Приносящая удачу

Опасливо огляделась и прислушалась. Вроде тихо. Вроде никого.

Поспешно спрятала клинок за пояс: так не потеряю, да и длинная рубаха отлично прикрывает – просто так не увидит никто. Поднялась на ноги и снова осмотрелась. Очень хотелось быстренько отсюда уйти, но я постаралась успокоиться. Дома можно соврать, что морошка не уродилась, но тогда надо вернуться раньше. Вернусь раньше – найдут мне работу. Нет, никого здесь нет. Можно остаться и дособирать морошку, пропадёт ведь… На болоте издалека бы шаги заслышала: никого нет.

Собрав волю в кулак, я продолжила собирать, только второпях и больше ни о чём не мечтая, а постоянно прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.

Наконец, поляна опустела, и тогда я опрометью бросилась в сторону дома. Жаль, что в сапогах этих и не побегать толком. Наверно, со стороны я смотрелась забавно, но меня это не заботило. Следовало бежать без оглядки.

Только выйдя на дорогу я смогла идти нормально. Немного успокоилась и, удостоверившись, что никого рядом нет, достала клинок. Посмотрела на него, полюбовалась отсветами солнца на стали и убрала обратно. Никому не покажу и не расскажу про него. Надо будет сегодня же сходить к святому роднику и помыть его, а то мало ли, им убили кого и потому в болото и выкинули. Хоть следов крови и нет, но лучше уж перебдеть.

Так и сделала: донесла до дому корзинку, скинула сапоги, надела сандалии и побежала к роднику, где долго и тщательно мыла свой клинок.

Глава 2

Они были в пути уже почти полтора дня. Парень лет двадцати: сильный, подтянутый, крупный, но хмурый. И мужчина на вид ненамного старше парня, со спокойным сосредоточенным лицом, сухощавый, стройный и хорошо одетый. Леон шёл чуть позади парня, с интересом глазея по сторонам.

– Олан, может, стоит сделать привал, как выйдем, где посуше? – обратился он к парню.

Тот не ответил, и мужчина повторил вопрос громче. Тогда парень обернулся, движением руки убрав лезущие в глаза светлые волосы.

Его светло-карие глаза посмотрели на своего спутника с пренебрежением.

– Скоро уже дойдём. Вы уверены вообще, что потеряли в болоте, где морошка?

– Уверен, – ответил мужчина.

Парень хмыкнул, демонстрируя, что он думает об этой уверенности, и повёл дальше. Следопыт. Такого сложно отыскать в городе: специальность редкая и не очень нужная. Мужчине пришлось постараться, чтобы заполучить его: обычно следопыты идут в стражники, там такие всегда нужны, а то за преступниками не набегаешься по лесу, не зная тайных троп и не умея читать следы. Говорят, это дар. У кого-то есть, у кого-то нет. И научиться этому нельзя. Мужчина смотрел на широкую спину впереди идущего и не мог понять, почему этот парень оказался сейчас с ним.

– У тебя могло быть большое будущее, Олан, – заметил он.

– У вас тоже, ландграф, – ответил парень в тон ему. – О вас ходят такие слухи, что, думаю, вы могли пройти по болотам сами, вам ведь должно быть всё равно, погибнете вы или нет.

– Мне не всё равно, – зачем-то признался ландграф. – И все мои проблемы исправить я могу, а ты свои – нет. Как ты дошёл до этого?

Парень снова обернулся, смерив мужчину недобрым взглядом и ответил:

– Ничего вы не исправите. Я, может, и сдохну, может, и преступник, но точно никогда не ломал чужие судьбы.

– То есть, ты лучше меня, потому что не используешь людей? – уточнил ландграф.

Парень остановился и подождал, пока мужчина приблизится.

– Слушайте, Леон, мне плевать на вас. Нам обоим известно, почему я не перерезал вам горло ещё этой ночью, так что прекратите болтать со мной о жизни.... Она у нас с вами слишком разная.

Леон кивнул и дальше шёл молча. Он давно не общался с людьми – несколько лет прожил в своём дворце, лишь иногда наведываясь в город: то за продуктами, то за развлечениями. В остальное время он сидел за книгами и искал способ всё исправить. Это было трудно, ведь он плохо умел читать. Дислексия портила все его начинания, и на то, чтобы хоть что-то найти, уходило очень много времени. Благо, ему везло. Да, ему несказанно везло: он всегда открывал книгу на нужной странице, что весьма экономило бы время, если бы, опять же, не его дислексия. Он злился на себя так часто, что постепенно привык и перестал злиться совсем, выработав терпение и способность сохранять спокойствие. Теперь это ему здорово помогало в общении с Оланом.

Но удачи у него больше не было. Совершенно, как ему казалось. Нет, он не стал неудачником, просто как-то вдруг почувствовал, что обстоятельства больше не складываются так, как ему нужно. Причина была одна: он потерял свой клинок. Он не являлся оружием, но вещь эта досталась ему дорого. Он выложил за неё крупную сумму много лет назад. И этот клинок стоил ему не только денег, но и долгих душевных мук, к которым он был непривычен. Тогда он был другим. Или нет? Ему очень хотелось верить, что тогда он был другим и тот, прежний он, отныне в прошлом. Насколько это так, он пока не мог проверить: подходящих обстоятельств не случалось.

Собственно, из-за клинка и пришлось брать с собой следопыта. Леон в прошлый раз шёл один, дороги толком не запоминал, а потом набрёл на морошковое болото, через которое продраться не смог. Куда ни шёл – вечно возвращался к прежнему месту. Говорят, это лесной дух водит кругами. Но ландграф совершенно не помнил, что нужно делать, чтобы заслужить прощение лесного духа, и потому так и плутал, пока не решил вернуться в город и запастись знаниями: ему предстояло пройти долгий путь по лесам, и, если он не сумел добраться даже до ближайшей деревни, то плохи его дела.

Он вернулся на свои земли, в свой дворец, отыскал необходимые книги и принялся собирать информацию. Но она не находилась: книги больше не открывались на нужных страницах, листы прилипали друг к другу, а особо старые крошились под пальцами ландграфа. Тогда Леон обнаружил пропажу. Клинка не было на месте, и мужчина как-то сразу понял, что потерял его именно на том проклятом болоте.

Пришлось отправляться в город на следующий же день и искать следопыта. В городе Леона знали и не любили. Почтенно не любили, не открыто. Но всё равно никто не желал помогать ему, и ни один стражник-следопыт из городской охраны не взялся идти с ним на поиски артефакта. Леон знал, что идти самому – совершеннейший бред, поскольку и клинок не отыщется, и сам он пропадёт.

И тут ему улыбнулась удача. Как тогда показалось. Потому что потом он не считал свой поход с Оланом такой уж удачей. Итак, ландграф покидал городскую тюрьму, расстроенный очередным отказом теперь уже последних в городе следопытов, как вдруг его руки коснулись чьи-то неприятно-шершавые пальцы. Это был какой-то дед, на вид бездомный и давно не мытый, с седыми волосами и странной одежде.

– Ищешь следопыта? – спросил тот хриплым больным голосом.

Леон кивнул.

– Тебе никто не поможет. Никто в здравом уме не свяжется с тобой, – сообщил дед ровным голосом.

Хорошо хоть без издёвки и без злых усмешек. Этим он сразу расположил ландграфа к себе.

– Знаю, – отозвался Леон, который действительно знал, что никто не станет ему помогать, но всё равно пытался найти проводника.

– Есть один, – шёпотом сказал дед. – Только он в тюрьме посиживает. И служить тебе не будет, – Леон молча разглядывал морщинистое лицо старика и внимательно слушал. – Никто не станет служить тебе… если только не напоишь его… этим, – он достал из кармана своего странного балахона какую-то склянку.

– Что это? – тихо спросил Леон.

– Зелье одно, – ответил старик. – Тот, кто выпьет его, не сможет причинить тебе урона, пока не достигните цели. Также не сможет отказаться от помощи в достижении этой цели.

– Сколько за него хочешь? – деловито спросил ландграф.

– О, не переживай, ничего за него не возьму, – отмахнулся дед.

Леон нервно сглотнул. Никто не помогал ему со времён юности, и просто так в добрые намерения он не верил. Старик, как и каждый в этом городе, отлично знал, кто он, и причин помогать ему у него не должно было быть.