Приносящая удачу

– Жалко его… – прошептала Олеська. – Смотри, как псину тащат…

Я бы поспорила с этим утверждением, поскольку псину обычно тащат за поводок, который крепится к ошейнику, а страж тащил Олана просто за верёвку, конец который оплетал руки пленника на запястьях сзади. Да, за счёт этого идти ему приходилось быстро, чтобы верёвка не натягивалась, иначе стражник, само собой, невзначай разворачивал его и тому приходилось идти спиной вперёд, не видя дороги. В один из таких моментов он запнулся и упал, но страж времени на то, чтобы подняться, не дал и потянул дальше. Наверно, это оказалось тяжело, страж упирался и пыхтел, но темп не сбавлял. Парень был здоровый – такого без усилий по земле не проволочёшь.

– Ну да, жалко, – кивнула я Олеське, соглашаясь.

Я-то с животными дела не имею обычно, так что любые мученья живого существа наблюдать – в тягость. Может, умей я забивать скотину, сейчас бы вообще не жалко было смотреть на эту картину, а так… Этого парня зачем-то волокли, не давая возможности подняться, хотя обоим было бы удобней, иди он на своих двоих.

– Давай поможем ему, а? – спросила Олеська с надеждой. – Отвлечём стража, и поможем ему. Ему бы руки развязать – и он уйдёт, Мила. Как пришёл, так и уйдёт… а так его посадят в клетку, мне батя рассказывал…

– Да ну… – помотала головой я. – Рисковать ещё из-за какого-то… Может, он людей убивал и девушек насиловал? – предположила я.

– Тогда б Макар почуял – у него на людей чуйка хорошо работает, – заверила Олеська. – Может, он спёр чего и всего-то, а они его в клетку…

Клетка, видать, её сильно впечатлила, и Олану она не желала в ней оказаться. Я вздохнула. Не стали бы стражи из-за ерунды через наши болота топтаться. Точно что-то эти гости намутили…

– Слушай, Мила, ты как хочешь, а я его спасу, – заявила мне Олеська.

– Ты вон, котят наспасалась – теперь рыбы вяленой в вашем доме и не бывает. А то котята. А это – человек. Ты его спасёшь, потом бед может быть – ого-го, – привела я аргументы против спасения незнакомца.

– Я ж его дома у себя не оставлю, – парировала Олеська. – Я просто помогу ему и всё, и он уйдёт… Даже второго можно и не спасать, а этого… ну пожалуйста… – она смотрела на меня, прося разрешения и поддержки.

А мне не понравилась фраза "второго можно и не спасать". То есть, этот, стало быть, чем-то лучше того? Вспомнился обнажённый Леон с свете ночных звёзд и подумалось, что вряд ли он сумеет достойно отразить неожиданное нападение стражников. Вспомнился также и мой сон, и его выразительные стоны. Нет, его тоже нельзя в клетку. Ему тоже надо дать шанс просто уйти. Может, он свободы и не заслуживает, но он уж точно не хуже того, которого собралась спасать Олеська.

– Ладно, давай этому стражу по башке чем-нибудь врежем, ты останешься патлатому помогать, а я сбегаю, гляну, что там у второго? – предложила я.

Времени мало, терять его нельзя. Хотя, вряд ли эти стражники купят в деревне лошадей. Скорей всего, пешими пойдут назад, через болота. А этих с собой потащат. Вот тогда можно было бы и освободить их… Только это уже какая-то спецоперация по спасению будет, а этого не хотелось. Хотелось просто помочь, чтоб это было коротким необременительным эпизодом. Олеська показала мне молоток, который лежал под скамьёй – как раз батя вчера ремонтировал её, да не убрал. Забыл, видать, из-за гостей.

Я с сомнением посмотрела на подругу: молотком по голове – это может стражнику дорого обойтись, а ведь он, возможно, не плохой человек. Может, даже и лучше тех, кому мы помогать надумали.

Олеська отвязала с шеи платок и обернула им молоток, закрепив узелком, даже, вроде бы, двумя. Ох, и не нравилась мне эта затея. Это ж надо ещё так метко молотком попасть, чтобы не навредить человеку… а то ведь проблем не оберёшься, если что…

– На, – Олеська сунула молоток мне.

– Что? Почему я? – шёпотом возмутилась я. – Мне до этого парня дела нет, я человека из-за него калечить не стану!

– Да не покалечишь, – Олеська умоляюще посмотрела на меня. – Ты ж знаешь, я ж мазила, я не попаду, спалимся только… А у тебя получится, ты ж… халявщица, ты точно попадёшь, как надо!

И то правда. Ну, про то, что Олеська мазила. Если она кинет, то точно только заметят нас, а толку не будет. Я неохотно взяла молоток.

– Если попаду и он вырубится, ты платок сними – а то точно догадаются, кто кинул, – посоветовала я. – И что со своим белобрысым делать будешь – меня не касается.

– Да поняла я, – поторопила подруга. – Только ты с Леоном этим поосторожней, он правда страшный…

Я не ответила. Подняла молоток и быстрыми шагами направилась вслед за волокущим Олана стражником. Парень меня заметил, но вида не подал, чтобы стражника, наверно, не смущать, и продолжил пытаться подняться. Я почувствовала, что не могу. Ну не могу я просто так молоток человеку в голову швырнуть. Ни за что, собственно… Обернулась на Олеську. Та меня жестами поторапливала, показывая, что в любой момент батя может прийти и тогда нам не сдобровать. Я обречённо вздохнула. Что ж, ничего абсурдней в жизни не делала: пытаться одним ударом вырубить здоровяка ради неизвестного парня, до которого мне нет дела. И всё же я замахнулась и швырнула молоток в затылок стражнику. Бросила и зажмурилась, испугавшись и того, что промахнусь, и того, что попаду. Не знаю, чего больше не хотелось. Наверно, вообще хотелось, чтобы ничего этого не было. Ни гостей этих странных, ни пришедших за ними стражников… Но они были и открыть глаза пришлось. Олеська победно взвизгнула, тут же зажала себе рот рукой и потрепала меня по плечу:

– Молодчина! – одобрила она. – Ты просто молодец! Я знала, что получится!

Олан стоял на ногах, стражник лежал на земле ничком. Я дрожащей рукой указала на поверженного и пролепетала самый важный для меня сейчас вопрос:

– Он жив?

– Жив, – отозвался Олан. – Такого не грохнешь одним ударом. Спасибо, ты крута! – парень говорил искренно, но мне было не до его сомнительных комплиментов.

– Сама разбирайся с ним, – бросила я Олеське и помчалась в сторону амбара.

Очень бы не хотелось видеть, как этого, второго, волокли бы на верёвке. Хотелось успеть. Эх, стоило молоток с собой взять! И почему я такая недальновидная? Чем теперь мне обезвреживать стражника, если что? Руки всё ещё дрожали. Наверно, сейчас на такой бросок у меня сил не хватит, не повторю успех… С таким тремором ничего толкового руками не сделать…

Вовремя успела остановиться и юркнуть за угол, пытаясь отдышаться и унять дрожь. Надо же так влипнуть. да ещё настолько глупо и неожиданно! Это всё Олеська со своими придумками! И угораздило же её предложить помочь этим хмырям! А я согласилась, как дура, потому что совсем мало времени было на раздумья! И чего теперь? Теперь какой-то белобрысый будет спасён и сбежит, а второго мне никак не освободить: у амбара отец и стражник, да ещё один наверняка внутри.

Сердце бешено колотилось, дрожь не проходила, а страх только увеличивался. Страх и за себя, и за ударенного молотком стражника, и за мужчину в амбаре, которому я не могла помочь. Я сползла спиной по стене и села на корточки. Закрыла ладонями лицо. Всё плохо. Всё очень плохо. как ни крути, а не стоило ввязываться. Да, было жалко парня, но, может, он и заслужил, чтоб его так тащили. А вот я точно не заслужила всяких душевных мук! В жизни ничего плохого не делала людям, а тут раз – и из-за Олеськи вписалась в какое-то сомнительное мероприятие…

Я почти разревелась от жалости к себе, перенервничав, но тут тот самый, подбитый мной стражник, завопил. Это точно был он.

– Сбежал! Туда, скорей же! – кричал он.

Фух! Жив! Значит, он всё-таки жив, и удар был не сильным, раз так быстро оклемался! На какой-то миг я ощутила себя счастливой, но уже в следующее мгновение мне пришлось взять себя в руки, поскольку батя со стражником помчались на зов.

Второго шанса у меня быть уже не могло. Или сейчас – или никогда! Если хочу помочь Леону – надо бежать к амбару. Если хочу не наделать ошибок и не встрять ещё больше – надо валить в дом и делать вид, что всё время там и была. Очень хотелось выбрать второе, но в памяти всплыл вчерашний вечер и скромно смотрящий в свою тарелку мужчина, а также пытающийся подняться на ноги Олан. Надо подойти и посмотреть, что с ним. Просто, одним глазком. А потом уж определить, что делать дальше!