Шут и Осень

Мужской голос, низкий, бархатный раздался позади. Эльжебета стремительно обернулась и замерла. Привалившись к стволу дерева, стоял шут... Князь... Его руки были скрещены на груди, а мышцы напряжены. На нём были лишь чёрные брюки и сапоги. Тёмные волоски покрывали грудь, превращаясь в тонкую полоску, перечёркивающую живот и теряющуюся за поясом брюк. Эльжебета беззастенчиво разглядывала его совершенное тело, мечтая провести пальцами по коже, забраться за пояс... Она только сейчас поняла, что он сказал. Нашёл? Специально ли он искал? Или просто увидел сбегающей из замка. Ветер прилетел с озера и спутал её волосы, а Эльжебета осознала, в каком она виде. Волосы уже едва прикрывали грудь, юбка слишком прозрачна, и венок на голове. Но преступное возбуждение уже начинало своё путешествие по телу. Оно захватывало всё новые территории, не оставляя возможности сопротивляться. Сначала затопило румянцем лицо. Кожа загорелось под взглядом князя. Потом пришёл черёд груди – она налилась и набухла, соски болезненно заныли, желая, чтобы мужские пальцы их сжимали и тёрли. Следом волна обрушилась на живот, водопадом устремляясь к лону, посылая туда горячую влагу. Эльжебета со стыдом понимала, что истекает от одного лишь взгляда этого незнакомого, по сути, человека. Она, подобно развратнице, текла, глядя на него, внутри всё сжималось. Ей нужно было чувствовать, как горячая плоть вторгается в её тело. Так хотелось сжать его, вынуждая выплеснуться в её жаждущее лоно.

Понимая, о чём думает, Эльжебета готова была застонать. А он, казалось, знал всё, что она представила. И Эльжебета не могла этого выдержать. Она бросилась бежать. Скорее! Скрыться от него в чаще леса. Быть может, он даже не понял, кто перед ним. Но горячие ладони, обхватившие её талию, жгли кожу и обездвиживали. Снова, как и тогда на празднике, её спина была прижата к его груди. Но на этот раз их кожа была обнажена. Она ощущала покалывание волосков и твёрдость его мускулов. А ещё она чувствовала, как прижимается к ней его плоть. Жёсткая и горячая. Её тихий стон и тяжёлое дыхание – она сдалась, даже не пытаясь сражаться. Для виду постаралась вырваться, надеясь, что он не отпустит, и с облегчением услышала:

– Ты моя добыча. По праву.

Горячие губы то ли шута, то ли князя задевали её ухо. Эльжебета развернулась к нему лицом, не удержавшись, прижалась грудью к его груди. Какой же он горячий... Горячий и твёрдый. Её руки, всё ещё сжимавшие венок, медленно поднялись вверх. Его глаза затягивали в омут, в опасную бездну, из которой потом не выбраться. Неотрывно глядя в них, Эльжебета опустила на черноволосую голову пронзительно синий венок.

– Я привораживаю тебя...

Её тихий шёпот оборвался. Он прогонит её? Посмеётся? А может, просто скинет венок и растопчет? Нет... Он улыбнулся. Опасно и порочно. Сейчас перед ней стоял таинственный князь. Он медленно опускал голову, и Эльжебета дрожала от ожидания его поцелуя. Ну, давай же, скорее! Почему ты так медлишь? Соски болели от напряжения, в горле пересохло. Ей необходимо было ощутить... Когда их губы соприкоснулись, Эльжебета попала в рабство. Она стала рабыней его горячего жадного рта. Он не медлил больше. Страстно и стремительно он целовал её, забирая в плен. Его язык нарочито неспешно прошёл по её губам, пробуя на вкус, а потом ворвался в её рот. Эльжебета задыхалась. Их языки сталкивались в сражении. Так быстро. Князь обхватил губами её язык, втягивая в рот. Эльжебета застонала ему в губы. Его греховный горячий рот сводил с ума. Она была уже готова на всё. Жажда чего-то запретного заставляла её стонать всё громче, тереться о его тело в попытке насытиться, спровоцировать его на что-то.

И у неё получилось. Пальцы князь сначала обхватили её грудь, а потом сжали сосок. Боже, как же она этого ждала. Совсем не нежно он сжал тугую вершинку и потянул. Боль перемещалась с наслаждением. Эльжебета громко застонала, когда он покрутил другой сосок. Мучительное чувство ударило вниз живота. Она прижалась к его паху, потёрлась о твёрдый член. Теперь застонал и он. Низкий мужской стон окончательно помутил рассудок Эльжебеты. Внезапно, его губы оказались у её шеи. Он прикусывал нежную кожу, а потом зализывал укус языком. Губы продолжали свой огненный путь по её покрытому золотом телу. Он обхватил губами измученный пальцами сосок и втянул в рот, прикусил вершинку. Эльжебете не хватало воздуха. Соски болели, а он продолжал мучить её. Оставив в покое один, перешёл к другому и начал с силой его сосать, сжимая губами. Его огрубевшие ладони гладили через ткань юбки ноги. От этих простых движений перед глазами темнело. Эльжебета надавила на плечи Хидежи, заставляя его опуститься на колени, чтобы... поклоняться ей. Она сама не знала, чего хочет, но когда его руки задрали вверх юбку, а сама она оказалась прижатой к стволу, эти неясные желания вырвались из-под контроля. Шершавая кора дерева царапала ей спину, а щетина на щеках Хидежи – живот.

Как же ей было жарко. Она вся горела. Кожа покрылась испариной. Горячо и влажно... Она чувствовала, каким влажным стало лоно от близости его губ. Его кожа тоже была покрыта капельками пота. Если его муки хоть отчасти напоминали её, то Эльжебета была бы счастлива. Она потрясённо ахнула, когда князь поцеловал её набухшие складки. Это так неправильно... Она попыталась оттолкнуть его, но он не сдвинулся. Его язык, надавливая, прошёлся по её лону, собирая влагу. Эльжебета громко застонала. Подобно последней распутнице, она текла от прикосновений его горячего языка. Но Хидежи не знал пощады. Он обхватывал губами болезненно чувствительные складочки её плоти, сдавливая, посасывая. Его язык задевал чувствительный бугорок, от чего всё внутри Эльжебеты сжималось, а потом углублялся в её тело. Не контролируя свои движения, Эльжебета тёрлась о его губы, стараясь как можно сильнее прижаться. Он снова проник в её тело языком, и она закричала, вонзив ногти в его плечи. Её стоны уже не прекращались. Нужно было ещё... В неё грубо вбились пальцы Хидежи, заставив кричать то ли от боли, то ли от наслаждения. Эльжебета поднялась на цыпочки, стараясь уменьшить давление, но он лишь сильнее надавил. Князь начал двигать рукой, а Эльжебета, словно одурманенная, бездумно насаживалась на его ладонь. Дыхание перемежалось со стонами, а стоны превратились в вскрик, когда он протолкнул в её узкое лоно ещё один палец. Она чувствовала себя заполненной до предела. Он терзал её тело, а она могла лишь стонать. Но Хидежи был безжалостен к своей добыче. Эльжебета сжалась, но он сумел войти в неё ещё одним. Что-то внутри неё содрогнулось. Эта болезненная наполненность, боль и слабость острыми иглами пронзили её тело изнутри. Он почти насиловал её рукой, но она продолжала истекать влагой. А потом Хидежи резко надавил пальцем на чувствительную плоть, неумолимо пробиваясь глубже, и Эльжебета ощутила, как всё внутри взрывается. Она запрокинула голову, не сумев сдержать крик. Она задыхались. Наслаждение, мучительное и долгожданное затопило всё тело. Перед глазами была тьма. Она могла лишь чувствовать, как поднимается с колен её мучитель, как его тело трётся о её, как всё внутри пульсирует и как он прикасается влажными пальцами к её губам, проникая в рот. Инстинктивно она приоткрыла губы. Не понимая, что происходит, несмело прикоснулась языком, почувствовав свой собственный вкус. Князь застонал, и этот звук заставил Эльжебету снова задрожать. Она принялась сосать его пальцы, неосознанно скользить по ним языком, чуть-чуть надавливать губами. Теперь уже раздавались его стоны. Его хриплое частое дыхание.