Страница 26 из 28
— Рекомендацию, — отозвался Драко, не оборачиваясь. — Отец не мог ему приказывать, но просил меня быть как можно более убедительным. Впрочем, сам Бёрк и так был с ним согласен. Так умирает война, Поттер. Извини, если это не очень по-гриффиндорски.
Первым в зал влетел Филипп. Присцилла вошла следом, по-прежнему тесно облепленная младшими детьми, изумленно взглянула на тело старика и перевела вопросительный взгляд на Драко. Молча. А вот Филипп Бёрк молчать не собирался.
— Ты его все-таки убил! — заорал он, надвигаясь на Драко и размахивая палочкой. — Ты! Клятвопреступник! Убийца! Тварь ползучая!
Малфой воспринял этот поток с полнейшим равнодушием, только несколько раз особо замысловато крутанул перед собой палочкой. Филипп при этом движении настороженно замер, но никакого атакующего заклинания за жестом не последовало. Зато у Драко появилась возможность ответить, не перекрикивая поток брани.
— Что у вас с образованием, мистер Бёрк? Вы вообще в курсе, что убить Главу Рода в его собственном доме практически невозможно, а уж уцелеть при этом самому — невозможно на сто процентов. Ваш уважаемый предок нарушил Непреложный, сходите проверьте его запястье, если мне не верите.
— Значит, ты его заставил! Спровоцировал! Ты! Ты…
— Экспеллиармус, — лениво сказал Драко, и палочка Филиппа, которой он так и продолжал бестолково размахивать, вылетела из его пальцев и удачно откатилась практически к ногам Гарри. Филипп дернулся за ней, но уперся взглядом в Героя Британии и передумал.
— Просто чтобы ты не наделал глупостей, — прокомментировал Малфой.
Филипп ненавидяще зыркнул на него, но все же умолк и пошел к телу деда. Проверил запястье и ожидаемо нашел там глубокий и четкий след, как от ожога. Утешения этот факт ему не принес.
А Драко между тем направился к так и остановившейся возле входа Присцилле.
— Я понимаю, это тяжелый день для вас. Но нам надо обсудить еще несколько моментов прежде, чем я оставлю вас в покое до завтра. Поттер пока присмотрит за детьми.
Гарри в этот момент смотрел только за одним из детей. Филипп поник над телом человека, которому Драко приказал умереть, и от этой картины Гарри было тошно как никогда. Хуже было бы, только если бы мертвого волшебника оплакивали все трое внуков, но Секундус лишь плотнее прижался к боку матери, а девочка, похоже, вообще ничего не поняла. Гарри с усилием отвел взгляд от покойника, поднялся, заодно прихватив палочку Филиппа, и отправился поближе к разговаривающим.
Женщина окинула его не слишком уверенным взглядом и покрепче прижала к себе дочь.
— У меня крестнику четыре с половиной года, и почти три из них мы с ним отлично ладим, — сообщил ей Гарри, сунув Малфою филиппову палочку. — Амалия, верно?
— Ами! — согласилась девочка, но от матери не отцепилась.
— Смотри, Ами, один мой друг, его зовут Тедди, очень любит маленьких фэйри. Вот таких, — и Гарри наколдовал себе на ладонь простенькую иллюзию крохотного танцующего человечка. — Только на ладошке им тесно. Если бы нам удалось найти здесь комнату с ровным полом и расчистить там достаточно места, можно было бы собрать целый хоровод…
— Мать никуда с тобой не пойдет, Малфой! — в исполнении Филиппа фамилия прозвучала как ругательство. — Я не позволю тебе никуда ее уводить и уж тем более оставаться с ней наедине!
— Боюсь, ваше мнение тут не имеет веса, мистер Бёрк, — насмешливо сообщил Малфой. — И, кстати, настоятельно рекомендую вам выбрать более вежливую форму общения. Вы ведете себя неприлично.
— Я веду себя так, как ты этого заслуживаешь, трусливая лживая крыса! Ты уби…ум..ммы!
Изо рта парня вывалился жирный полупрозрачный слизень. А потом слизни полезли потоком вперемешку с омерзительной желто-зеленой пеной. Присцилла и Секундус почти одинаково вскрикнули.
— А я предупреждал, — протянул Малфой. — Оскорблять сюзерена в лицо — наказуемо. Это не я придумал, этот оммаж составлен в пятнадцатом веке, тогда нравы были построже. Между прочим, этот эффект должен был сработать раньше, когда ты только вошел и сразу принялся орать. Но тогда я отменил его быстрее, чем он начал влиять на тебя, потому что наказывать за слова, вызванные потрясением от смерти близкого человека — это слишком по-волдемортовски. Сейчас смягчающих обстоятельств я не вижу. Мы с леди Присциллой пойдем и обсудим все необходимое, потом я вернусь и отменю наказание. Тогда же верну палочку. А ты сиди и думай, что в твоей жизни пошло не так, ритуальный зал к этому располагает. Идемте, господа и дамы.
— Малфой, прекрати! — привычно рыкнул Гарри, но на этот раз Драко ответил ему стальной непреклонностью.
— В дальнейшем у меня не будет возможности моментально бросать все дела и бежать снимать очередное возмездие оммажа! Так что пусть проникается сейчас, когда ему всего лишь невкусно во рту, может, не сотворит более серьезных глупостей. Леди?
Женщина напряженно смотрела на старшего сына. Тот уже не фонтанировал пеной, но каждый раз при попытке заговорить у него изо рта вываливался очередной слизень.
— Леди, вы ведь все читали текст договора, правда? — терпеливо обратился к ней Драко. — Его надо соблюдать, только и всего. Я пришлю копию полного текста, чтобы не возникало нелепых случайностей. Но сейчас молодой человек повел себя просто глупо.
— Как скажете, Наследник Малфой, — покорности в голосе Присциллы было куда больше, чем Гарри считал нормальным для любого человека, и Драко тоже коротко скривился, но мнения не изменил.
— Идемте.
Почти пустая комната на этом же этаже нашлась быстро. Гарри с Драко в две палочки трансфигурировали руины мебели в пару кресел и длинную мягкую скамью, а мусор на полу — в ковер. Гарри запустил своих фирменных танцующих фэйри, а Драко еще раз вызвал домовика из Малфой-мэнора, и вскоре на ковре появились несколько зачарованных игрушек и поющая книга. Подумав еще минутку, Малфой просто накрыл угол комнаты с креслами куполом тишины и заявил, что такого уровня приватности для его разговора с леди Присциллой будет вполне достаточно. Так что от Гарри требовалось только следить, чтобы дети не заскучали и не начали рваться к матери. И если с Ами все получалось просто, то Секундус явно был не готов забыть обо всех горестях жизни при одном взгляде на забавные картинки и танцующих человечков. Но утешать первокурсников Гарри и в Хоге был не мастер, поэтому просто подсунул мальчику книжку и постарался не обращать на него внимания.
К сожалению, ему самому тоже было не три года. Как-то так было устроено в жизни, что когда Гарри начинал верить, что привык к Малфою и смирился с его не всегда человечной философией, тот находил способ продемонстрировать новую острую грань своей слизеринской сущности. Фактически уговорить человека на самоубийство, а потом оставить его внука в одиночестве сидеть рядом с трупом, сплёвывая слизней… Наверное, это не самое плохое, что могло случиться с одичавшим в бегах парнем, но Гарри больше волновало, действительно ли эта ситуация ничего не калечит внутри самого Драко. Вряд ли кому-то пошло бы на пользу, если бы Гарри проявил настойчивость, но всё-таки, всё-таки…
— Ами! — требовательно напомнила о себе девочка, и Гарри срочно принялся реанимировать полуистаявших фейри.
— Мистер Поттер? — впервые подал голос Секундус, и Гарри постарался улыбнуться как можно более ободряюще. — А мистер… господин Малфой расколдует Фила?
— Расколдует обязательно, — кивнул Гарри, чувствуя, что в ближайшем будущем у них с Драко будет очень серьезный разговор. — Ты не думай, мистер Малфой не такой страшный, как тебе сейчас кажется. И знаешь что? Я тебя прошу, если опять случится беда с каким-нибудь наказанием от вашей клятвы, или просто тебе покажется, что мистер Малфой… ну, если он покажется тебе слишком страшным и строгим, попроси маму отправить мне патронуса. Или сам отправь как-нибудь письмо, хорошо?
— Зачем? — этот ребенок определенно умел задавать непростые вопросы.
— Знаешь, как меня называют? «Спаситель Британии», может слышал? — Секундус энергично покивал, подтверждая, что знает. — Это значит, что я спасаю всех, кто есть в Британии. Присматриваю, чтобы у всех всё было хорошо. А мистер Малфой сам еще не очень хорошо знает, как управляться с этой вашей клятвой, и может нечаянно не уследить, если клятва окажется слишком жестокой к вам, понимаешь? Вот тогда ты напишешь мне, и я всё улажу, потому что я — Спаситель Британии. Напишешь мне, если что?