Страница 5 из 63
Лем в сопровождении Унуса шагал по галереям и переходам, автоматически вспоминал наименования отсеков, отмечал про себя, если назначение блока успело измениться, и внутренне паниковал. Такая махина с тысячами довольно-таки случайных людей на борту не может перестроиться одномоментно. Потребуются декады только на то, чтобы разобраться в местной системе отношений, месяцы – на подбор кадров и еще декады после – на получение зримых результатов. Есть ли у него это время, или Сахаал искренне ожидает мгновенного чуда? И что он будет делать, обнаружив, что чуда не происходит?
Лем не столько узнал человека, сколько отреагировал на полный отчаяния взгляд. Техник – бригадир смены, не отводил глаз даже несмотря на встречное внимание Повелителя Ночи рядом. Лем порылся в памяти.
- Детор – тасмиец? Ты разжалован?
- Господин! – техник всё-таки покосился на Унуса и передумал бросаться к Лему со всех ног, ограничившись всего лишь парой неуверенных шагов. – Вы вернулись, господин Лем?
- Как видишь, - Лем сам подошел к Детору на расстояние нормального разговора, Унус мрачной тенью двинулся вслед за ним. – И снова хочу быть в курсе событий. Ты разжалован?
- Нет, господин, то есть я не знаю… - человек опасливо глянул на Повелителя Ночи и окончательно сбился. Лем тоже вопросительно обернулся к легионеру.
- Понятия не имею, - ворчливо сообщил Унус в вокс. – Чип на месте, допуск техника подтвержден. Что еще ты от меня хочешь?
Лем вернулся к Детору, и окончательно перешел в рабочий режим, демонстрируя собеседнику полное внимание и понимание. История оказалась совсем простой: после очередного не слишком удачного боя все корабельные техники, практически без разбора рангов и должностей, были брошены на жизненно-важные участки - «до восполнения потерь в личном составе». А потом уже никому не было интересно разбирать жалобы, и офицер, заведовавший работой корабельной химической лаборатории, так и остался бригадиром дежурной смены ремонтников общего профиля. Уже четыре года на новом месте.
- Кто руководит лабораторией сейчас? – Лем вовремя переадресовал вопрос от Унуса сопровождающему сервочерепу.
- Регламентное техническое обслуживание осуществляется дежурными бригадами сервиторов. Основные работы проводятся пользователями Фиррентис-Примарис и Фиррентис-Квартус.
- Я поговорю с ними. После смены зайди ко мне, - Лем тут же передал информацию на пост связи, обеспечив бывшему офицеру доступ на соответствующую палубу. – Здесь тебе в любом случае не место…
Детор всё-таки упал на колени, но вместо всяких благодарностей страстно повторил несколько раз самые первые слова:
- Вы вернулись, господин Лем! Вы вернулись!
И проект не мгновенного, но очень-очень быстрого чуда с щелчком сложился в беловолосой голове.
***
Через две декады стало ясно: Лем правильно считал не произнесенное Сахаалом при первой встрече обещание. «Я дам тебе всё, что пожелаешь» - вот что сказал ему легионер.
Просторные «гостевые» покои были выделены старшему помощнику изначально, но Лем сразу же начал селить в своих комнатах особо ценных людей, о чем упомянул вскользь, представляя капитану одного из своих протеже. Зо Сахаал кивнул и велел только согласовать перепланировку с Фиррентисами, поскольку за корабль в целом отвечали они. Сколько помещений еретехи сочтут технологически допустимым присоединить к гостевым комнатам, столько и позволено Лему использовать по своему усмотрению.
- То, что я делаю, иногда вступает в противоречие с волей легионеров, принятых тобой под свою руку, - сказал Лем. – Гнев могучих воинов скор и страшен.
Сахаал провозгласил по всему кораблю, начиная с легионерской палубы, что Лем является личным гостем, вернейшим союзником и доверенным советником капитана, и потому неподсуден и неприкосновенен в любых обстоятельствах.
- Многие в команде ищут моего заступничества перед твоим гневом, но карающая длань Ночи настигает их даже у моего порога. Другие исполняют мои приказы, тем вызывая на себя ярость бессмертных воинов. Клянусь, что среди взятых мною в свиту нет таких, за кого я не ручался бы головой.
И вся территория, отданная Лему, стала официально запретной для любого насилия со стороны кого бы то ни было, включая легионеров и корабельную службу Собственной Безопасности. Лем взял себе личный знак - белая стрела, пронзающая спираль времени, и такая нашивка получила на корабле не меньшую защитную силу, чем ностраманская монета с руной самого Сахаала.
А главное: всё, что делал человек, санкционировалось капитаном безмолвно и безоговорочно. Об этом мрачно упомянул Унус, не скрывая, что некоторые Лемовы решения лично он не одобряет и что высказывал своё мнение капитану. Капитан велел не вмешиваться.
А Лем принимал этот щедрый поток милостей, и видел, как бездна под ногами разверзается всё неизбежнее.
***
- Люди несовершенны, досточтимый. Истинно сказано: нет невиновных, есть лишь разная степень вины. А могучие воины Легионов по самой природе своей лишены слабостей, и потому беспощадны к слабостям простых смертных. Только чтобы дать этому несчастному шанс и дальше приносить посильную пользу на корабле, я дерзаю встать между твоим праведным гневом и жизнью преступника.
Человек уснул на вахте, из-за чего перегрелся один из узлов дублирующего корабельного когитатора. Унусу было достаточно этого факта, чтобы вынести приговор. Но жена человека смогла добраться до дежурного в покоях Лема.
Человек уснул на своей четвертой подряд двенадцатичасовой вахте, потому что офицер смены счел его недостаточно почтительным. Лем выяснил это за три минуты и отменил приговор, вынесенный Унусом. Человека ждут плети и штрафное клеймо, а уготованное ему свежевание получит тот самый офицер.
- Знаешь выражение «дошел до последней черты»? – мягко улыбнулся Лем. – Дошел, поздравляю.
- Я знаю, господин старший помощник, знаю! Только работать блок всё равно не может. Капитан будет в ярости, когда услышит… - человека заметно передернуло, и так осунувшееся лицо стало еще более серым.
- Последняя черта – это я, лейтенант. Черта между тобой и яростью Зо Сахаала. Я считаю, что твоей вины в сложившейся ситуации нет, и я сам передам капитану твоё сообщение.
Разным слушателям, в разных ситуациях, Лем повторял на разные лады: я стою между людьми и легионерами. Я - единственная возможность избежать скорого гнева и ужасной расправы. Я выслушаю и разберусь - если успею, ибо суд Повелителей Ночи стремителен. Счастлив тот, кто обратится ко мне раньше, чем за ним придет сама Ночь.
***
После того первого отменённого приговора Унус молча увел Лема в свои покои и долго в упор рассматривал покорно склонённую платиновую макушку. А затем сумел удивить, сказав, словно в продолжение разговора:
- Я мало знал твоего предшественника, Дэнни. Но ты выбрал неправильное имя. Лем был другим.
- Надеюсь, что смогу всё же соответствовать ожиданиям капитана.
- Ты затеял опасную игру, - легионер помолчал, подбирая нейтральную формулировку. – Лично моё терпение велико, но не безгранично. Скажи мне, что это не ради забавы.
- Я надеюсь, что смогу удовлетворить ожидания капитана, - на этот раз Лем поднял голову и повторил слегка изменённую фразу прямо в обсидиановые глаза.
- Ты не сказал, - констатировал Унус. Унус был проницательнее своего оригинала.
Лем не мог припомнить в «своем» прошлом ничего более пугающего, чем то, что творилось с ним теперь. Всю жизнь брезгливо презирая алкоголь, сейчас он постоянно чувствовал себя по-дурному пьяным, лёгким и бесстрашным, как мальчишка на карнизе шпиля. «Ты затеял опасную игру» - какое издевательское преуменьшение! Лем фактически обещал целому кораблю защиту от произвола Повелителей Ночи. Защиту одним своим именем.