Страница 20 из 29
— Пожалуйста, скажи, что я спала пару дней. Все бока на этих камнях отлежала.
— И пяти минут не прошло.
— Ну вот. Эй, Лань Чжань, а может, ты меня поцелуешь, чтобы лучше спалось? А что? Когда я была маленькой, шицзе всё время целовала меня в лоб перед сном, и я сразу же засыпала. Может, и у тебя так получится? — Вэй Ан Ю явно доставляло удовольствие то, как он всякий раз терялся и давал заднюю под таким откровенным напором. «Если бы ты не смеялась, а в самом деле хотела этого, — печально подумал Лань Ван Цзи, — я бы ни за что не отказался».
Какая-то часть него умоляла, чтобы Вэй Юн продолжила настаивать на поцелуе — тогда он сумел бы побороть собственное стеснение, и действительно поцеловал бы, и не в лоб, а в губы, стирая малейшее воспоминание о прикосновениях Вэнь Чжао. Поцеловал бы так же легко и невинно, как она в лесу — совсем недавно, но, кажется, прошла целая жизнь…
— Ладно, ладно, — она от души зевнула и запоздало прикрыла рот рукой, — не хочешь целовать — ну так сыграй колыбельную.
И пусть это всё ещё было лишь шуткой, беззлобной насмешкой над теми чувствами, что Лань Чжань никогда не осмелился бы показать, — израненные пальцы, на которых лишь недавно зажили порезы, коснулись струн. На мгновение Вэй Юн приоткрыла один глаз, не веря своим ушам.
В тёмном подземелье, ставшем отдельным миром, где они остались только вдвоём, Лань Ван Цзи играл для неё. Звуки успокаивали, уносили вдаль, и вскоре уже ему самому казалось, что где-то в стороне звучат голоса, и кто-то направляется сюда, в пещеру, повторяя их имена…
Скоро, совсем скоро они снова увидели свет.
Комментарий к В лучах палящего солнца: они увидели свет
Всем, кто надеялся увидеть бой в моём исполнении: ничего такого, чего не было в каноне, там не произошло, а я стараюсь всё ещё придерживаться принципа “Никакого дословного переписывания канона”. :)
Это, скорей всего, последний драббл подсерии “В лучах палящего солнца”, что не значит, что дальше ничего не будет идти по сюжетной линии. Просто будет чуть меньше жёсткой привязки одной части к другой и чуть больше просто отсылок на те или иные канонные события :)
========== Тихая ночь ==========
Ничего не болело, лицо, отмытое от крови, больше не чесалось, а красно-бело-золотое платье, пришедшее в негодность, истлело в огне — туда ему и дорога. Теперь, когда не приходилось больше прятаться и продумывать наперёд каждое действие, каждое слово, Вэй Ан Ю смогла выдохнуть с облегчением. Она снова была дома — в Пристани Лотоса. Наслаждаться лёгким ветерком и воспоминанием о недавнем сытном ужине мешала лишь мрачная тень, нависшая не только над ней — над всеми, кого она знала и любила. Спокойствие не могло длиться вечно.
И оно оборвалось, когда Цзян Чен, бледный как смерть, подошёл к ней, безмятежно отдыхавшей на берегу озера. Он протянул ей письмо со знакомой печатью в виде солнца — такой же рисунок отныне застыл над её сердцем.
— Орден Ци Шань Вэнь требует твоей немедленной казни. Пока только письмо, но, если гонец не вернётся с твоей головой, грозятся явиться за «преступницей» лично.
В нём ещё кипела нерастраченная ярость и какая-то детская обида, непонимание, с какой стати невиновная в его глазах шицзе должна расплачиваться за свершённое её руками правосудие. Увы, вряд ли Вэнь Жо Ханю интересны детали той истории, в ходе которой лицо его младшего сына подрастеряло остатки той немногой привлекательности, что до того ему можно было приписать. С затаённым злорадством Вэй Ан Ю перечитывала строки страшного письма, особенно ту часть, где расписывалось, сколь жестоко она искалечила «не имевшего дурных намерений» Вэнь Чжао. Будто бы рана на губе воспалилась — конечно же, от яда, которым она наверняка напоила бедолагу накануне — и лицо у него распухло, как после полсотни пчелиных укусов. Её почти смешило праведное негодование, бурлившее в каждой фразе и закипевшее тогда, когда речь зашла о выколотом глазе. Многое она бы отдала, чтобы взглянуть, как из опустевшей глазницы доставали оставшийся внутри обломок заколки, и как Вэнь Чжао скулил и по-собачьи выл, смиряясь с мыслью, что такую рану не заживит никакое время. Сейчас, когда воспоминания о его липких прикосновениях и слюнявых поцелуях чуть померкли, Вэй Ан Ю иногда ужасалась собственной жестокости и повторяла себе, что он достаточно наказан. И лишь что-то тёмное, кольцом свернувшееся внутри, раз за разом вкрадчиво шептало: «мало».
Цзян Чен не разделял её легкомыслия и смотрел встревоженно, почти потеряно. Он искал выход — и не видел.
— Ну, этого стоило ожидать, — Вэй Ан Ю легко повела плечами и склонилась к озеру, задумчиво поболтала рукой в воде: так ей легче думалось. — И что теперь?
Он медленно сжал и разжал кулак, посмотрел в сторону, на безмятежные воды озера:
— Мама приказала слугам собрать твои вещи и кое-что в дорогу.
— К чему? — Вэй Юн посмотрела на своё отражение, оттянула ворот, любуясь зажившим клеймом. — Она думает, что меня будут честно судить, прояснят обстоятельства, а потом отпустят с миром? Большая удача, если мне не снесут голову сразу же, как покинем Пристань Лотоса… хотя, быть может, и потерпят, чтобы Вэнь Чжао мог позабавиться лично.
Цзян Чен передёрнулся:
— Она не собирается тебя выдавать. Планирует обставить дело так, что ты сбежала, и никто из нас не знает, где ты теперь скрываешься. А ты отправишься на север, к её дальней родне: там-то никто не подумает искать.
— Дядюшка настоял? Или… постой, это в самом деле её план?! — Вэй Ан Ю недоверчиво изогнула бровь. Цзян Чен скрестил руки на груди:
— Пусть вы не ладите, но она знает, из-за чего ты ударила Вэнь Чжао. И из-за чего до того терпела.
Красный закат над озером, такой безмятежный, застыл, внимания повисшему меж ними молчанию.
— Когда мне уезжать? Завтра?
— Ещё не всё готово: думаю, ты пробудешь здесь ещё день-другой, но вряд ли дольше. Чем скорее отправишься, тем меньше шавок клана Вэнь кинутся по следу.
Что-то ещё мучило его — что-то кроме предстоящей разлуки. Вэй Ан Ю нарочито небрежно тряхнула головой:
— Эй, не гляди так, словно уже навек со мной распрощался!
Как оказалось, дело было не совсем в этом.
— Я должен был защищать тебя от него. А всё опять вышло так, что ты меня защитила.
Беспечно улыбнувшись — через силу, но кто заметит? — Вэй Ан Ю хлопнула Цзян Чена по плечу:
— Брось! Ты сделал как раз то, что следовало, чтобы не нарываться на неприятности. Ну выступил бы ты за меня раньше — что толку? Тебя, чего доброго, убили бы на месте, а меня потом без соли и перца слопала бы с потрохами твоя матушка. Даже не дала бы по тебе как следует соскучиться.
Как Цзян Чен ни старался, он не сумел сдержать короткий смешок:
— Вот почему ты такая?!
— Какая, шиди?
— Несерьёзная! Можно подумать, ты не веришь, что тебе по-настоящему желают смерти.
— Отчего же? Верю, и охотно. Знаешь, я бы могла легко представить, что весь мир вокруг жаждет только лишь моей гибели. Но что толку трястись и горевать? Ведь ничего пока не случилось.
Он смог лишь неодобрительно покачать головой, после чего рывком поднялся.
— Тебе лучше бы хорошенько отдохнуть, — заметил Цзян Чен, убирая письмо, — ещё неизвестно, что будет завтра. Но, что бы ни было, знай, мы тебя не выдадим… я не выдам.
На миг захотелось протянуть руку и взъерошить ему волосы, как в детстве, или даже щёлкнуть по носу — хоть немного разрядить напряжённую серьёзность. Но он ушёл — быстрее, чем Вэй Ан Ю успела отреагировать. Вновь оставшись в одиночестве, она полной грудью вдохнула густой цветочный аромат: пусть это было не тем чувством, которым делятся и о котором говорят вслух, но сейчас она старалась запомнить. Когда ещё ей доведётся дышать этим воздухом! Чуть поодаль послышались робкие шаги, и она, не оборачиваясь, заговорила:
— Цзян Чен, знаешь…
Но, обернувшись, вместо него Вэй Юн увидела Янь Ли. Осторожно подобрав длинный подол, та присела рядом, у самой кромки воды, и какое-то время они обе смотрели вдаль, туда, где скрывался под водой пылающий краешек солнца.