Страница 16 из 17
Одно было ясно совершенно точно: помочь Мэйлинь могла. После знакомства голоса и мозговых слизней Игоря сгнившее алоэ на подоконнике ожило и зазеленело, а дохлые тараканы под столом бодро разбежались.
Пендель не любил терять близких и смотреть, как они превращаются в злобно-шизанутую НЕХ решительно отказывался. Ниче-ниче, еще бухнем вместе, сушеными мухоморами зажуем и пойдем со стройки кирпичи пиздить! Надо только чутка поработать.
Вот только как? Волдеморта Поттер победил наглостью и элементом неожиданности, вряд ли сработает и с Грюней. Снаряд в одну яму два раза не падает…
“Найди силу в том, в чем ее нет”, - шепнул голос.
- А нельзя ли попро… Понял! - выкрикнул Игорь и радостно забегал по кухне. - Я все-все понял!
Жрец молча спрятал лицо в ладонь. Пенделя это не смутило и нарезание кругов продолжилось.
- Что у меня получается лучше всего? - торопливо рассуждал волшебник, обращаясь скорее к себе, чем к мумии или чужому голосу, - просирать все, что может принести хоть какую-то выгоду! Я внедрюсь в ряды помощников Гриндевальда и просру все его замыслы, в чем мне сто пудов помогут родные лень, привычка лежать на диване вместо работы и кривые руки.
Игорь наконец прекратил метаться и помчался за еще не распакованным рюкзаком и кочергой, по пути громко убеждая товарища Аменемхета помочь с перемещением обратно в Англию. А он уж там разберется, где искать Гриндевальда… Как-нибудь. И нечего обзываться идиотом, это давно известно без всяких мумий…
Разбросанные по столу бумаги исписанные тупым карандашом, шариковая ручка с впечатляющими отпечатками упыриных зубов и ботинок, почему-то привязанный шнурками к люстре. Несмотря на то, что ведьма стояла рядом с упомянутым столом и задумчиво рассматривала болтающийся под потолком ботинок, ее личное пространство казалось пустым и заброшенным.
Просирание всего, что можно (а иногда и того, что нельзя) просрать было отличительной чертой Пенделей. Однако окончательно утратить свою личность и стать кем-то другим оказалось неожиданно приятно. Кем-то пустым и потому спокойным, не дергающимся от шагов за дверью как проткнутая булавкой муха. Свет зелено-золотой женщины растревожил упыриху, заставил вспомнить времена, когда все было если не хорошо, то хотя бы не плохо, а разнообразные метания казались чем-то естественным. Вспомнились квартира, родная клавиатура, кружка со свесившейся из нее этикеткой от чайного пакетика… Все они имели значение, которое напоминало о прошлом и причиняло боль.
Теперь муха была более чем мертва и имела только одну цель: исполнять волю того, кто заставлял ее шевелить лапками. Булавка же больше не причиняла неудобств. Вещи и воспоминания утратили значение а далекие родственники стали назойливыми посторонними, лезущими под поезд и удивляющимися, отчего же их распополамило.
Не помнить было славно.
Если керакера-онна захочет поговорить, существо с ней поговорит, ибо велено. Не за себя поговорит. За хозяина. Существу ей сказать нечего да и слушать тоже неохота: звон голоса Мэйлинь, сперва показавшийся странно обнадеживающим, стал бессмысленным и бесполезным.
“Нет ничего более отвратительного чем существо, готовое уничтожить свое сердце лишь для того, чтобы взять взамен первое попавшееся”.
Да какая разница, еще было бы что уничтожать.
Ощутив зов существо послушно потопало в кабинет. О, холера! Да чего тебе надо, почему же ты никак не угомонишься, тысяча сальмонелл тебе в печенку… Которой, кстати, нет. Призрак он призрак и есть.
- А действительно, почему? - с искренним интересом поинтересовался некромант, уловив Леркины мысли.
- Одно божество из местного пантеона попросило. Обещало одному из своих Избранных рояль из кустов в помощь, а рояли у него на складе закончились, - зависший под потолком дух пожал невесомыми плечами. - Пришлось бегать по соседним религиям, просить в долг.
Хейдан рассеянно кивнул: боги и их разборки его не беспокоили.
“Ты все же пришла, Мэй. Могла просто сжечь эту ведьму и восстановить из пепла, но не стала, потому что она - моя, а я не люблю, когда моих упырей убивают без разрешения. Значит, еще не все потеряно”.
“Разумеется, не потеряно. Иначе она уже прикончила бы меня”.
“Один раз создав тебя, кто смог бы убить?” - насмешливо прошелестело в его голове. - “Даже это несчастное мертвое существо не стало бы”.
- Отпусти ее, мне пора выполнить обещание… По-своему, конечно.
Кто бы сомневался.
- Человек еще не выполнил твоих условий.
- Главное - намерения, - дурашливо пропела керакера-онна, - порой намерения весят столько же, сколько сам поступок.
Лерка пошатнулась и недоуменно зашипела. Поднявшая ее магия развеялась, труп спохватился, что вообще-то уже месяц как мертв и начал торопливо разлагаться, пока некромант не передумал и еще чего учудил. Пожалуй, даже подозрительно торопливо.
Это было больно.
“Почему ты меня оставил?”
А это еще больнее. Чертов ублюдок совершенно непонятным образом умудрился оказаться дорогим Лерке человеком… Последним дорогим человеком. Свалить это на упыриную сущность, преданную своему создателю из-за его же воли не получилось, и осознав ведьма даже порадовалась, что на этот раз ей все-таки без вариантов крышка. Жить с таким знанием решительно не хотелось.
Пожалуй, Мэйлинь стоило сказать “спасибо”.
- Козлы! - с трудом, зато с чувством выговорил труп и осыпался кучей перегноя.
========== 15 ==========
Др-др-др. Др-др-р-р.
Лерка высунула голову из под одеяла, посмотрела сначала на древний, мерзко верещащий будильник, затем в висящее напротив зеркало. Зеркало безжалостно отразило мятую, перекошенную физиономию, носящую на себе явные следы дичайшего бодуна и злоупотребления сушеными мухоморами. Волосы торчали во все стороны, а ненормально длинный нос украшал кусочек пластыря - память об оставшемся неопознанным, но очень кусачем насекомом.
Ведьма тихо матюгнулась и упала носом в подушку.
Др-р-др-р-р.
Пришлось экстренно вспоминать, как отключить эту мразь, а заодно и то, за каким чертом ее вечером заводили, если сегодня воскресенье и на работу не надо. Удалось только первое. Зато выяснилось, что все-таки воскресенье, следовательно, можно дрыхнуть да…
Из коридора донесся забористый храп, спать под который не смог бы даже коматозник.
- Да мля, - тоскливо протянула Лерка и потянулась за одеждой. Бросать судьбе вызов не хотелось: а то еще примет, да как вдарит по мозгам… - дядя, бабушкин чемодан тебе под глаз! Харе храпеть, из-за тебя сейчас все тараканы на кухне передохнут!
- У-у-у, - страдальчески донеслось из-под придверного коврика, на манер панамы натянутого на Игореву физиономию. - Лерка, это ты?
- Поджопные цветы! Убери копыта, пройти надо. Что за паленое говнище мы вчера пили?
- Не помню… Вовчика спросить надо. - Игорь попытался собрать конечности и сесть, но организм оказался резко против. - Валерка, таблеточку бы, а? Ты б знала, что мне приснилось…
Сон вспоминался обрывками, но даже они казались до жути реальными.
“Найди силу в том, в чем ее нет”.
Зелено-золотая женщина, чья воля оживляет сгнившие цветы и дохлых тараканов.
“Отойди”.
Холодный, глухой голос некромантской твари, все еще выглядящей как Лерка, но уже ею не являющейся.
Пендель на всякий случай прислушался. Племяшка на кухне яростно ругалась, но своим, хорошо знакомым голосом, в котором не было страшноватого эха и чужих интонаций. К ругани же физрук был привычен, тем более утро после запоя - оно такое, щедрое на слова и ощущения… Ох, как бы доползти до тазика?
С кухни послышался звук растворяющихся в воде антипохмельных таблеток, тихий, но не менее животворящий, чем заклятия Цинь Мэй. Расслышал даже дрыхнущий в ванне и чудом там не утонувший Вовчик, незамедлительно выползший за целительным средством. За Вочиком волочился длинный подол свадебного платья, оставляющий на линолеуме мокрый след.