Страница 10 из 13
Кажется, принять требования к капиталу несложно. Надзорным органам достаточно определить достаточно высокий коэффициент автономии и обязать банки поддерживать его. Но, увы, ввести четкие требования к капиталу, которые ограничивают возможности принятия избыточного риска, вовсе не просто.
Для эффективности требования к капиталу должны учитывать рискованность активов банка. Чтобы понять, что универсальные требования к капиталу неадекватны, достаточно взглянуть, как банки ведут себя в роли кредиторов. Принимая решение о надежности и финансовой устойчивости заемщика, банки обращают внимание не только на коэффициент автономии, но и на другие факторы – например, они изучают, в какой отрасли заемщик осуществляет свою деятельность. Кроме того, банки нередко вносят в кредитные соглашения условия, которые не ограничиваются простым требованием к капиталу. Так, банки могут запретить использование взятых в кредит средств для спекулятивных инвестиций на бирже. Предоставляя ссуды, банки оговаривают не только коэффициент автономии.
Таким образом, требования к капиталу, которые обязывают банки лишь поддерживать определенное значение коэффициента автономии, слишком мягкие, и не учитывают риск, сопряженный с банковскими активами. Вспомните пример принятия избыточного риска. Будучи обязаны поддерживать коэффициент автономии на уровне 40 %, как в примере, вы отказались бы от принятия избыточного риска. Но представьте, что вы могли бы выбрать третий проект, доходность которого составила бы либо +100 %, либо –100 %. При наличии дополнительного варианта требования поддерживать коэффициент автономии на уровне 40 % уже недостаточно. Чтобы в этой ситуации вы отказались от принятия избыточного риска, минимальное значение коэффициента автономии должно было бы составить 80 %[53].
Авторы “Базель-I” справились с этим затруднением, предложив концепцию весовых коэффициентов риска. При предъявлении требований к капиталу с учетом риска чем “опаснее” ваши активы, тем больше должен быть объем вашего собственного капитала. В нашем примере банки, приняв второй или третий проект, вынуждены нарастить объем собственного капитала. Если же они выберут первый проект, требования к капиталу могут даже снизиться[54].
Требования к капиталу с учетом риска существенно усложнили банковское регулирование. В реальном мире тремя проектами с четко определенной доходностью выбор не ограничивается. Банк может инвестировать в миллионы активов. Надзорному органу очень сложно применять ко всем этим активам весовые коэффициенты риска. Внедрить скоординированные на международном уровне требования к капиталу с учетом риска крайне тяжело[55].
К несчастью, усилия надзорных органов не всегда оправдываются. Соглашение “Базель-I” не вернуло стабильность в банковский сектор. Частота и масштаб финансовых кризисов росли[56]. Далее наступило событие, которое свело на нет все усилия надзорных органов. Произошла цифровая революция.
Часть вторая
Банковское дело в цифровую эпоху
Глава 4
Банковским делом заняты не только банки
В части I мы продемонстрировали необходимость банковского дела в индустриальную эпоху. Банковское дело обеспечивает совпадение потребностей заемщиков и кредиторов и, следовательно, способствует процветанию кредита. Разобравшись в механизме традиционного банковского дела, мы увидели, что банки сводят заемщиков с кредиторами, создавая внутренние деньги в форме вкладов. Затем мы обратились к проблемам традиционного банковского дела и обсудили меры по их решению.
Пока заявления о конце банков кажутся необоснованными. Банковское дело поддерживает капиталоемкую экономику, государственные гарантии предотвращают банковскую панику, а регулирование сглаживает нежелательные побочные эффекты гарантий. Банковское дело, вне всякого сомнения, было логичным способом организации финансовой системы в индустриальную эпоху.
Все изменилось, когда на арену вышли современные информационные технологии. Цифровая революция (часть II) нарушила шаткий баланс банковского дела, государственных гарантий и банковского регулирования, и банковское дело вышло из‑под контроля. В части III мы расскажем, что делать.
Вспомним механизм традиционного банковского дела. Банки предоставляют ссуды и открывают вклады. Все операции учитываются на одном балансе. Ключевыми элементами становятся ссуды, резервы ликвидности, вклады и собственный капитал. Одного баланса достаточно, чтобы осуществлять традиционное банковское дело. Кроме знания метода двойной записи, нужны лишь бумага и карандаш.
В индустриальную эпоху банки неохотно усложняли свои бизнес-модели. Финансовые отношения закреплялись на бумаге, а операции подтверждались контрагентом по телефону или письменно. Переносить кредитное соглашение с одного баланса на другой было хлопотно. Приходилось вручную обрабатывать эту задачу и оформлять немало документов. В индустриальную эпоху кредит был стационарным, и банки добровольно работали в понятных узких рамках.
Учитывая, что доступные в индустриальную эпоху технологии существенным образом ограничивали банковское дело, сводя его к операциям в пределах балансов, государство могло справляться с проблемами банковского дела. С одной стороны, государство страховало вклады, благодаря чему банки не страшились бегства вкладчиков. С другой стороны, государство строго регулировало все происходящее на балансе банков и успешно противодействовало принятию банками избыточного риска.
В 70‑х гг. XX в. началась революция. Компьютеры заменили пишущие машинки, а информация стала передаваться не по аналоговым, а по цифровым каналам. Тогда же финансовые организации начали учитывать кредиты на электронных счетах и обслуживать свои торговые операции посредством электронных инструментов. Банки получили возможность управлять более сложными и динамичными финансовыми структурами с балансами нескольких уровней. Цифровая революция сделала кредитование мобильнее[57].
С началом цифровой революции традиционные способы записи операций и управления деньгами и кредитом перестали ограничивать банковское дело. Информационные технологии обеспечивают не только фиксацию ссуд на балансе до наступления срока погашения. Теперь банки в состоянии делить, дробить и перераспределять кредиты в цепочке балансов – и нести при этом незначительные издержки.
И они охотно пользуются новыми возможностями. Вскоре после начала цифровой революции наметился подъем теневого банковского сектора. Этот термин используется непоследовательно: им обозначают целый спектр финансовых институтов и сетей. Мы называем теневым сектором лишь создание денег посредством кредитования вне традиционного банковского сектора[58]. “Теневой” здесь означает, что банковские операции проводятся “в тени”, вне зоны видимости органов банковского надзора. На рис. 4.1 показан объем обязательств традиционного и теневого секторов с 50‑х гг. до 2010 г. До 1970 г. теневого банковского сектора фактически не существовало. А перед кризисом 2007–2008 гг. его масштаб уже превышал масштаб традиционного.
Цифровая революция объясняет существование теневого банковского сектора. Однако она не объясняет, почему теневой сектор оказался привлекательным настолько, что всего за три десятилетия подавил традиционный. Ведь банки, придерживающиеся традиционных бизнес-моделей, также должны были извлечь выгоду из замены печатных машинок компьютерами.
Подъем теневого банковского сектора начался в 70‑х гг., и это дает подсказку относительно мотивов перевода банковской деятельности в теневую сферу. Тогда традиционные банки регулировались потолком процентной ставки, установленным правилом Q. Это правило задавало максимальное значение процентной ставки, которую банк мог предложить вкладчикам. Для банков это правило было неудобно, поскольку оно не давало им возможности привлекать вкладчиков, особенно в периоды высокой инфляции.
53
При общем объеме собственного капитала в 8 долларов и долге в 2 доллара инвестиции 10 долларов в третий проект приносят 10 долларов при хорошем раскладе и –8 долларов при плохом, что равняется ожидаемой доходности в размере 1 доллара. Такую же доходность обещает и первый проект. Обратите внимание, что на самом деле коэффициенты автономии банков гораздо ниже, чем в примере. Они опускаются даже до 3 %. Что бы вы сделали, будучи банком и имея возможность выбирать, сыграть вам в рулетку или купить ценные бумаги Министерства финансов США на 97 % заемных средств? Было бы глупо не сыграть в рулетку. Представьте, что вы позаимствовали 97 долларов и вложили 3 доллара собственных средств. Предположим, что вы снова сумели одолжить деньги с нулевой процентной ставкой (что сегодня происходит с крупными банками). Если приравнять вашу стратегию рискованного вложения к ставке на один цвет рулетки, вы с одинаковой вероятностью можете либо получить 100 долларов, либо потерять 3 доллара. В такой ситуации ценные бумаги Минфина купит лишь предельно не склонный к риску человек. Само собой, мы не говорим, что банки берут деньги в долг и едут в Лас-Вегас. В гл. 7 мы обсудим стратегии банков в отношении принятия риска.
54
См.: Kim and Santomero 1988. Авторы демонстрируют необходимость предъявления требований к капиталу с учетом риска для предотвращения принятия банками избыточного риска.
55
О проблемах, например, см.: Jackson et al. 1999; D. Jones 2000. Требования к капиталу также корректируются с учетом политических соображений. Так, соглашение “Базель-I” считало некоторые государственные долги безрисковыми, и банкам не требовалось наращивать собственный капитал для владения определенными государственными облигациями. Такие облигации стали более привлекательными для банков, поэтому банки стали чаще их покупать. Эмпирические свидетельства этого см.: Haubrich and Wachtel 1993. Начавшийся в 2010 г. европейский кризис суверенного долга продемонстрировал, что признание некоторых государственных долгов безрисковыми было ошибочным. Банки с трудом поглощали убытки по ряду имеющихся у них государственных облигаций. Привилегированное положение государственных облигаций в современном банковском регулировании сопутствовало созданию крепкой связи между государствами и банками: банки финансируют государства, а государства гарантируют обязательства банков. Мы вернемся к этому в части III.
56
Например см.: Reinhart and Rogoff 2009b (рис. 10.1); Minsky 1986.
57
О влиянии информационных технологий на финансы см.: Allen, McAndrews and Strahan 2002.
58
Наше определение близко к следующему: “Теневое банковское дело подразумевает трансформацию ликвидности, кредита и сроков погашения без прямого и явного доступа к общественным источникам ликвидности или кредитной поддержки”. См.: Pozsar et al. 2013, 1.