное и очень важное.

— Кофе! — бросает ему Мера, проходя в сторону комнаты, где она спала раньше, — что я точно знаю, так это тот факт, что мой костюм совершенно невыносим на суше! Нужна нормальная одежда!

Атлантка исчезает за другой дверью, оставляя Артура стоять и в немом оцепенении смотреть ей вслед. Есть много разных мыслей в его голове: от некоторой ошарашенности такой ее неуемной энергией, бодростью и даже… дерзостью, от понимания того факта, насколько другой она вообще была в своем обычном мире, в том мире, где Мера не была убийцей, в мире, где она просто жила и общалась со своими близкими людьми. И еще есть опасные мысли о том, что она там сейчас несколько… обнаженная.

Черт подери.

Он знал, что она красивая, он помнил ее обнаженное плечо и шею, когда покрывало сползло ниже и открыло взору часть ее кожи. Артур помнит, слишком хорошо помнит это, а сейчас Мера там раздевается, снимает костюм, обнажая не только шею, но и спину, плечи, грудь…

Кровь яростно кипит, он чувствует некоторое возбуждение при мыслях о таких красивых сценах и фантазиях. Но еще большее возбуждение возникает оттого, что Артур прямо сейчас мог представить только одно: как подошел бы сзади поцеловал всю ее обнаженную кожу, как провел бы руками по спине, а потом крепко поцеловал Меру, развернув к себе и…

— Здесь и правда никого не бывает, — ее мелодичный и звонкий голос внезапно уже снова здесь, он разворачивается и видит ее, одетую в тот самый белый и легкий костюм, что был на атлантке и раньше.

— Кофе, — Артур снова протягивает ей кружку и символичность того, что эта сцена вдруг повторилась, ошарашивает еще сильнее. Только на этот раз Мера действительно искренне улыбается ему и отвечает:

— Спасибо, Артур.

Они располагаются за столом и это уже в третий раз, когда они только вдвоем сидят здесь и просто так спокойно смотрят друг на друга, продолжая пить кофе.

— Что это за занятие — выкладывание ракушек? — ему и правда интересно.

— Ну, то есть принцессы и атлантки высокого положения должны уметь заниматься таким искусством, нужно выкладывать картины или изображения мелкими ракушками или камешками, создавая красивые пейзажи или портреты. У меня всегда получалось просто… ужасно, а вот Атлине нет равных в этом деле, она — истинная принцесса.

— Что-то вроде вышивания на суше, — понимает Артур, — а почему тебе не нравятся ракушки?

— Это скучно! Это требует усидчивости, концентрации внимания, спокойствия и некоторой медлительности. А я не люблю медлительность, мне больше по душе активность и занятия, которые действительно приносили бы пользу моему… королевству.

На последнем слове она несколько запинается, и Артур знает, почему именно.

— Слушай, я просто хотел сказать тебе кое-что, — она смотрит на него с некоторым опасением, словно ждет от Артура чего-то страшного или шокирующего, — не могу сказать, что до конца простил тебя за то, что было в прошлом, но я больше не сержусь на тебя, правда. Честно говоря, мне сложнее думать о том, что мой отец был в опасности, а по поводу того, что ты и я чуть не убили друг друга — мне на это совершенно плевать, бывал я и в переделках похуже. Я рад, что ты решила сказать мне все то, что чувствовала. Я просто… рад, что мы можем сейчас просто разговаривать и может быть, даже станем… друзьями.

Он бы, конечно, хотел большего, но кажется, что это пока слишком смелые мечты.

— Ты так сильно любишь своего отца, — задумчиво говорит атлантка, аккуратно поставив кружку на стол, но на этот раз не отводя своего взгляда от Артура, — я завидую этому, знаешь? И завидовала с того самого момента, когда поняла это еще там, когда была в тюремной камере после своего провала. Ты так отчаянно его защищал, и твой отец отдал бы все, лишь бы ты сам был в безопасности. Это… Это хорошо. Такой и должна быть семья, наверное.

— Мой отец и я почти никогда не разлучались, — задумчиво отвечает Артур, — я был его единственным смыслом в жизни после того, как мать ушла, а потом нам сказали, что она погибла от рук отца Орма.

Мера несколько неуверенно окидывает взглядом комнату, но потом все-таки спрашивает:

— Ты простил Орма? Я слышала разговоры о том, что он и ты поднимались на поверхность, чтобы побыть с твоими родителями. Мы, в Ксебеле, слышали многое о яркой и необычной жизни королевы Атланны, а уж как внимательно следили за теми скандалами в прошлом…

— Я работаю над этим, но все впереди. Знаешь, я всегда был одинок, и когда узнал от Вулко, что где-то в Атлантиде у меня есть брат, то так сильно желал с ним познакомиться! Узнать его, чтобы играть вместе, не чувствовать себя таким одиноким… Пока Вулко не сказал мне, что он меня презирает и не считает своим братом.

— У меня были браться и сестры, но что толку? Мы были разделены и мало общались между собой. Отец всегда выделял сыновей в первую очередь и занимался своим королевством, мной он начал интересоваться только после того, как у меня явно открылись способности к гидрокенезу.

У них, сегодня, кажется, вечер некоторых откровений?

— Кофе закончился, — через минуту говорит Мера, вставая с места и осматривая помещение, — я тут находила кое-что в шкафах… — С этими словами она подходит к навесному шкафу, открывает дверцу, что-то там перебирает, а потом вытаскивает на свет коробку, в которой Артур видит макароны, — это вот еда? Я пробовала грызть их, но они такие твердые и безвкусные! Что это за человеческая еда такая?

— Макароны. Их нужно было сначала приготовить, — давясь смехом, отвечает Артур, вставая со своего стула и забирая у Меры из рук коробку, — они будут мягкими и вкусными, но сначала нужно опустить их в кипящую воду и сварить.

— Вот оно что, — протягивает Мера, с любопытством заглядывая внутрь и даже не понимая, что снова стоит так близко к Артуру, что он может буквально почувствовать тепло ее тела и вообще — чувствовать ее.

— Я могу приготовить, но сначала мне нужно осмотреть окрестности, и, кажется, повредился кабель, который ведет электричество к маяку, поэтому я и хотел навестить это место, чтобы починить фонарь на вершине, — Мера точно почти ничего не поняла из того, что он только что произнес, — ты пока можешь…

— Поймать рыбу?

— Отличная идея.

Есть странное тонущее чувство в его животе, когда она снова улыбается, а потом бодро шагает в другую комнату, чтобы там что-то взять с собой. На самом деле Артур чувствует себя прямо здесь и сейчас как нельзя лучше, находясь вместе с Мерой и занимаясь каким-то очень важным и настоящим делом. Утром и днем он чувствовал такой же уют и покой, находясь рядом с родителями уже в их доме, разговаривая с братом и обедая вместе с самыми дорогими ему людьми. А сейчас, вечером, он уже с Мерой, только на другом маяке, и почему-то разговаривать с ней так легко и обычно, словно он знает ее уже несколько лет. Хотя, сколько прошло времени с того дня, как она похитила его отца и попыталась убить самого Артура? Около трех недель?

Артур отправляется в сторону небольшой комнатки у подножия маяка, она служила кладовой, здесь были щитки электроприборов, кабеля и провода, которые подпитывали свет на маяке круглосуточно. Следующие пару часов он проводит здесь, разбираясь в том, что же замкнуло, меняя предохранители и по новой соединяя провода, маяк, где жил его отец и сам Артур, был практически идентичным тому, где Артур и Мера находились здесь и сейчас. Поэтому разобраться в проблеме ему не составило особого труда, вот он уже заканчивает работу, выходит на улицу, чтобы увидеть, как в сумерках свет на самой вершине горит теперь очень ярко и без постоянного мигания.