Страница 4 из 16
– Твой поход был удачен? – Спросил Борух, беглым взглядом окинув остановившийся караван.
– Какое там! – Отмахнулся Белый Хазарин. – Сакалибы совсем обнаглели. В лесах прячутся, платить не хотят. А вон тот… – он ткнул хлыстом в сторону Радомира, – убить меня хотел.
– Зачем же ты его с собой везёшь? Там бы и оставил… в назидание остальным.
– Остальных вороны доедают, – сказал Рафаил. – А этот смелый, дерзкий. Пусть поживёт пока. Если не сдохнет, будет хороший боец.
Борух с сомнением посмотрел на Радомира и покачал головой.
– Что это там у тебя за народ? – спросил Рафаил, кивнув в сторону пристани.
– Да вот конницу прислали, тридцать всадников. Можно подумать они меня спасут.
Отряд неспешно двинулся в сторону крепости. Она представляла собой огороженное валом и частоколом пространство, посреди которого возвышался громадный сруб с крытой площадкой для лучников наверху. Теперь было хорошо видно, что часть частокола разобрана, на валу суетятся рабочие, а рядом сложены новые, свежеструганные брёвна.
– Дыры латаешь? – Белый Хазарин кивнул в сторону стройки.
– Новый вал насыпали, – сказал Борух. – Повыше. И ров поглубже.
Они ехали впереди, стремя в стремя. Остальные следовали за ними.
– Опасаешься чего-то?
– Плох тот командир гарнизона, который ничего не опасается.
Дорога сначала шла под гору, а потом начала круто подниматься вверх. Внизу, у пристани отряд конницы уже закончил выгрузку.
– Сколько у тебя людей? – Рафаил взглядом опытного воина осматривал укрепления. Судя по выражению лица, они его не сильно впечатлили.
– Полсотни, – Борух поморщился. – Наёмники. Ненадёжный контингент, сам знаешь. И все с причудами. Арсии не хотят сражаться пешком, сакалибы не хотят сражаться на конях, русии не хотят сражаться против своих…
– У тебя и такие есть?
– Нет, русиев нет. Опасный народ. С ними дел лучше не иметь.
– Думаешь?
– Уверен.
– Но зато у тебя теперь есть конница.
– Что толку от конницы, если она заперта в крепостных стенах?
– Тоже верно.
Здесь, наверху было ветрено. Ветер трепал плащи всадников, волчьи хвосты на шлемах печенегов и знамёна с изображением солнца над крепостными воротами. Но, когда они въехали в ворота, ветер сразу стих.
– Там, в роскошных садах Атиля, они совершенно не понимают, что происходит здесь, на дальнем рубеже, – Борух соскочил с коня и отдал поводья слуге, который возник рядом так, словно вырос из-под земли. – Никто, кроме сборщиков дани, вроде тебя, не появляется в этих местах. Мы здесь предоставлены сами себе, зажатые между лесом и степью. Боюсь, случись что, нам даже на помощь никто не придёт.
– Я буду говорить с правителем, – тоже сойдя с коня, сказал Рафаил, – и доведу до его ведома положение дел.
– А каково оно на самом деле? – Борух усмехнулся. По выражению его лица было видно, что ответ ему заранее известен.
– Мы не контролируем земли за Данапром. Правый берег давно живёт своей жизнью. Немногие, вроде меня, ещё рискуют отправляться туда, но уходить слишком далеко на запад опасно.
– Баджнаки? Мадьяры?
– Баджнаки правобережья нам не подчиняются. Как и мадьяры, с которыми теперь всё чаще приходится воевать.
– Но ведь дело не только в этом?
– Да, не только.
– Пойдем, выпьем вина. Тут один мой старый друг привёз несколько бурдюков отличного вина из самого Дербента. Жаль оно быстро заканчивается. Здесь такого не достать.
Когда по грубой, но крепко сбитой лестнице через квадратный люк в полу они поднялись в самое верхнее помещение сруба, служившее одновременно командным пунктом и местом обитания начальника гарнизона, Борух достал два больших серебряных кубка и наполнил их вином.
Жилище это было более чем скромным. Большая, почти пустая комната без малейших следов роскоши. Вдоль голых бревенчатых стен несколько сундуков разной величины, которые одновременно служат и скамейками и кроватями. Во всех четырёх стенах прорезаны окна, чтобы не выходя отсюда можно было обозревать окрестности во всех направлениях. В углу стойка с оружием – несколько луков и копий, шлем, кольчуга, щит с изображением солнца и два меча.
– Я прикажу зажарить барашка, – сказал Борух.
– Да, я не прочь перекусить, – кивнул Рафаил.
Вино было действительно превосходное, но чересчур сладкое. Он подошёл к окну и наблюдал как отряд конницы, подобно змее, медленно втягивается в крепостные ворота.
– Торговля идёт? – Спросил Рафаил, отхлебнув вина.
– Какая тут может быть торговля, – скривился Борух. – Наши привозят вино и шёлк, выменивают у местных на меха. Румейские купцы сюда не доходят, боятся плавать через пороги. Часто в последнее время приплывают русии, но у них всё тот же товар – меха и рабы. А покупать некому.
– Русии сильно продвинулись на юг. Это меня беспокоит.
– Они обосновались совсем недалеко, до этого места дней десять пути вверх по реке. В хорошую погоду даже меньше. Раньше они там только зимовали, теперь живут постоянно. Построили что-то вроде крепости на горе. Мои шпионы сообщают, что там уже несколько десятков домов и полтысячи людей, в том числе женщины и дети. А раз привезли женщин, значит, решили обосноваться надолго.
– И что они?
– Пока сидят тихо. Приплывают сюда торговать. Попутно грабят местных. Но мы с этим ничего поделать не можем… Нет, не здесь, дальше, на севере. Здесь сакалибы под нашей защитой. Они снабжают нас продовольствием, мы защищаем их от врагов.
– Полагаю, им пока что никто особо не угрожает.
– Всё так. Мадьяры сюда не суются. А русии… Их слишком мало. Они приходят отрядами по двадцать-тридцать человек, продают, покупают, потом уходят обратно. На зиму они в Шамбате не остаются.
– Да, но их значительно больше в Булгаре и Атиле. Я бы даже сказал слишком много.
– Но они ведь и там только торгуют.
– Пока торгуют. Но ты ведь знаешь, однажды русии едва не захватили главный город румеев.
– То были другие русии. Говорят, они пришли с запада. И их было много. Хотя румеи наверняка преувеличили масштабы угрозы. Но в целом я разделяю твои опасения. Будь их здесь не десятки, а сотни или тысячи, нам стоило бы начать всерьёз волноваться. А пока…
– Это только начало. Они придут, Борух. И их будет много.
– Расскажи и об этом правителю.
– Непременно.
– Будет возможность, спроси его и обо мне.
– Ты же знаешь, я бы рад, но повлиять на решение твоего дела я не в силах. Но я буду стараться. Сделаю, что смогу.
Борух вздохнул и вновь наполнил опустевшие кубки.
– А где твой переводчик? – спросил он. – Весёлый такой парень… Не помню как его имя.
– Умер, – равнодушно отвечал Рафаил. – Тот парень, что пытался меня убить, воткнул ему кол прямо в глотку.
– Вот как! – Борух скривился. – Впрочем, туда ему и дорога.
– Именно так, – сказал Рафаил, подняв кубок.
– Ты его всегда недолюбливал.
– А кто любит предателей? Хоть в Книге Книг и сказано: «Тогда сыновья иноземцев будут строить стены твои, и цари их – служить тебе»1. Однако сегодня они служат тебе против своих, а завтра кто знает, кому продадут твою голову.
– Всё так. Потому и я не люблю наёмников.
– Главное правильно их использовать. Муслимов против язычников. Язычников против румеев и муслимов.
– Было бы всё так просто, – Борух вздохнул. – А так, когда в одном месте сходятся наёмники из множества народов….
– Тогда беда.
– Да, беда.
Борух присел на крышку сундука, из которого он прежде достал кубки.
– Мир меняется, Борух, – сказал Рафаил. – В Атиле думают, что благоденствие будет длиться вечно, что можно вечно пить вино в тени шелковиц у журчащего фонтана, смотреть на танцующих рабынь и вечно пересчитывать золотые дирхемы, которые никогда не заканчиваются. Но племена вокруг нас шевелятся, как перезревший сыр. И стоит нам где-то дать слабину, как это брожение охватит все наши земли и положит конец нашему благополучию.
1
Исаия, 60.10