Страница 7 из 10
Низкий утробный гул авиационных моторов нарастал, усиливался, давил. "Уо-уо-уо",- тяжело, с надрывом выли они.
- Ребята, держись!- с отчаянной лихостью крикнул какой-то мальчишка. И сразу от оглушительного грохота заложило уши: из-за близких корпусов заводов частыми залпами начали бить зенитки.
Около самолетов гроздьями вспухли дымные клубки разрывов зенитных снарядов. Кто-то дернул Сандру за куртку. Сережа. Кричит, указывая на разрывы. В грохоте стрельбы и завывании моторов слов не разобрать, Тогда он потянул ее за собой к трубе. Едва прижались к ней, крышу будто обдало шквальным ливнем - снарядные осколки!
Сандра опомнилась. Стыдно! Она должна была предусмотреть то, о чем догадался мальчик. Чему ее только учили!
Опять защелкало. Сквозь грохот зениток прорвался противный нарастающий свист: "фьююю!" Что-то тяжелое ударило у самой трубы, проскрежетало по железу, и на самом краю крыши, шипя, вскинулся фонтан нестерпимо яркого пламени!
- Наша!-воскликнул Сережа и, опередив Сандру, с лопатой наперевес бросился к зацепившейся за водосточный желоб "зажигалке". Ловко поддел - и она, густо рассыпая искры, полетела во двор.
Сандра даже испугаться за Сережу не успела - по крыше ударило снова и снова. Слева вспыхнуло, справа, еще и еще! Грохoт пальбы, барабанная дробь осколков!
Когда Сандра, сбросив с крыши очередную "зажигалку", смогла посмотреть вниз, она удивилась: там горели десятки зажигательных бомб.
Дымное облако затянуло крышу. Стало трудно дышать, защипало глаза. Упади еще "зажигалки" - не увидишь.
К счастью, волна бомбардировщиков прошла. И осколки больше не падали. Ветер разорвал пелену дыма, окутавшего дом. Кругом, куда ни посмотри, пожары.
- Завод Карпова горит!- закричал Сережа.
Со стороны Лиговки в небо рвались огромные клубы черно-желтого дыма, подсвеченные снизу багровым пламенем. Казалось, там разверзлась земля и образовался огнедышащий вулкан, взметая ввысь все новые и новые струи огня.
- Нет, то не завод,- тихо сказала Сандра.- Горят Бадаевские склады.
Ребячье воинство - усталое, в прожженных куртках - стояло опершись на лопаты и молча, насупившись смотрело на зрелище бушевавших вокруг пожаров.
Мальчишки и девчонки были как солдаты, вышедшие из боя. Отдавали ли они себе отчет, что совершили нечто героическое? Нет. Им надо было отстоять от огня дом.
Они это сделали. Только и всего.
Бесстрастный голос электронного информатора сообщил, что 19 сентября фашистская авиация намеренно атакует больницы и госпитали Ленинграда. В 16.25 на госпиталь, что на Советском проспекте (сюда с Обводного перевели и медсестру Таню), будут сброшены три фугасные бомбы весом от двухсот пятидесяти до пятисот килограммов. Через три минуты в обрушенные этажи упадут еще десятки зажигательных бомб и госпиталь превратится в огромный костер!
У Сандры сжалось сердце. Покорно ждать неотвратимого? Уступить без боя? Дать погибнуть раненым и Танечке? Ну нет, не бывать этому!
Сандра взглянула на брошь: "Я ведь располагаю энергией для возврата в свой век и для питания "маяка"... Но если истрачу ее - не вернуться в свой двадцать второй, а без отключенного "маяка" десантникиспасатели не отыщут меня, не вызволят отсюда. Никогда больше не увижу своих современников, родных, Андрюшу... Никогда! Однако выбора нет: раненые, Таня..."
В подъезд здания, расположенного невдалеке от госпиталя, она вбежала вместе с толпой с улицы, как только объявили воздушную тревогу. Но повернула не вниз, в бомбоубежище, а на чердак.
Укромный, затененный уголок Сандра нашла у чердачного окна. Отсюда госпиталь был виден как на ладони. Приготовилась: брошь - в левой руке, пальцы правой - на зубчиках управления.
16.22. Воздух задрожал-наплывала первая волна бомбардировщиков.
"К бою!" - приказала себе Сандра. Брошь не конструировалась как боевое оружие, поэтому пришлось ввести новую программу в блок преобразования энергии. В тот же момент выплеснулся не видимый глазу импульс энергии, развернулся в защитное поле, стабилизировался...
Ведущий "Юнкерс-88" в головной группе уже лег на боевой курс-на госпиталь! Но сбросить бомбы не успел: какая-то могучая сила, как пушинку, отшвырнула его в сторону! Бомбардировщик едва не перевернулся.
Такая же участь постигла еще нескольких, идущих за головным. Остальные отвернули с курса, растерянно заметались.
Сандра ликовала: "Жаль, энергию экономить надоиспепелила бы паразитов!"
"10, 9, 8",-отсчитывал звуковой хронометр броши.
При счете "0" Сандра окажется безоружной.
"Скорее, скорее, ну же!" - торопила она вторую волну бомбардировщиков. Они уже на подходе. Лишь бы успеть отбить их!
"7, 6, 5",- как кровь из жил, утекала энергия.
- Вот она, зараза, где притаилась!- раздалось за спиной.
Сандра, продолжая держать вытянутой вперед руку, обернулась. В лицо ударил свет электрического фонарика.
- Ребята, ракетчица здесь! Ну, гадина, не уйдешь!
К Сандре с трех сторон бежали люди.
"Схватят - ничего не докажешь",- мелькнула мысль. Нажав кнопку микропереброса, Сандра оказалась на улице вблизи госпиталя. Сверлящий, нарастающий свист бомб заставил ее распластаться на мостовой.
"Опоздала! В момент переброски защитное поле снялось".
Обвальный грохот заложил уши. Сандру подбросило, больно ударило о землю.
Приподняв голову, она увидела невообразимое. Наружная стена госпиталя вспучилась, побежали зягзаги трещин. Потом стена госпиталя закачалась, как плохо закрепленная театральная декорация, и медленно, словно нехотя, обрушилась, выбросив бурое облако дыма, из которого пробивались языки пламени...
Отовсюду пронзительные крики: "Сестрички, не оставьте! Горим!!"
Не щадя жизни, спасатели кидались на зов. Но разве всех вызволишь из огненной ловушки? Сандра не считала, сколько раненых вынесла, когда рухнули пылающие перекрытия. Ее успели подхватить, оттащили.
На какое-то время она потеряла сознание - непростительно для десантника...
"По всей вероятности,- думала потом Сандра,- я пытаюсь преодолеть какой-то запретный порог вмешательства в микроструктуру событий. Не случайно же все мои попытки что-либо изменить заканчивались неудачей!"
- Тетя Сандра, проснитесь!
От Катиного шепота она очнулась, как от толчка.
"Где я? В блокадном Ленинграде... Какое сегодня число? 29 января сорок второго года..."
Первые ее мысли после пробуждения были о Сереже и Катеньке: как-то выдержат еще один день? Их эвакуация через Ладогу-завтра!
Наконец-то она выполнит свое задание. Там, на Большой земле, ребятишки будут в безопасности, их согреют и накормят. Сережа будет спасен! А она... Какнибудь дотянет до 1 февраля. Контрольный срок ее пребывания в Ленинграде закончится 31 января, и, быть может, друзья из двадцать второго века спасут ее,ведь чуточку энергии в броши еще сохранилось для функционирования "маяка".
Никогда она не предполагала, что так долго после трагического 19 сентября задержится в Ленинграде.
Казалось бы, все благоприятствовало быстрой эвакуации детей. И действительно, дважды за эти почти четыре месяца были оформлены все документы и пропуска для эвакуации, и дважды по непредвиденным причинам эвакуация Сережи и Кати срывалась. Завтра предстояла третья. Скорее бы завтра!
Угольно-черная темнота, ледяной воздух. В комнате - градусов двадцать мороза. Центральное отопление давно не действует, а на улице - под тридцать, не меньше.
Сандра спала не раздеваясь - в ватнике, рейтузах и толстых носках, набросив на одеяло еще целый ворох одежды. И все-таки ноги что ледышки. Сейчас, когда она очнулась, ее била крупная дрожь. В пустом желудке ощутила резкую боль, казалось, кто-то грызет внутренности. Хоть кусай рукав куртки - пусть ватой, но наполнить бы желудок,
- Тетя Сандра,- опять донесся шепот девочки.
- Что, Катенька?
- Пора идти за хлебушком.
- Спи, рано еще.