Страница 12 из 26
Царица отбросила стол, выбежала во двор и бросилась к сыну, которого все еще держала на руках Колобова.
Завидев мать царевича, она закричала:
– Ой, виноватая, не уберегла, не усмотрела.
Но Мария Федоровна набросилась на Волохову:
– Ты и твой сынок Осип убили сына, сговорившись с дьяком?
Под руку ей попало полено. Царица стала бить им няньку.
Церковный сторож Максим ударил в колокол. Грозный набат, извещавший о несчастье, разнесся по городу. Многие угличане побежали к Спасо-Преображенскому собору, оттуда в Кремль.
Прилетели туда и братья Нагие.
Михаил, в последнее время опять начавший пить и сейчас не особо трезвый, схватил Петьку Колобова за шиворот.
– Отвечай, как все было! Да только правду говори, а то удавлю!
– Боярин, я уже рассказал царице…
– Что рассказал? Повтори.
– Перед тем как упасть, Дмитрий испугался сильно.
– Чего или кого он испугался? Не тяни, щенок!
– Осипа, Никиту и Данилу, сына дьяка. Но их во дворе не было.
– Но ты слышал, как Дмитрий назвал их имена?
– Мы все слышали – я, Бажен, Ванька Красенский, Гришка Козловский.
– А точно их не было? – Михаил сдавил шею мальчишки.
– Не видал. Больно мне!
– Тут будь!
Толпа, вбежавшая в Кремль и узнавшая, что погиб царевич, пришла в ярость.
Масла в огонь подлил нетрезвый Михаил Федорович:
– Дружки царевича признались! Дмитрия убили Осип Волохов, Никита Качалов да Данила Битяговский. А послал их дьяк.
Толпа взревела, бросилась на Василису. Появился Осип. Люди накинулись и на него. Он получил несколько увесистых ударов, вывернулся, побежал к храму, где и спрятался. Гнев толпы вновь обрушился на Волохову.
– К Битяговскому на подворье! Там он, Иуда, и сынок его убивец, и все это подлое семейство! – выкрикнул Михаил Федорович.
Дьяк не знал, что произошло в Кремле. В то время Битяговский с женой обедали у себя дома. С ними был священник Богдан.
Заслышав набат, дьяк воскликнул:
– Это что еще такое? Отчего бьют в колокол?
В комнату влетел Никита Качалов.
– Беда, – прохрипел он, задыхаясь.
– Что случилось?
– Царевич Дмитрий погиб.
– Как?
– Не знаю. Горло порезано. У дворца столпотворение, народу сбежалось тьма. Царица сказала, будто царевича убил Осип Волохов, тот сбежал, Василису, может, уже и забили до смерти. Еще…
– В Кремль! – крикнул дьяк.
Качалов так и не успел предупредить дьяка от опасности.
Тогда же в Угличе находились архимандрит Феодорит и игумен Савватий. Они служили обедню в монастыре, прибыли в Кремль и пытались усмирить толпу. Но ярость ослепляет и лишает разума.
Михаил Федорович подбежал к священнослужителям.
– Уйдите, а то и вас!..
Договорить он не успел.
– Хватит! Куда делся Осип? Сюда его! – крикнул кто-то.
– Вроде в храме он.
– За ним!
Толпа бросилась к собору, туда же поспешили и архимандрит с игуменом.
Толпа нашла избитого и испуганного Осипа, выволокла на улицу и потащила в Кремль.
Едва живая Василиса Волохова взмолилась:
– Царица, пощади! Мой сын не виновен, не вели казнить, проведи сыск, умоляю тебя!
Но Мария Федоровна будто не слышала слов бедной матери, указала на Осипа и заявила:
– Вот убийца Дмитрия.
Толпа набросилась на Осипа. Василиса потеряла сознание.
В это время в Кремль явился Битяговский с Качаловым, Данилой и небольшой свитой из верных людей.
Надо отметить, что все происходило быстро, стража была смята толпой. Стрельцы смогли лишь подойти к Кремлю, посадский люд остановил их. Те не знали, что делать. Приказ на усмирение бунта должен был отдать Битяговский, но он находился в толпе. А городового приказчика, который тоже мог это сделать, и след простыл.
Битяговский велел прекратить бить в колокол, но звонарь закрылся на колокольне. Набат не прекращался, поднимал все больше людей.
Тогда Битяговский спрыгнул с коня, бросился к толпе, избивавшей Осипа, и потребовал прекратить самосуд.
Дорогу ему преградил взбешенный, подогретый спиртным Михаил Федорович.
– Ты, пес? Сам прибыл? Да тут и щенок твой!
– Ты что, боярин? Ополоумел?
– Собака продажная! – Михаил ударил Битяговского кулаком в лицо.
Дьяк упал под ноги сына.
– Бей их! – взревел Нагой.
Отец и сын Битяговские бросились в дьячую избу, служебное здание, стоявшее в Кремле. С ними были Никита Качалов и Данила Третьяков, его товарищ, некстати оказавшийся у дворца.
Толпа выломала двери и вытащила их во двор, где забила до смерти.
Угличане растерзали виновников в смерти царевича, названных Нагими, но не успокоились. Они убили и всех людей, прибывших с Битяговским, однако этого оказалось мало.
– Весь род проклятый надо извести! На подворье дьяка, люди. Жену его и дочерей на суд праведный!
Толпа кинулась на подворье. Несколько человек схватили жену и дочерей дьяка и потащили в Кремль, остальные принялись грабить подворье, а поживиться там было чем. Бочки с вином рубили топорами и тут же пили ковшами, все ценное забирали, что не смогли унести, разбивали.
Архимандрит и игумен наконец-то смогли повлиять на события. Они остановили посадских, тащивших в Кремль жену и дочерей Битяговского, спасли их от гибели.
Трупы убитых, всего пятнадцать, по указанию Михаила Федоровича были брошены в ров Кремля.
Тело царевича горожане перенесли в храм.
Обычно в это время Борис Федорович находился в Кремле, но сегодняшний день был воскресный, праздничный. После обедни правитель прилег отдохнуть. Но не успел он и задремать, как слуга сообщил о гонце из Углича.
Сердце Годунова учащенно забилось, он инстинктивно почувствовал тревогу. Там случилось что-то серьезное, раз Битяговский решил срочно выслать гонца. Он приказал провести посланца в отдельную залу, в ту самую, где когда-то принимал дьяка.
Гонец выглядел крайне изможденным, еле держался на ногах.
– Долгих лет тебе, великий боярин.
– Тебе того же. Кто ты?
– Василий Жданов.
– Что за весть принес, Василий?
– Очень плохую, боярин.
– Что велел передать Битяговский?
Гонец взглянул на Годунова и заявил:
– Нет больше ни Битяговского, ни сына его, ни племянника, ни их ближних людей.
– Что? – Годунов никак не ожидал такого. – Как это нет?
– Дозволь, боярин, глоток воды, в горле сухо.
Годунов подал знак. Слуга принес Жданову ковш кваса.
Тот выпил его чуть ли не в один глоток и заявил:
– Вчера после обедни во внутреннем дворе дворца был зарезан царевич Дмитрий. – Гонец передал фактическому правителю России письмо от городового приказчика Ракова, рассказал о том, чему сам был свидетелем. – Нагие обвиняют в убийстве тебя, боярин, говорят, что ты намеренно послал в Углич Битяговского, купил Волохову и других ближних к дьяку людей, чтобы те извели царевича, потому как Дмитрий мешал тебе взойти на престол.
– Какой престол? На троне царь Федор.
– Прости, боярин, говорю, что велено.
Годунов взял себя в руки, приказал дать гонцу место для отдыха, накормить, напоить его, сам же поехал в Кремль.
Царь Федор по своему мягкому характеру, не питал недобрых чувств к младшему брату по отцу, пусть и признанному незаконным.
Услышав о его гибели, он растерялся и прошептал:
– Его убили?
– Точно сказать не может никто.
Царь перекрестился на образа, не сдержался, заплакал.
– Ведь ему шел всего девятый год, ребенок еще.
– Я разделяю, государь, твою печаль и прошу высочайшего дозволения немедленно выслать в Углич людей для выяснения истинных причин смерти твоего брата, а также выявления виновных в кровавых событиях, последовавших после гибели Дмитрия.
Федор испугался.
– Что за события?
– Не хотел говорить, но придется. После гибели Дмитрия кто-то пустил слух, что его намеренно зарезали. Это подняло народ на бунт, в ходе которого были убиты дьяк Битяговский, посланный смотреть за Нагими, его сын, племянник и ближние им люди. В Угличе произошел самосуд. Это безнаказанным оставлять нельзя.