Смута

Но Шуйский Годунова зная,

И всё прекрасно понимая,

За внешним скорбным примирением

И рабским преданным смирением,

Умело заговор скрывал,

На бунт, в котором призывал,

Гостей и мужиков торговых,

Против засилья Годуновых.

И вот когда он смог настроить,

Против Бориса и дворян,

А так же к бунту подготовить,

Людей посадских и мирян,

Волна народа поднялась,

По всей столице раскатилась,

К воротам живо устремилась

И в Кремль с криком ворвалась.

И у палаты Грановитой,

С глазами злобою налитой,

Потребовала от царя сурово,

Народу выдать Годунова.

Дабы его с остервенением,

«Без милости побить камением».

Но царь, напуганный размахом

И ослеплённый диким страхом,

Стал князя слёзно умолять:

«К народу срочно обратиться

А чтоб бунтовщиков унять,

При всех с Борисом помириться».

И хоть не очень – то желал,

Князь с Годуновым примирения,

Он всё ж прекрасно понимал,

Что всенародное волнение,

Страшней правителя любого

И если им пренебрегать,

То не заставить себя ждать

И вскоре отомстит сурово.

Поэтому – то он решился,

Народный бунт предотвратить

И поспешил всем объявить,

Что с Годуновым помирился,

Зла на Бориса не имеет

И о случившемся жалеет.

В ответ к светлейшему с укором,

Два человека обратились:

«Сегодня снова с Годуновым,

Вы против воли помирились,

А завтра благоверный князь,

Нам от Бориса всем погибнуть,

Да и тебе в темнице сгинуть,

Иль где-нибудь в глуши пропасть».

После чего народ отхлынул,

Когда же Кремль он покинул,

Двор царский стражей окружили

И все ворота затворили.

Но мир не долгим оказался.

Решив Бориса отстранить,

Князь Шуйский втайне постарался,

Митрополита убедить,

Царю прошение подать

И всем сословиям подписать,

Чтоб ради рода продолжения

И сына царского рожденья,

Царицу Фёдор отпустил,

А сам в повторный брак вступил.

Но Шуйский просчитался снова.

Царь лишь Ирине доверял

И по наказу её брата Годунова,

Понять митрополиту дал.

Что даже царь Иван не смел,

Его в разводе убедить,

А он монах простой посмел,

Его с Ириной разлучить.

И Дионисия за это,

В измене Фёдор обвинив

И вняв Борисову совету,

Московской кафедры лишив,

Монахом в Новгород сослал,

А кафедру его занял,

Сторонник верный Годунова,

Владыка Иов из Ростова.

И снова князь не примирился,

И злобу в сердце затаив,

Ещё сильнее обозлился

И план, с Андреем обсудив.

Решил посад на бунт поднять

А чтоб разжечь в народе страсть,

Купечество стал убеждать,

На двор правителя напасть.

Но брат царицы не дремал,

Он от людей своих надёжных,

О плане Шуйских всё узнал

И слухов не боясь тревожных,

Не стал князей разоблачать,

А двор, свой в крепость превратив

И дворню всю вооружив,

Решил, открытый бой принять.

И вот когда толпа взбешённых,

Торговцев местью ослеплённых,

На Годуновых двор напала.

Вся крепость с яростью суровой,

Как злой дракон многоголовый,

Огнём свинцовым зарыгала.

И нападение отбив,

«Гостей» картечью провожала,

Пока совсем не разогнала,

Народу массу уложив.

И сразу же после событий,

Без шума лишнего правитель,

Сумел опекуна заставить,

Москву престольную оставить.

И чтобы запугать восставших,

Вождей посада допросил,

И шестерых купцов бесстрашных,

На Красной площади казнил.

Но дело волей Годунова,

Доследовать царь приказал,

И розыск начатый им снова,

Подробности такие дал,

Что Шуйский был в Москву доставлен

И после показаний важных,

В далёкий монастырь отправлен,

Где и удавлен, был однажды.

Покончив, с регентом правитель,

Решил добить врагов своих

И гнев свой беспощадный мститель,

На головы обрушил их.

И так сумел всех запугать,

Что из врагов его на думе,

Ни кто не смел, даже подумать,

На власть его претендовать.

И вот теперь, когда он властью обладал,

Послы своим монархам сообщили,

А также всю Европу известили,

что Годунов правителем в России стал.

И грамотно страною управляет,

А царь на троне только восседает.

Тогда бояре с грустью понимали,

Что безнадёжно царь больной

И отведён ему срок жизни небольшой,

И меж собой на думе рассуждали:

«Что если Фёдор неожиданно умрёт,

Царём царевич Дмитрий может стать,

За всё тогда придётся Годуновым отвечать

И всех их неизбежно плаха ждёт.

А так как царская жена,

Не может Фёдору наследника родить

И цесаревича монарху подарить,

То участь Дмитрия была предрешена».

Но прежде чем исполнить приговор,

Борис как настоящий, хитрый вор,

Решил от церкви помощь получить,

А чтоб она ему помощницею стала

И от врагов Бориса защищала,

Задумал патриаршество в России учредить.

Часть 2

Бояре всё прекрасно понимали

И не пришлось их долго убеждать,

И все его с царём на думе поддержали,

В России патриаршество принять.

И Годунов бояр всех убеждает,

Что Иов первым патриархом должен быть,

Ведь он умело церковь возглавляет,

И все царю всегда сумеет объяснить.

И вскоре посетил Москву Иоаким,

Антиохийский патриарх,

Его с почётом встретил наш монарх

И выслушав его с вниманием большим.

Царь в разговоре Иоакиму пояснил,

Что наступило время патриаршество в России учредить,

А чтоб его собор Вселенский утвердил,

Всех иерархов в этом нужно убедить.

Тогда царя владыка уверял,

Что его просьбу будут на соборе обсуждать

И русскому монарху обещал,

В Москву его решенье прислать.

Тогда в Москве деньгами Иокима одарили

И в Антиохию с надеждой проводили.

Через два года царь в Москве встречает,

В сопровождении двух иерархов,

Константинопольского патриарха

и всех троих их в царские хоромы приглашает.

Дабы решение собора разузнать,

Но патриарх Иеремия дал царю понять,

Что на соборе дело важное решалось,

А патриаршество Московское не обсуждалось.

И Дорофей митрополит всё подтверждает,

Архиепископ же Арсений предлагает: