Страница 127 из 129
Растерянные изменники начинают разбредаются по сторонам. В мгновение ока победа, которая была у них в руках, начинает ускользать. Тогда Майк, издав призывный клич, набрасывается на высшую богиню, вступая в решающую схватку. Следуя за своим лидером, боги насильственной смерти своими длинными когтями режут тела Эринний. Извергая пламя, фурии[1] жгут предателей Кер. «Prince George» в огне. Пламя поглощает дорогие занавески, стены и доходит до потолка.
Мой взгляд снова встречается с глазами Аарона. Как в трансе, мы перестаем замечать всё вокруг. Аарон всё ещё стоит напротив, а в моих руках этот проклятый клатч с ножом. И обещание, данное Эзре, что я убью смерть, а значит бога, который её олицетворяет. Его называют Танатас, а по эту сторону мира людей он именует себя Аарона Дарк.
Клатч словно налит свинцом. Мне начинает казаться, что Аарон догадывается, что я задумала. Он просто ждет, какое же я приму решение. В ответ на мои душевные метания в своей голове я слышу голос Эзры: «Давай же, Теар. Один резкий шаг — и всё кончено!». И я делаю этот шаг…
Бросив клатч на пол, я подаюсь Аарону на встречу, страстно целуя его губы. Это самый драгоценный поцелуй в моей жизни. Он состоит из нежности и любови, тепла и света, которое переполняет нас. Так сладко и горько мне не было никогда. И больше никогда не будет… Аарон обнимает меня, держа крепко, словно боится, что я могу убежать.
Сквозь счастливые мгновения я начинаю понимать, что вокруг становиться очень тихо. Эриннии с Хейзел все-таки прогнала Керов, и теперь все смотрели только на нас. Огонь под действием магии погас.
«Ты сделала свой выбор. Я забираю у тебя подаренную жизнь и… возможность любить. Даже на том свете ты останешься бесчувственной, как и была прежде. Этой мой вам подарок с Аароном», — звучит голос Эзры.
Жгучая, разъедающая боль вспыхивает в области сердца. Тук-тук, тук-тук, тук… оно остановилось. Я, немного пошатнувшись, оступаюсь и падаю. Но в последний момент меня успевают подхватить сильные мужские руки.
Аарон сидит на полу, держа меня в объятьях. Платье начинает промокать от моей же крови. Рана от осколка стекла, которая должна была меня убить, появилась на своем месте, будто и не было никакого воскрешения. Я умирала на руках своего когда-то любимого.
— Я бы никогда не смогла этого сделать, — говорю слабеющим голосом. — Я не хотела уходить вот так, не попрощавшись…
— Я знаю… Не уходи. Останься со мной. Всё можно изменить.
Я ласково касаюсь его лица, чувствуя подушечками пальцев тепло его кожи.
— Нет, я хочу умереть… Я рада, что в эти минуты ты рядом.
Он берет мою ладонь, и я ощущаю прикосновение его мягких губ.
— Тогда я сам проведу тебя.
В тишину нашего прощания врывается знакомый голос.
— Можно мне с ней попрощаться?
Сквозь затуманенный взор я понимаю, что Аарон передал меня Леаму. Я снова ощутила холод его прикосновений.
— Прости меня. Я не стала для тебя той самой.
— Но для меня всегда существовала только ты. И пусть я не стал твоим тем самым, ты для меня всегда была целым миром. Миром, в котором я не хочу жить, зная, что тебя нет рядом. В мире, где не будет твоей улыбки и озорного смеха. Где ты никогда не будешь счастлива, хоть и не со мной… Знаешь, я не мог понять, почему ты не умерла после того, как Палома отравила тебя. Но потом я понял, что моё сердце билось за нас двоих.
Он осторожно прижимает меня к себе, и я слышу биение в его груди. Оно завораживает и, словно слушая колыбельную, я медленно погружаюсь в вечный сон.
— Прости меня, Теар. Я не могу позволить тебе уйти, — говорит сын Астерии, осторожно целуя меня в лоб.
От этого касание со мной начинает происходить что-то невообразимое. Словно все клетки моего организма начинают наполняться жизненной энергией. Прилив света растекается по венам, доходит до главных артерий, и сердце, израненное и проклятое, начинает биться, вопреки всему.
— Леам, — произношу, приходя в себя.
— Он ушел, — говорит Аарон.
Оказывается, я уже давно лежу на его руках.
— Что произошло со мной?
— Леам отдал тебе свое бессмертие, теперь он — обычный человек… и забрал на себя проклятье Паломы, теперь его сердце не бьется.
Я посмотрела на двери, через которые ушел сын Астерии. Среди всего разгрома и у самого выхода лежал маленький цветок, перевязанный черной лентой. Та самая бутоньерка с его пиджака.
[1] Фурии — название Эриннии в древнем Риме.