Соглашение вора (ЛП)

Девочка медленно кивнула, словно поняла, хотя сестра Кейтлин сомневалась в этом. Монахиня стала отворачиваться, но…

— Можно еще вопрос?

Кейтлин подавила вздох.

— Еще один. И ужинай.

— Если в Давиллоне столько богов, почему никто из них не встал с попы и не спас моих родителей?!

Сестра Кейтлин отпрянула, прижала ладонь к губам. Потрясенный шепот разнесся среди детей, но монахиня слышала злое согласие в нескольких местах среди тех, кому повезло меньше всех.

Пора было срезать это в зародыше!

— Девочка, так не говорят о богах!

— Когда они извинятся передо мной, то и я извинюсь.

Монахиня схватила девочку за запястье и потащила к двери раньше, чем потрясенное оханье и шепот поддержки притихли в зале.

— Мы научим тебя манерам и уважению, дитя!

— Хватит звать меня так! — рявкнула девочка, не вырываясь, пока ее тащили неизвестно куда. — Меня зовут Адрианна.

Адрианна так и не научилась манерам и уважению от сестры Кейтлин и других монахинь. Хоть ее запирали, и ей было некуда идти, она ушла из монастыря через пару дней, еще даже не сошли синяки после того, как ее выпороли.

Сестра Кейтлин была рада, что она ушла. Она была уверена, что от нее были бы только проблемы.

Глава вторая

НЫНЕ

Место было огромным. Земли Думерж и поместье в центре были огромными, бальный зал в глубине дома, как ни удивительно, тоже был большим.

И хаос в нем выходил из-под контроля и становился огромным.

Музыканты сидели на платформе в углу, отделенные от тех, кого развлекали. Они яростно играли, бросали музыку в толпу стрелами, повторяя самый популярные мелодии, что звучали по всей Галиции. Их наряды — музыканты были не частью музыки, но зачем-то наряжались — были из ярких тканей. Туники и жилеты висели на них, парики съехали на потные лбы, пальцы болели. Они играли пять часов, меж песен было лишь пару минут перерыва, и пытка не обещала закончиться в ближайшее время.

Они могли не переживать. Бальный зал был так набит, что танцы требовали стратегии и тактики, места для них все равно не было. Голоса кричали, все пытались быть услышанными. Музыка для них была лишь еще одним шумом, препятствием, что заставляло кричать.

Стол был длинным, полным еды, от которой большой слон подавился бы, но его смогли бы еще и закопать в остатках. Все звери, казалось, были на том столе, в соусах, хлебе и прочих украшениях. Говядина, оленина, разные птицы, десятки рыб, яйца и икра, улитки, всевозможные овощи — все было там, и сколько бы гости ни ели, еды не становилось меньше. Один запах мог утолить аппетит без единого кусочка.

Дом был готов к празднику. Картины и гобелены висели высоко, чтобы их не достали пьяные пальцы или пролитые напитки. На большинстве были сцены из мифов, но на некоторых были золотая пирамида Геррона, покровителя рода д'Оррель, а еще было солнце в короне Верколя, покровителя Давиллона.

Огни радостно горели в каминах, чтобы веселить вечером. Разные травы были рассыпаны по дровам, комнаты заполняли запахи, что окутывали гостей и поднимались к потолку. Мягкие ковры вычесали в ожидании гостей. Слуги были чистыми, стояли у стен, готовили то, пополняли это, играли роль обученных гончих, что все время были на охоте.

В центре бури, окруженная людьми, стояла странная пара. Несмотря на давку празднующих, на пустые улыбки, вежливые взмахи и мелкие разговоры, они источали спокойствие, и аура расходилась на несколько футов вокруг них.

— Должна сказать, дорогой барон, — отметила женщина, — вы превзошли себя. Не помню таких праздников, — но ее лицо добавляло: «Кроме тех, что устраивала я», без всяких слов.

Мужчина благодарно поклонился, его лицо отчасти скрывал платок, что он держал тонкими длинными пальцами.

— Герцогиня, — сказал он тонким голосом, — так добра.

— Верно, — ответила женщина.

Беатрис Лючень, герцогиня Дамиллона, голос Верколя, правительница всех территорий, провинции и города Давиллона, была высокой, широкоплечей, с пышным бедрами и чертами. Ее черные волосы с сединой были высоко собраны на голове горой кудрей, что ниспадали и смягчали лицо, тронутое временем. Она была в фиолетовом и синем, с золотой брошью солнца в короне, ее лицо было цвета только выпавшего снега от пудры.

Ее спутник был совсем другим, тенью. Чарльз Думерж, барон д'Оррель выглядел болезненно. Его кожа была почти серой даже без пудры, его волосы цвета соломы были тонкими. И даже его красивый наряд синего и коричневого цвета делал его похожим на ходячий труп.

Думерж склонился, его нос пронзил воздух. Герцогиня с трудом не отпрянула.

— Я благодарен, — сказал ей Думерж, его голос был настолько тихим, насколько позволял шум вокруг, — что гости тут оценили мои старания, — он огляделся, словно проверял, что его не подслушивали, а потом продолжил. — Но я не верю, что все тут подходят для такого. Если честно, ваша светлость, я бы не приглашал, например, — он огляделся в поисках жертвы, — маркиза Де Брилле. У него нет того, что поможет тут выжить, да? Но бедный Францис переживает тяжелые времена, было бы грубо не позвать его отвлечься от проблем. Хотя он вряд ли сможет…

— Францис Карно, — сухо сказала герцогиня, — справляется неплохо, хотя титул маркиза должен был достаться его умершему брату. Думаю, он друг, и я хочу, чтобы он поднял свой дом на ноги, — она посмотрела на неприятного хозяина дома надменно.

Дико пытаясь отыскать отвлечение, барон посмотрел на другого гостя, милая девушка стояла среди людей и смотрела в пространство.

— Эм, ваша светлость? — спросил он, впившись пальцем в локоть юной леди. — Вы встречали мадемуазель Валуа? Нет? Тогда представляю вам Мадэлин Валуа. Мадемуазель Валуа, это Беатрис Лючень, герцогиня Давиллона.

Юная леди дважды моргнула, удивляясь, и изящно присела в реверансе.

— Ваша светлость, — сказала она низким, но робким голосом, — это честь для меня.

Лючень скрыла изумление от неловкого отвлечения Думержа и окинула девушку взглядом.

Она была юной, почти дитя, с худым лицом, резкими чертами и морскими глазами. На ее голове громоздились светлые кудри, явно парик, но это было не важно, ведь парики были у половины женщин. Ее платье было из тяжелого зеленого бархата. Это почти не выделяло девушку среди других с похожей фигурой.

Но…

— Мне кажется, — сказала герцогиня, кивнув девушке, — что я вас где-то видела, дорогая.

— Конечно, ваша светлость, — сказала ей Мадэлин, скромно опустив голову. — Я была на нескольких балах и ужинах до этой ночи. Но впервые, — она добавила, широко улыбаясь хозяину, — мне оказали честь, познакомив нас.

— Ах, — герцогиня уже думала о другом. — Рада встрече. Наслаждайтесь балом. Барон, — она резко повернулась к хозяину поместья, — мы что-то обсуждали?

Они обсуждали ценность гостей, а юная леди незаметно отступила в толпу.

— Интересно, — пробормотала женщина, звавшая себя Мадэлин Валуа. — Я думала, нас раскрыли.

Согласие с долей облегчения донеслось от невидимого спутника, а потом и вопрос.

— Нет, я не переживаю из-за барона. Этот клоун не понял бы угрозу, даже если бы кто-то спрятал мантикору в его ночном горшке. Я боялась, что герцогиня узнает меня. К счастью, она не вглядывалась.

Еще эмоция, почти ностальгия.

Мадэлин, что раньше была Адрианной, кивнула.

— Это было давно, да. Хватит переживать, — она шла среди леса людей и запоминала детали дома. — Он не пустил гостей наверх, значит, все ценности там, — она раздраженно покачала головой, стараясь не сбить парик, не раскрыть густые каштановые волосы под ним. — Хотелось бы изучить план там, — пожаловалась она. — Было бы куда проще. Ладно. Мы же человек, да?

Без слов Ольгун смог прорычать что-то невежливое.

Мадэлин хитро улыбнулась. Верно. Словно она могла забыть, что в ее голове каталось божество.