Страница 23 из 24
Мы просто наслаждались видом с высоты.
— Видишь вон то, вдалеке? — спросил он низким голосом.
Я посмотрела в ту сторону, куда была повернула его большая голова и увидела затененное место.
— Это…
— Это Итан, в смысле, лианы.
Тень растянулась на многие мили. Она была просто огромной, съёмка с воздуха, какую я однажды увидела по телевизору у Люсилль, просто не смогла охватить весь масштаб.
— Однажды, Елена, ты сможешь разрушить их, сможешь добраться до людей там и освободить их.
— Как, Ченг?
— Не знаю, но это твоя судьба, это написано в Книге Теней.
Я взглянула на него.
— «Когда покажется, что наступает тьма,
Появится команда и отпор ей даст сама.
Возможность, чтоб судьбу их разглядеть,
Лежит в сердцах у разных двух людей.
Их сила и любовь в одно объединятся,
Отважная и блудный сын в свободе долгожданной утвердятся».
— А как ты понял, что это обо мне и Блейке?
— Это одно из пророчеств, которые Ирэн увидела после вылупления яйца Блейка. Ты его всадница, Елена.
— Я видела, на что способны лианы, это страшно. Мне жаль, но я не настолько бесшабашная и не настолько мечтаю лететь на встречу закату, чтобы попытаться сделать такое.
— Вы двое преуспеете там, где все остальные потерпели неудачу, Елена.
— Как, Ченг? Эти штуковины, они разрывают все, что приближается к ним.
— Я не Лунный Удар, Елена, и я сомневаюсь, что даже будучи им, я смог бы увидеть, как вы это сделаете. Что-то в крови твоего рода слишком сильное для них, чтобы они могли увидеть твое будущее.
— Фокс знал, я уверена, он знал, кто я такая.
— Ему было девятьсот лет, Елена. Самый старый Лунный Удар и самый ненормальный.
— Тем не менее, он видел мое будущее, я знаю, что видел.
— И именно поэтому он так сильно хотел уничтожить тебя. Не могу представить, чтобы он хотел мира.
— Ты тоже знал его?
— Нет, но мой отец рассказывал о нем истории. Страшные истории. Твой отец — тот, что вырастил тебя, — должен был быть больше, чем просто драконом, чтобы суметь его убить, — он посмотрел на меня. — Пожалуй, любовь дочери и вправду дает тебе силу за гранью понимания.
— Я убила его дочь, Ченг.
— Елена, ты была его дочерью.
Я не ответила, мне никогда не узнать, что он чувствовал по-настоящему, хотя и говорил, что любит меня больше жизни. Теперь, когда я знаю правду, мне сложно поверить его словам.
— Тания попросила меня об одолжении.
Я ахнула.
— Когда?
Я надеялась, что, возможно, король Гельмут что-то понял не так, и она все же была жива. Она обладала способностью заставлять людей видеть то, что они хотели.
— Пока ты спала после чудесного дня, проведённого мною с Кумутци.
— То есть, она действительно умерла.
— Да, Елена. Я был одним из тех, кто опознавали ее тело.
— Вот ублюдок.
— Кумутци непростой человек. Его слово — закон, Елена, даже если речь идёт о его собственной семье.
— Ты знаешь, почему они убили ее?
— Она пообещала, что никто не придет к ним после ухода Люциана, она поклялась своей жизнью.
— То есть я и её убила, — мне снова захотелось плакать.
— Не смей так думать. Ты не убивала ее, понятно? Она оставила тебя, когда не должна была этого делать, Елена. Она дала обещание твоей матери. Она должна была остаться.
— Это больше не имеет значения.
— Нет, имеет. То, что она дала мне, это нечто совершенно особенное. Это компенсирует то, что она сделала.
— Что? — спросила я немного раздражённо, мне просто хотелось обратно в академию.
— Закрой глаза и не бойся.
Я взглянула на него, прищурившись.
— Верь мне, Елена, я не причиню тебе вреда.
Я закрыла глаза и спустя мгновение ощутила, как две человеческие руки опустились на мои виски. Должно быть, он превратился обратно.
Перед моим внутренним взором замелькали картинки. Картинки, которые не были моими, или были, но я не могла их вспомнить.
Сначала я кричала, я вспомнила этот день, но он исчез, и более молодая версия меня, намного моложе, хихикала, когда мой отец щекотал меня, картинки из жизни, которую я не могла вспомнить, мелькали, оставаясь со мной пару секунд, а затем исчезали снова. Я не могла понять, в чем дело, а потом с толчком все прекратилось.
Мне показали кровать. Мне было семь лет, и мой отец рассказывал мне сказку о принцессе Кате, которая была принцессой Пейи, и ее могущественном драконе — Рубиконе.
— А затем дракон подхватил принцессу на свою спину и улетел с ней в закат.
— Нет, папочка, — сказала семилетняя я. — Все было не так. Ты забыл сказать, что Рубикон дал свою драконью клятву любить ее вечно, а потом поднялся с ней в небо и улетел в закат.
— О, неужели это так, котёнок? — он начал щекотать меня, и мой смех заполнил всю комнату.
Я слушала все истории, которые он мне рассказывал. В возрасте от пяти до десяти лет. Речь шла обо мне, но он называл меня Катей, и речь шла о моей жизни, о том, как Тания сбежала со мной, оставив короля и королеву с разбитыми сердцами. Но его версия реальных событий была совершенно иной. Я вернулась и заняла свое место принцессы, оно было заполнено лианами, и я сражалась бок о бок с могучим Рубиконом, который имел способность превращаться в принца. Боролась за то, чтобы пройти мимо лиан и освободить свой народ. Его рассказы содержали много истории Пейи, и он был мастером рассказывать. Была даже часть, где я летала.
Я была не в драконьей форме, а на огромном драконе, на Герберте. Он засмеялся, но не сказал ни слова, когда я вцепилась ему в спину, как обезьяна. Чешуя и все остальное казались огромными для моего детского видения. Мне было три, может четыре, и это была последняя ночь, когда он летал со мной. Это было воспоминание, которое я бы не узнала, даже если бы Тания не стерла мои воспоминания. Я была слишком маленькой.
Когда Ченг убрал руки с моих висков, щеки почувствовали тепло; я услышала звук трансформации и снова посмотрела на его большую чешуйчатую фигуру.
— Она их вернула? — спросила я и вытерла слезы с глаз.
— Она считала, что это ты должна знать. Герберт любил тебя, Елена. Всегда.
Я кивнула.
— Он по-своему, стараясь не испугать, пытался рассказать тебе, что ты должна сделать. Он действительно пытался выполнить обещание Тании.
— И он это сделал, — но истории были не правдивы, хотя бы потому, что Рубикон никогда не давал драконьей клятвы любить и защищать принцессу Пейи.
Сейчас я все вспомнила. Насколько важна была драконья клятва, намного важнее дурацкого обещания, и я даже вспомнила ночь, когда отец рассказал мне, что это я была Катей, что Пейя существует в действительности вместе с магией и драконами. Он хотел вернуть меня обратно, но я была не готова.
А теперь, когда я готова, уже слишком поздно.
— Сейчас ещё не поздно, Елена.
Я взглянула на Ченга.
— Ты тоже можешь читать мои мысли?
— Нет, но выражение твоего лица говорит само за себя.
— Поздно, Ченг. Блейк меня презирает, он никогда не согласится на дент, и, если честно, я сама не хочу, чтобы он соглашался.
— Почему ты так говоришь? — его драконья морда исказилось от шока.
— Потому что дентов не существует. Это всего лишь заклинание, которое сделает его навеки моим рабом.
— Елена, как ты можешь так говорить?
— Но это так, Ченг.
— Не так. Я знаю, что все не настолько ужасно, как ты пытаешься это преподнести. Разве Джордж и Бекки не пример того, насколько сильна их связь?
— Ченг, все как раз наоборот. Джордж терпеть не мог Бекки, а затем вдруг ни с того, ни с сего на ней помешался. Это неестественно.
— Это так, Елена. И что-то подсказывает мне, что когда придет время, ты увидишь это так же, как и все остальные. Это предсказание, вы должны держаться за него, так как Ирэн может видеть прошлые чары и заклинания. Она бы сказала что-нибудь давным-давно, если бы дент был таким. Она тоже была его частью, и это