Иллюзии, навеянные мечтой

— Н-не дай им сломить с-себя… вспомни… о клятве…

Прижав кулак к груди, Аллен опустился на колени. То, что он ощутил, было сродни с предсмертной агонией. Находясь на грани какого-то безумия, юноша тяжело дышал и обливался слезами. Ему в буквальном смысле казалось, что он лишился части своей души. Как будто что-то в нём безвозвратно умерло.

Незримая зияющая рана, которую невозможно исцелить.

Тут послышался звонкий, пробирающий до костей, смех. Уолкер, стиснув челюсти до боли в дёснах, превозмогая необъяснимую слабость в теле, поднялся с колен.

— Что ты натворил, ублюдок?! — прошипел он. — Что всё это значит?!

— Разве не понятно? — многозначительно вздёрнув бровь, ответил двойник. — Мы на верном пути, Аллен. Совсем скоро ты окажешься на окраине бездны. Останется только толкнуть…

Этот ответ не дал юноше ровным счётом ничего. Будучи разъярённым, он, потеряв последние крупицы самообладания, бросился на желтоглазого, однако остался в очевидном проигрыше. Недруг, не прилагая особых усилий, несколько раз увернулся, затем нанёс парочку точных ударов в челюсть и солнечное сплетение противника, после чего уложил на лопатки. Болезненное столкновение с твёрдой землёй обездвижило парня.

— Ты не сможешь навредить мне, — самодовольно ухмыляясь, заявил победитель. — Не в подобном месте.

Аллен, корчась от боли, повернул голову в сторону мальчика. Опомнившись, он попробовал встать, но после нескольких провалов перевернулся на живот и едва ли не ползком добрался до указанной могильной плиты, на которой было высечено всего два слова — «Мана Уолкер».

— Чёрт, кажется, вышла небольшая осечка.

Пока юноша, пребывая в состоянии шока и давящего из глубин подсознания отчаяния, безрезультатно пытался осмыслить увиденное и услышанное, не-Аллен, взяв что-то тяжёлое, подошёл к нему.

— Вечно ты хватаешься за соломинку, — раздражённо посетовал он. — Но ничего, это поправимо…

***

С тех пор как Аллен покинул поместье, Линали чувствовала себя словно не в своей тарелке. Конечно, её эмоциональное состояние и раньше не особо то и отличалось от нынешнего, но сейчас нервозность так и норовила вывести из себя. Девушка множество раз ставила свою «идею» под сомнение, из-за чего начинала корить себя за то, что не сбежала ещё тогда. Но в итоге понимала, что отступать поздно, а значит, дело необходимо довести до конца.

Однако не всё так просто. Организовать встречу с герцогом — задача не из лёгких. Большую часть времени Болдуин отсутствовал в поместье, в остальное же — находился в обществе отца или своей драгоценной дочурки Эмилии. Ворваться к нему в покои посреди ночи Линали тоже не могла, так как это дурной тон. Впрочем, на этом проблемы не заканчивались. Тики. Вот уж кто раздражал не на шутку. После их своеобразной ссоры его поведение стало напрягать пуще прежнего. Нет, брат не пытался помириться или хоть как-то наладить контакт со своей сестрой. Казалось, что он умышленно стал устраивать за ней слежку. Поначалу это не бросалось в глаза, но чем усерднее она старалась игнорировать и избегать его, тем чаще он появлялся на горизонте. Несмотря на то, что Линали всячески выказывала своё нежелание беседовать с ним без особой на то причины, Тики всё же не упускал возможности «порадовать» её своим присутствием, при этом он также мог молчать, что нервировало ещё больше. В общем, ситуация, мягко говоря, удручала.

На исходе второго дня (Аллен сказал, что явится по истечению третьего) девушка решила, что если план всё-таки провалится, то она не будет боле испытывать судьбу и покинет поместье при первом удобном случае. К слову, она уже собрала кое-какие вещи да припрятала немного денег.

Линали плохо представляла себе совместную жизнь с Алленом, но это её совсем не пугало. Да, она прекрасно осознавала, что навсегда лишится всей этой роскоши и статуса как такового. Однако мир, в котором не будет алчных аристократов и подлых заговоров, ей определённо был по душе.

Как ни странно, но на утро третьего дня обстановка изменилась. Выяснилось, что отец по неизвестным причинам задержался в Лондоне, а Тики так и вовсе пропал. Хотя, судя по недовольному выражению лица Эмилии, не трудно было догадаться, где он мог затеряться. Так что завтрак прошёл без лишних кемпбелловских лиц, что не могло не радовать. Проблема оставалась только в напыщенной не-до-невесте. Но и тут всё решилось само собой. Когда герцог поинтересовался о том, что же беспокоит его дочь, та, на ходу придумав что-то подозрительно-неубедительное, поспешила удалиться из обеденной залы. Пока Эмилия не скрылась из виду, Болдуин с непониманием смотрел ей вслед, а Линали пришла к выводу, что лучшего случая для столь важного разговора уж точно не представится.

— Вылитая мать, — выдохнув, заключил герцог. — Вечно всё усложняет, из-за чего зазря переживает.

— Видимо, грядущая помолвка заставляет её так нервничать.

— Думаю, Вы правы, дорогая, — слабо улыбнувшись, согласился собеседник. — Признаться честно, я впервые вижу, чтобы моя дочь привязывалась к кому-то. Обычно всё происходило с точностью до наоборот.

Девушка, никак не прокомментировав сказанное, опустила глаза. Уставившись на свою тарелку с недоеденными блинчиками, она безуспешно пыталась подобрать нужные слова.

— Господин Болдуин, Вы действительно считаете, что Тики — достойная кандидатура на роль мужа Вашей дочери?

Этот вопрос явно привёл герцога в некоторую растерянность.

— Вы говорите так, будто не согласны с этим, — подметил он.

— Эм, откровенно говоря, я и вправду не одобряю этот союз. — Линали не стала ходить вокруг да около. — Я знаю натуру своего брата, поэтому считаю, что Эмилия вряд ли обретёт с ним счастье.

Собеседник, задумавшись, положил столовые приборы на тарелку и, уперевшись локтями о стол, скрестил пальцы.

— Я крайне удивлён. Не ожидал услышать от Вас такое, ведь граф всегда отзывался о своём сыне только в положительном ключе, да и Эмилия ни разу не жаловалась мне на него.

Аристократка невольно усмехнулась.

— Учитывая, что Тики всегда был любимчиком моего отца, это неудивительно, а Эмилия, будучи по уши влюблённой, попросту закрывает глаза на все, так сказать, его недостатки, — резонно парировала она.

Изумление герцога продолжало возрастать, однако во взгляде читалось неверие.

— Что же Вы подразумеваете под недостатками?

Линали замешкалась, думая, стоит ли идти ва-банк и выложить всю правду.

— Главный недостаток моего брата заключается в том, что он не любит Вашу дочь.

Такое радикальное заявление и вовсе ошарашило мужчину. Повисла накаляющая обстановку тишина. Девушка выжидающе смотрела на собеседника, при этом не замечала, с какой силой сжимает ладони в кулаки, пряча их под столом.

— Могу я уточнить, почему Вы так уверены в этом? — наконец, спросил он.

— Потому что… этот брак нужен лишь для того, чтобы получить доступ к Вашему состоянию, — сконфуженно ответила она, немного опустив голову.

Болдуин вдруг подскочил со стула. Пройдя вдоль стола, он нервно потёр пальцами переносицу и провёл ладонью по своим пепельно-светлым волосам, приглаживая непослушные пряди, после чего снова обратился Линали:

— То есть Вы, дорогая мисс Кемпбелл, сейчас хотите сказать, что человек, которому я всецело доверяю и считаю своим другом, всё это время водил меня за нос?

— Насколько мне известно, отец готов пойти на всё ради своей выгоды, — сухо ответила девушка. — Ему не нужны друзья. Для него важны только деньги и власть.

С губ герцога сорвался странный смешок.

— Мне непонятно одно: почему Вы рассказали мне обо всём этом? Ведь они — Ваша семья. Разве это не предательство?

После этих слов Линали ни с того ни с сего охватило чувство какого-то панического беспокойства. Виски вдруг прорезала острая боль, а из-за звона в ушах стало казаться, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Девушка схватилась руками за голову. По всей видимости, тот «приступ», что случился с ней несколько дней назад, решил вновь напомнить о себе. В сознании стали всплывать всеразличные картинки и образы, но настолько размытые и нечёткие, что понять что-либо попросту не выходило. Однако на этом всё не закончилось. Линали услышала незнакомые голоса. По звуку можно было подумать, что она находится за закрытой дверью и прижимается к ней так, будто пытается подслушать. В один момент ей даже показалось, что она чувствует щекой прохладу, исходящую от гладкой древесины. Поначалу все фразы, которые удавалось уловить, были обрывочными и бессвязными, не несущими какой-либо смысловой нагрузки, но вскоре стали довольно-таки отчётливыми.