Страница 20 из 23
Шеклболт и Барн сидели с непроницаемыми лицами, журналисты сосредоточенно скрипели перьями, а Гарри размышлял о том, как много вокруг него людей с нераскрытым талантом к сочинительству. И ведь ни слова прямой лжи, только буквально капелька умолчания, наверняка продиктованная естественным нежеланием раздувать панику в обществе, а какими интересными гранями сразу поворачивается сюжет!
Вполне возможно, что он всё же промолчал бы. Да мало ли его уже выставляли в прессе то психованным подростком, то младенцем-спасителем, то самозванцем, то зажравшимся Золотым Мальчиком, то вот геройствующим дураком? Он стерпел бы даже глухое замалчивание роли Драко — понятно же, что публичная хвалебная ода урожденному Малфою — это слишком резонансное заявление даже по меркам современной, миролюбивой к бывшим Пожирателям, политики. Но Гардстоун не замалчивал, он еще несколько раз упомянул «молодого Малфоя» вроде бы вскользь, но так, что было ясно: оный Малфой все время отирался рядом с местом событий, сбил Национального Героя с пути служебной дисциплины, зажал сведения, которые могли бы помочь Аврорату и при этом не сделал ничего, прямо относящегося к его обязанностям авроратского ликвидатора проклятий. Гарри с интересом ждал, всплывет ли тема совместного проживания Малфоя с Национальным Героем, но до этого Гардстоун всё-таки не дошел. Закончив рассказ о боевой части операции, он еще раз высказал сожаления об излишних потерях, похвалил своих подчиненных, добросовестно выполнивших свой долг, и подытожил свое выступление сообщением о том, что Вариус Флинт и Август Руквуд погибли при штурме, Лита Флинт была убита в результате каких-то междоусобных разногласий преступников, а чета Гринграсс, вдова Макнейр и ее старший сын — задержаны и препровождены в Азкабан. После чего предложил задавать вопросы.
Пресса загомонила, вытягивая вверх руки с перьями в лучших традициях Гермионы, но Гарри счел, что имеет право на привилегию. И по всему залу прокатился его усиленный сонорусом голос:
- У меня вопрос, если позволите! Господин Главный Аврор, не могли бы вы в общих чертах обрисовать план операции, которую я сорвал своей необдуманной выходкой?
…Ну, спросить об этом именно так почему-то показалось хорошей идеей… Мысль о том, что всего пятнадцать минут назад он категорически не хотел участвовал в политическом шоу настигла Гарри чуть позже, когда весь зал — от президиума до последнего колдографа, дружно уставился на него. Возможно, стоило бы как-то менее драматично обставить свой выход на сцену?
- Гарри, ты всё-таки смог к нам присоединиться! - Шеклболт источал ровно столько ликования, сколько мог себе позволить под прицелом десятка колдокамер. - Давай, поднимайся, мы придержали тебе место! - и журналисты дружно поулыбались немудрящей шутке.
Пришлось шествовать через весь зал под множеством жадных взглядов, а голоса Малфоя и Снейпа в голове перебивали друг друга, торопясь высказаться про «нашу новую знаменитость», «местного короля драмы» и «любовь к постоянному вниманию к своей персоне». Занимая четвертое кресло на возвышении, Гарри мечтал только о своей мантии-невидимке и обливейте для всех присутствующих.
- Отлично, аврор Поттер, вы очень вовремя! - включился в происходящее Гардстоун. - Я как раз обрисовал общий ход операции, но наверняка прессе будут интересны именно боевые подробности из первых рук! О том, как происходил прорыв вашей группы я практически ничего не знаю, так что, - тут Гардстоун обратился уже к залу: - Господа журналисты, можете задавать вопросы о событиях их самому непосредственному участнику! «Ежедневный Пророк», давайте начнем с вас?
Гарри давно подозревал, что Риту Скиттер министр прикармливает лично. На этой пресс-конференции она отработала свои негласные гонорары на пару лет вперед.
- Спасибо, но все-таки мой первый вопрос будет к вам, господин Главный Аврор, - мило улыбнулась Рита. - Мне кажется крайне любопытным вопрос мистера Поттера и я позволю себе повторить его: обрисуйте, пожалуйста операцию Аврората такой, какой она планировалась до вмешательства Национального Героя? Нашим читателям будет интересно!
- Прошу прощения, мисс Скиттер, но вы сейчас просите меня о разглашении закрытой служебной информации, - не дрогнул Гардстоун. - Ваше издание чрезвычайно популярно, и читают его не только честные граждане, но и возможные завтрашние террористы. Если я изложу вам тактическую схему, заготовленную для сегодняшнего штурма, то решения из нее мы уже не сможем использовать в последующих операциях, понимаете?
- Но хотя бы в самых общих чертах?
- В общих чертах — врываемся в дом, подавляем сопротивление, освобождаем заложника.
И тут Гарри в который уж раз понял, что ему нравится жить в магическом мире.
- Акцио, веритасерум! - скомандовал он, потому что не могло же такого быть, чтобы в Министерстве Магии не завалялось у кого-нибудь в кабинете пузырька-другого этого очень полезного зелья? И сонорус он в этот раз не использовал, но как-то так вышло, что его голос услышали слишком многие и он опять оказался на перекрестье взглядов. Выжидательная пауза продлилась несколько секунд, а потом в двери конференц-зала образовалась небольшая пробоина и немного треснутый пузырек с размаху врезался Гарри в открытую ладонь.
- Господа пресса! Я, как вам уже объяснили, был не в курсе тактических схем, которые планировал использовать Аврорат. Так что ничего полезного для будущих террористов я вам не разболтаю. И поэтому сейчас я готов принять зелье правды и отвечать на все возникающие у вас вопросы по сегодняшней операции в поместье Гринграссов… только по ней, Рита, имя моей новой невесты спрашивать запрещается!
Это дополнение зал встретил дружным смехом, и неясно над чем смеялись больше: над вечным интересом к личной жизни Героя или над его наивностью: «запрещается», как же, главное — успеть выкрикнуть вопрос, а уж зелье не даст промолчать! Впрочем, смех очень быстро смолк, сменившись предвкушающей тишиной: абсолютно всем уже было понятно, что происходит нечто сенсационное.
- Это смелое решение несомненно добавило вам очки в глазах публики, мистер Поттер, - кисло процедил Гардстоун. - Но вынужден, как старший по званию, всё же запретить ваш сеанс откровений. Вы пока еще сотрудник Аврората и по определению владеете большим объемом закрытой информации, так что публичное интервью под веритасерумом совершенно недопустимо!
- Тогда у меня есть другое предложение. Господин Гардстоун сейчас принимает зелье правды в количестве двух капель на язык и отвечает на один единственный, уже дважды заданный вопрос. Да, можно даже «в самых общих чертах». Собственно, этот ответ уже прозвучал, и я прошу вас лишь повторить его с использованием зелья, просто чтобы понять, насколько «самые общие черты» соответствовали действительности.
- Аврор Поттер, вы забываетесь!
- Извините, Главный Аврор, но мне кажется, Министерство давно уже провозгласило политику максимальной открытости. Так что кто-то из нас двоих всё-таки выпьет веритасерум, чтобы эту самую открытость продемонстрировать! Мы ведь и так не собирались врать прессе, правда же?
- Я не буду участвовать в том фарсе, который вы пытаетесь тут устроить, - жестко отрезал Гардстоун. - И если вы, вопреки официальному запрету, все же решите использовать зелье во время пресс-конференции, я буду вынужден немедленно отстранить вас от работы по причинам дисциплинарного характера, и в дальнейшем поставить вопрос о допустимости вашего пребывания в рядах мракоборцев.
Вот тут Гарри совершенно искренне рассмеялся:
- Вы угрожаете увольнением из аврората? Мне? Серьезно?
- О-о, разумеется… - нарочито понимающе протянул Главный Аврор. - Извините, мистер Поттер, вы же не мракоборец, вы же — Национальный Герой, как я мог забыть? Вам позволено игнорировать прямые приказы начальства, вы плевать хотели на общую для простых смертных служебную дисциплину, вам никто и ничто не указ, не так ли?
- Я — действительно Национальный Герой, господин Гардстоун, - вежливо кивнул Гарри, - и знаете, я с этим фактом ничего уже не могу поделать, потому что все хроновороты уничтожены. Но ваша угроза развеселила меня не потому, что мне всё позволено. Просто сами попробуйте как-нибудь на досуге получить аваду в грудь и увидите, насколько нестрашной становится после этого угроза увольнения даже с самой любимой работы. А еще - и вот это уже совсем не смешно — я два часа назад видел девочку, на глазах у которой только что погибла мать. После этого критерии тоже смещаются, и увольнение уже не кажется значимой трагедией. Кстати, господин Гардстоун, вы так трогательно рассказывали о судьбе Дэна Криви, но забыли упомянуть, что в усадьбе находились трое школьников, и именно ради них в нашей необдуманной выходке участвовал, как вы выразились «пожилой школьный учитель» - профессор и Мастер Чар Филиус Флитвик. Он - Учитель, в этом вы правы, он не мог бросить учеников в беде.