Страница 11 из 66
«19 марта 1881 года. Жара всё усиливается, нестерпимый зной буквально прожигает всякого, кто рискнёт при свете дня появиться на улице под палящим солнцем Мадраса. И ветер, этот ужасный всепроникающий, горячий и сухой ветер, дующий с запада – он настоящее проклятие этих мест. Иссушающее дыхание пустыни накрыло нас в начале весны, принеся с собой, помимо невыносимой духоты, тучи мельчайшей пыли, которая каким-то невероятным образом проникая будто сквозь сами стены дома, моментально покрывает толстым слоем всё: столы, кресла, картины и нас самих. От этой напасти нет спасения, даже наглухо закрытые окна и двери от неё не уберегают. А кроме того, если их держать закрытыми постоянно, мы просто задохнемся в горячем воздухе, наполняющем и точно обволакивающем всё пространство.
В подобной атмосфере, в этой жаре заставляющей людей и животных буквально вариться в собственном соку, невозможно осуществлять никакую деятельность, поэтому совершенно не удивительно, что туземное население столь лениво. Когда температура достигает таких приделов, как этой весной в Мадрасе, всякому живому существу остаётся лишь улечься в каком-нибудь мало-мальски защищённом от палящего солнца углу и лежать неподвижно, пока вечерняя прохлада не начнёт постепенно вытеснять дневной зной. Лишь когда огромное оранжевое солнце, наконец, скроется в песчаной дымке за горизонтом, а горячий западный бриз немного уляжется, тогда придёт долгожданное освобождение.
Для меня все перипетии здешнего климата хоть и малоприятны, но после многих лет, проведённых на юге Индии, уже вполне привычны. Но вот моя нежная Шарлотта, выросшая на севере Англии и лишь недавно приехавшая в наши тропики, где мы с ней и встретились, с большим трудом переносит зной Мадраса. Видя её непрекращающиеся мучения, я решил последовать примеру многих наши утомлённых духотой и солнцем соотечественников и в ближайшее время отправиться в горы, чтобы переждать там самое жаркое время».
«25 марта 1881 года. Наконец, все сборы и приготовления закончены, через несколько часов мы с Шарлоттой отправляемся шести часовым поездом в Метопалам, а оттуда в Голубые Горы – Нильгири. Нильгири – настоящее и единственное спасение от убийственной жары Мадраса, которая будет терзать его жителей со всею своею силою еще до конца августа. В то время, как в низинах Малабарского побережья царит раскалённый ад, там, в живописной долине, спрятанной среди гор и непроходимых джунглей, лежит земной рай: вечная европейская весна, прохлада и целительный свежий воздух. Говорят, что в тех местах даже те, кто был признан безнадёжно больными, вновь обретают здоровье и силу. Надеюсь, и нас с Шарлоттой не разочаруют эти Голубые Горы. Остановимся мы в доме моего старого друга – полковника С., который со своей супругой и множественными потомками уже больше шести лет живет на высотах Нильгири и не раз приглашал меня и Шарлотту у них погостить».
«27 марта 1881 года. Вот мы и добрались до сердца Голубых Гор и поселились в доме полковника С. на окраине Утакаманда. И хотя Ути носит гордое звание города, таковым он не является даже в первом приближении, представляя собой разбросанные по живописным зелёным холмам и окружённые со всех сторон непролазными чащами виллы и плантации зажиточных Англо-индийцев, среди которых заметно преобладают евразии. Своеобразным центром этого поселения можно назвать небольшой, довольно грязный рынок с несколькими деревянными лачугами и множеством торговых прилавков. Хорошо, что мы остановились в стороне от этого неприглядного, как всё восточные рынки места, и живем теперь в тишине и окружении эвкалиптовых деревьев усадьбы полковника С. Но и в этом благословенном месте есть свои недостатки.
Дом, в котором нас с Шарлоттой так гостеприимно встретили, распложен почти вплотную к стене густых джунглей, под самой их сенью, и это соседство накладывает свои ограничения на образ жизни полковника С. и его семьи, а теперь и на наш. Так нам почти невозможно выйти из дома после захода солнца, иначе как взяв экипаж, поскольку иначе мы рискуем встретиться с голодным леопардом или даже тигром. Официальная статистика говорит сама за себя, ежегодно численность населения Ути и других городов и поселений в Голубых Горах значительно страдает по вине обитающих в здешних лесах хищников, а также диких слонов, имеющих свойство периодически затаптывать каких-нибудь неудачливых аборигенов, и даже англо-индийцев. Впрочем, все эти опасности – неизбежная плата за пребывание в целебной прохладе и свежести здешних гор, которую готовы отдавать измученные жарой европейские жители Индии.
Помимо диких животных, судя по словам полковника С., в здешних местах существует и другая опасность – туземные колдуны, коих в долинах Нильгири встречается огромное множество. Конечно, всё это лишь пустые байки, распространяемые невежественными и суеверными аборигенными, да впечатлительными и нервными особами. Однако, полковник С. никогда не отличался особой доверчивостью и интересом к подобного рода вещам. Тем более удивительно было услышать от него сегодня за ужином рассказ о чарах зловредных карликов-колдунов, обитающих в окрестных джунглях и известных, как муллу-курумбы».
«28 марта 1881 года. Сегодня мы с Шарлоттой в компании миссис С. и её старших детей отправились смотреть местные достопримечательности, главной из который была деревня одного из местных коренных племён – тоддов. Отправляясь на эту «экскурсию», я ожидал увидеть обычных, немытых туземцев, пусть и отличных от тех, кого мне доводилось лицезреть прежде, поскольку за несколько лет, проведённых в Мадрасе, я успел наслушаться историй об этом малочисленном народе. Но по прибытии на место меня ждал настоящий сюрприз, заключавшийся в том, что рассказы об этих удивительных людях, которые я считал не более, чем фантастическим преувеличением, оказались правдой.