Лунная Ведьма (гет)

— Хорошо, — как ни в чём ни бывало продолжила она. — Кто первый закончит, посылает смс. Какой установим крайний срок?

— Давай в час. Не думаю, что у меня уйдёт много времени: вряд ли Добряки по всей церкви носились. Стадо — всех в одном месте перерезали. Вот у вас — кто знает — сплошные коридоры. Вы там поосторожнее: они вполне могли ожидать, что мы явимся.

— Да ладно, не на заброшенный завод идём, к тому же нас двое. Если что, беги оттуда и сразу звони.

— Хорошо. Отбой.

Спрятав телефон в карман, Адалинда обернулась, судя по лицу, уже готовая к воспитательной беседе, но так ничего и не сказала. Джульетта тяжело и печально вздохнула. Смеяться ей больше не хотелось.

— Мне кажется, — проговорила она, — мы к такому не готовы. Совсем не готовы. А должны были.

— Да, я тоже так думаю, — Адалинда недовольно сморщила нос. — Теперь-то поздно сожалеть. Будем действовать, как есть: времени на подготовку нам не дадут.

— Давай позвоним твоей маме? Вдруг она что-нибудь посоветует.

— Ты что! Если она только заподозрит, что мы не справляемся, сразу вернётся и заберёт Портленд. Пусть дальше с тётками Монреаль обживают. Пойдём, надо хотя бы к двум закончить — я ещё поспать перед работой хочу.

Оставшийся путь до территории колледжа был самым неприятным. Если в противоположном конце улицы двух девушек могли счесть припозднившимися официантками, спешащими домой, то здесь их действительно могли ждать. Любых одиноких девиц, ошивающихся посреди ночи рядом с местом, где изрубили дюжину везенов, посчитают Ведьмами. Дальше было разумно передвигаться только ползком и в укрытии, но путь лежал мимо голой стены жилого многоквартирного дома, через перекрёсток и хорошо освещённую открытую площадку — восемь квадратных ярдов, украшенных пышно зеленеющими чашами клумб. Что хуже: попасться на глаза людям или тем, кто запросто справился с группой Потрошителей и Диколюдов?

Джульетта осторожно выглянула из-за угла и спряталась обратно.

— Может, мы уже того? — нерешительно предложила она.

Чуть подумав, Адалинда кивнула:

— Давай. Но бежать надо быстро.

Осознанное, полное изменение облика отличалось от случайной потери контроля. Небольшое усилие воли — и в лицо словно ударила тяжёлая волна раскалённого песка, рассекающего и сдирающего кожу и плоть до самых костей. Через мгновение боль схлынула вместе с человеческим обликом. Мир вокруг словно вполовину утратил цветность, сделался блеклым, состоящим из сотен оттенков серого и чёрного, но в той же мере наполнился прежде неразличимыми звуками и запахами. Вдалеке проезжала одинокая уборочная машина, ветер шелестел густыми кронами деревьев и рекламной растяжкой, над головой редко, но неприятно брякала раскачиваемая всё тем же ветром какая-то непонятная металлическая штуковина — как лезвие топора в руках маньяка о бетонную стену в низкопробном ужастике. Воздух, потянувшийся в щёчный разрыв, был замешан на мокрой листве, смолистых почках, сладковатом бензиновом выхлопе и подгоревшем мясе.

Джульетта снова выглянула из-за угла, распахнула рот пошире, втягивая запахи, не уловила ничего подозрительного и, уже не отвлекаясь на окружающий мир, первой бросилась бежать к темнеющему далеко впереди низкорослому ольшанику. Теперь важна была только скорость. Если по пути случайно встретится человек, лучше промелькнуть мимо него «чем-то таким непонятным», нежели растеряться и внезапно замереть, предъявляя своё гнилостного вида лицо. А если в кустах засел враг… Ну что ж, пусть видит, как на него резво и бесстрашно несётся Ведьма — поздороваются, когда добежит.

Перемахнув на последних футах через клумбы, как заправский прыгун, Джульетта нырнула в заросли и заползла на четвереньках поглубже. Рот наполнился запахом давленой травы и ольховых шишек — никого здесь больше не было. Следом, распахивая коленями почву, вкатилась Адалинда и тут же завертела головой, шумно втягивая воздух через перекошенный оскал и щёчный разрыв.

Джульетта постаралась не смотреть в её сторону и не думать, что сейчас она выглядит точно так же. Ведьмовской облик почему-то считался истинным, хотя рождались Ведьмы обычными человеческими младенцами, и первое изменение происходило лет в семь и позже. Истинный облик позволял максимально использовать видовые способности, но большую часть времени они пребывали в человеческом, и ведьмовской был ей, мягко говоря, непривычен.

— Давай за мной, — прошипела Адалинда, пихнув в плечо.

Путь через кусты, которыми была густо усажена территория колледжа, казался гораздо безопаснее, но дался невероятно тяжело — ноги отнимались преодолевать столь большое расстояние в полуприседе. Когда в пределах видимости оказался главный вход в корпус и патрульная машина перед ним, Джульетта уже вся вымокла. А когда гуськом доползли до запасного входа, она уже едва дышала и первым делом принялась остервенело стягивать с себя куртку.

— В руках её, что ли, понесёшь? — проворчала Адалинда и выпихнула Джульетту из зарослей на открытое пространство перед дверью. — Давай, открывай быстрее.

— Я? Я, по-твоему, опытный домушник, или тут ключ под половичком? — удивилась она.

— Силой!

Силой… Адалинда привыкла чуть что — сразу обращаться к потенциалу, по любой мелочи. Джульетта даже в затруднительном положении привыкла искать обходные пути и про потенциал вспоминала в последнюю очередь. Но сейчас действительно не было времени пытаться открыть замок шпилькой — в любой момент из-за угла мог появиться коп или охранник — поэтому она поднесла ладонь к двери и сосредоточилась. Нужно взять совсем немного: не сорвать с петель, а только выбить замок или повредить косяк…

Сила — это река, питаемая ручейками энергии везенов, полноводный бурный поток без направления — дыхание и сердцебиение, любовь и ненависть, радость и ярость всего разнообразия дивных существ этого мира. Джульетта сделала медленный вдох и потянула фон на себя — пульс выровнялся, подрагивающие от напряжения мышцы успокоились: энергия хлынула, заполняя пустоту ведьмовской души. Взять можно было очень много, почти всё — и на миг ощутить себя всесильной, но лишь на миг: удержать поток в себе было невозможно, и единожды взятая магия растрачивалась яркой короткой вспышкой.

Джульетта чуть отступила и метко ударила ногой в замок — дверь распахнулась, брызнула щепа из разбитого косяка, брякнула в темноте отлетевшая металлическая деталь.

Дальше уже Адалинда следовала за Джульеттой. Вначале сложно было сориентироваться в темноте — да ещё и от запасного входа, — где им искать место преступления, но затем пошли по запаху запах — на втором этаже запах крови заглушал все прочие. Когда они закончили обнюхивать коридор, Джульетте уже казалось, что она этой кровью плотно поужинала.

— Ты что-нибудь чуешь? — хриплым шёпотом спросила Адалинда от двери, обклеенной жёлтой полицейской лентой.

— Что-то, — отозвалась Джульетта. — Не могу разобрать — повсюду кровь.

— Вот и я… что-то, — вздохнула Адалинда. — Попробую «следопытом». Ты взяла?

Джульетта покачала головой:

— Мне готовить негде — только дома, а он так воняет, что меня выселят, даже если я на балконе его варить стану.

Подруга вытащила из кармана три палочки «следопыта» и, поделившись, подпалила одну из оставшихся. Огонёк заплясал на кончике и угас, ожидая инструкций — Адалинда сосредоточилась, нахмурилась и, стиснув гниловатые кривые зубы, с трудом потянула магический потенциал. Джульетта сочувственно вздохнула: вот именно так она себя ощущала большую часть месяца. Наверное, сейчас «следопытом» должна была управлять она, но Адалинда ни за что не признает собственную беспомощность. Язычок пламени несколько раз вспыхивал и снова угасал, пока ей наконец ни удалось настроить его на нужный, нераспознанный, запах — и загорелся ровно и ярко.

— Он на какой-то конкретный вид реагирует? — уточнила Джульетта.

— Нет, настраивается на любой запах. Не знала, которые с собой брать, не тащить же целый чемодан — всех понемногу. — Адалинда поводила палочкой по сторонам и, убедившись, что огонёк отслеживает наличие и интенсивность запаха, кивнула, — вот что, времени у нас мало, поэтому разделимся. Я пойду посмотрю, куда он ведёт: откуда пришёл и куда ушёл; а ты осмотри аудиторию.