Минас

Что «вторые» об основной профессии Адриана узнают, если еще не знают – никто не сомневался, поскольку заводить приятелей и получать информацию многие бойцы Маркуса умели преотлично. Но Адриан как-то пережил первую встречу с учениками, насмешливо пояснив совершенно потрясенному Клаасу: «это ТЫ настоящих отморозков не видел. А у меня опыт!». И в дальнейшем вполне справлялся с ролью наставника, а потом и начал оставаться в кадетском лагере подольше и разговаривать с Маркусом. На очередной потрясённый вопрос ответил, что образование – дело наживное, а человек Маркус очень интересный. А что и как спрашивали у своего сержанта «вторые» – неизвестно, но видимо, у Маркуса нашлись аргументы. Как-либо скрывать или специально объяснять своё сближение с Адрианом он не пытался.

Так что теоретические занятия продолжались, и, кроме всего прочего, это были полтора–два часа, которые можно провести в тепле и покое. Бесценная штука при подступающей зиме и страсти сержантов к кроссам и марш-броскам! Любовь к теории появилась в сердцах даже у самых отъявленных практиков, и цвела до того дня, когда Мастер Лем отбыл наводить порядок на очередной планете, прихватив с собой большую часть свиты, включая Дасмия и Адриана.

Однако в положенное время кадетов отправили в «класс», и к ним пришел сам Наставник Сахаал. И привел с собой еще одного легионера.

Обычно бессмертные воины кадетами брезговали. Только безымянные Чернецы иногда смотрели на тренировки подростков, а один даже адресно наблюдал спарринги Минаса. Но они только смотрели, не снимая шлемов и не вступая в разговор, лишь благосклонно кивали в ответ на почтительные приветствия.

Этот легионер был другим. Он был без шлема, и сперва Минсу показалось, что это какой-то генетический предок лейтенанта Суллы, уж очень лицо было похожее. Вернее, выражение лица. И всех без исключения кадетов поразил откровенный, совершенно человеческий страх этого воина перед Наставникам Сахаалом. Сами кадеты, как и их сержанты, уже давно разучились замечать ту постоянную угрозу, которую капитан излучал просто фактом своего присутствия. Когда Наставник гневается – тогда да! Но вот так склоняться при одном только взгляде Сахаала – это же удел сопляков из нового набора, ну или рядовых членов команды, которые с капитаном близко не знакомы? И сам капитан, кажется, откровенно потешался над такой пугливостью. Может, именно чтобы продлить забаву, он не просто представил кадетам нового наставника, но и выдал «ценные указания»: кадетам напомнил, какая это честь – внимать наставлениям опытного легионера, а наставнику Арманорию – что кадеты являются личной собственностью Зо Сахаала, и в случае недовольства ими следует назначать дисциплинарные взыскания, о которых сообщать сержантам-наставникам. Но ни в коем случае не трогать нарушителей руками. Это напоминание сразу показалось каким-то зловещим.

…С первого занятия Минас унёс тридцать два взыскания – абсолютный рекорд кадетского блока.

- Ты решил проверить, сколько нарядов суммируются в один расстрел? – саркастически уточнил Ортен. Корракс ничего спрашивать не стал, просто сразу связался с капитаном.

Наставник Сахаал появился на вахте лично и выслушал подробные объяснения от Минаса. Согласился, что время кадетов должно быть посвящено тренировкам, а не чужому самолюбованию. Но предположил, что Минас мог бы вести себя более сдержанно, и перебивать легионера пореже. Подумав, Минас согласился, что с какого-то момента нарастающая злобность Арманория начала его просто веселить. Наставник Сахаал несдержанно хохотнул, но тут же строго приказал выкинуть подобные мысли из головы. К ЛЮБОМУ легионеру следует относиться почтительно, поскольку противопоставить его гневу ты можешь только покровительство капитана Сахаала, а я не собираюсь потворствовать твоим забавам. Минас честно сказал, что впервые видит легионера, который не вызывает почтения ни на грош, а раньше даже предположить не мог, что такие бывают. Повелитель Ночи грозно рыкнул, но мальчику показалось, что так он замаскировал очередной смешок. А затем Наставник Сахаал отменил половину взысканий, сказав, что хочет вернуть кадету хоть сколько-нибудь времени для самоподготовки. Разговор оставил у Минаса неоднозначное впечатление, но что капитан не гневался по-настоящему – это факт.

Чтимый капитан Сахаал успел ознакомиться с избранными фрагментами записи первого занятия «наставника» Арманория, и полностью утвердился в правильности принятого решения. Наглый слаанешит пусть давится своей гордыней, а кадетам полезно узнать, что далеко не все легионеры готовы мириться с вольностями, к которым дети привыкли под крылом своего Наставника.

- Ты стал посмешищем, Арманорий. Дети, смертные дети смеются над тобой! Ты должен говорить с ними о войне, только и всего. Неужели я требую многого? Или эта тема совсем чужда тебе?

Зо Сахаал наслаждался: слова Минаса дали отличный повод как следует макнуть слаанешского прихвостня в грязь. Теперь жалкое отребъе корчилось от унижения, и не было во вселенной зрелища приятнее.

Следующее теоретическое занятие состоялось через три дня. Минас честно изобрел несколько особо вежливых словесных оборотов, но все они не устроили чтимого Арманория, который решил, что кадет издевается. Ну не совсем напрасно решил: всерьез использовать такие конструкции в обыденной речи Минас справлялся с трудом. А терпеть пустопорожнее убийство времени считал неправильным, и то и дело вежливо просил наставника вернуться от обсуждения своей гениальности и чужих несовершенств к вопросам тактики. Взыскания перестал считать после сорокового: понятно же, что поштучно такое количество он отрабатывать не будет, это либо плети или вроде того, либо амнистия оптом. Корракс полностью разделял сомнения кадета относительно второго варианта.

Бунт в одном из учебных лагерей был делом ожидаемым, но подтверждал тупоумие смертных вообще и местных аборигенов в частности. Ладно бы армейские части, а то технический персонал! Организовали-то восстание явно профессионалы, но убитыми и ранеными оказались в основном техники, причем пристойной квалификации. Потеря теперь уже восполнимая, но неприятная. Чем руководствовалось одно безмозглое стадо, напирая с подручными инструментами на стволы, а другое – используя боевые снаряды вместо шоковых, Зо Сахаал так и не понял, хотя спрашивал очень настойчиво.

А вернувшись в ставку, Сахаал узнал, что здравый смысл отсутствует и в кадетском лагере тоже. Самоуверенный отрок и мерзкий слаанешит дружно проигнорировали излишне мягкие, надо признать, увещевания своего капитана и продолжили недостойную грызню.

Указание НЕМЕДЛЕННО отправить Минаса к Наставнику Сахаалу сержант Руриск получил по воксу, и только по этой причине рискнул уточнить волю гневного легионера. Оба старших взвода полтора часа назад высажены в предгорьях к северу от лагеря с задачей вернуться на базу самостоятельно. По самым оптимистичным прогнозам, появление групп ожидается часа через четыре. Следует ли отправить транспорт на поиски кадета Минаса, дабы обеспечить его скорейшее прибытие?

Арманорий уже был вызван и должен был явиться с минуты на минуту. Собрав остатки терпения, Сахаал разрешил не гонять транспорт за единственным мальчишкой. Воздаяние не может запоздать, а прямо сейчас у капитана есть чем заняться.

За последующие часы легионер успел не только однозначно выразить слаанешиту своё недовольство, но и вернуться к рутинным делам флота. Когда Руриск доложил о прибытии кадетов, капитан как раз заканчивал беседу с сержантами новой группы охранения – взамен тех никчемных людишек, которые сегодня ночью не справились с обеспечением покоя и безопасности в лагере у техников. Сахаал надеялся, что получив инструкции от Повелителя Ночи лично, эти солдаты будут действовать более обдуманно, чем их предшественники.

Тратить время на кадета легионеру сейчас откровенно не хотелось. С одной стороны, он был уже по горло сыт разговорами, желал лишь полноценного боя с парой Чернецов, и резонно полагал, что беседы с ним в таком настроении юный смертный может не пережить. А это было бы досадно.