Нейро-панк

- Да. Да. Конечно, - Эмпирей Тодд буквально вырвал из недр дорогого пиджака визитную карточку и бросил ее на стол. Визитка была оформлена с хорошим вкусом, ничего лишнего, лишь тонкое благородство показной скромности и дорогая рисовая бумага. Соломон с деланным уважением положил ее в ящик стола. На этом, как он надеялся, встреча должна была закончиться. Дергающийся бледный человек в сером костюме стал раздражать его, как засевшая между зубами веточка укропа. Он выглядел беспомощным, жалким и отталкивающим. Как грязный нищий, напяливший на себя одежду с чужого плеча и теперь сам чувствующий себя в ней неуютно и скованно. В его обществе было неприятно находиться.

- Звоните мне в любое время суток, - сказал на прощание Эмпирей Тодд, угловатой зыбкой тенью замерев на пороге, - Я буду ждать. Наверно, я не смогу заснуть, пока вы не вернете меня. Я… Ладно. Прощайте.

- Удачного дня, - козырнул ему вслед Соломон, зная, что посетитель уже не слышит его.

Часы показывали двенадцать часов и тридцать восемь минут.

Соломон вздохнул и, протянув руку, перевернул табличку на двери другой стороной.

Пора было отправляться на обед.

ГЛАВА 2

Конечно же, в кафетерии он детектива Барросу не застал, и сам тому не удивился. Часы готовились пробить час дня, то самое время, когда стайки строгих костюмов стягиваются к дверям, подобно мелким листикам водоросли, втягиваемых в фильтр огромного аквариума, а повара сердито грохочут тарелками, напоминая неслаженно играющий оркестр. Соломон ощутил запах свежей горячей окономияки, и почувствовал, как желудок отозвался сердитым дребезжанием. Ну, не сегодня, старик, потерпишь. Дела, сам понимаешь… Желудок не понимал. Он был бесчувственным и грубым существом, слишком примитивным, чтоб принимать во внимание чужие слабости. «Ты сам виноват, Соломон, - гудел он, - Если бы не задержался, если бы выкинул из кабинета этого Эмпирея Тодда, мерзавца, укравшего у тебя обеденный перерыв, этого жалкого червя, это пугало…». Соломон пообещал ему по дороге домой заехать в кафе и взять двойную порцию якитори с рисом и луком.

На всякий случай Соломон заскочил в курилку, что была неподалеку от кафетерия, но и там детектива Бароссы не обнаружилось. Зато обнаружились три строгих костюма, поношенных и потрепанных настолько одинаково, что выглядели единой униформой -

Маркес, Коротышка Лью и еще какой-то тип из отдела то ли контрабанды, то ли нравственных преступлений. Посасывая трубки, они плавали в густой до рези в горле атмосфере и, кажется, о чем-то спорили, давно и безнадежно, перевалив в своем споре за ту черту, где уже позволительно считается хватать друг друга за рукава и галстуки, перекрикивать и сплевывать в угол.

- …трилобиты! Скажите, пожалуйста! Трилобиты!

- И пусть! – Коротышка Лью насмешливо косился на распалившегося, почти искрящегося, Маркеса, огненная шевелюра которого была заметна в табачном тумане так же хорошо, как свет маяка, - И пусть трилобиты!

- Дурак ты, - сердился тот, дергая воротник несвежей рубашки, - С детства их ненавидел. Пакость, плавает себе в банке… Ну и что ты думаешь? Эта фурия прямо-таки насела на меня, хочу трилобитов, и все тут! Всегда, мол, мечтала завести в квартире эту живность. И почему все женщины без ума от трилобитов, а?

- Они снова в моде. Подчеркивают целостность духовного мира хозяина, - сказал Коротышка Лью, ухмыляясь откровенно издевательски, - Ну так а ты что? Не захотел?

- Я, понятно, упирался. Предложил ей завести кота. А что такого?

- Кот, - многозначительно сказал тип из отдела то ли контрабанды, то ли нравственных преступлений. Глаза у него были скучные, потертые и темные, как кнопочки дверных звонков, а усы – обвислые, невнятного бурого цвета, что-то среднее между сединой и ржавчиной. Поскольку больше он ничего не сказал, на него никто не обратил внимания.

- Не спорь с женщиной! – поучительно заметил Коротышка Лью, и так веско постучал чубуком трубки по ладони, что прозвучала эта сентенция даже оригинально, - Хочет трилобитов – заведи трилобитов.

- Ну нет уж! Кто хозяин в доме? Я уперся. Никаких трилобитов, женщина, заводим кота, и точка. Тут и она на дыбы встала. Никаких котов в моем доме! Ох, началось… Три дня – точно не дома, а на Сони-Шарповском фронте… Ссоры, грохот. Не жизнь, а пытка.

- Напомни мне рассказать про один случай в Сони…

- Отстань ты со своим Сони, старик! – Маркес так дернул ворот рубашки, что галстук сбился на бок, да так и остался криво висеть неаккуратным серым язычком, - Три дня, в общем, терпел. Потом понял, что надо с этим делом разобраться. Я не из тех парней, что складывают дела в долгий ящик.

- Нейро-модуль! Разумеется! – Коротышка Лью не очень элегантно щелкнул толстыми пальцами, - Уважаю. Мужчина в нашем возрасте уже не может позволить себе терпеть негативные психо-физические факторы, скверно действует на нервную систему и потенцию. Да и мальчишество. А нейро-софт - самый разумный путь.

- Но не самый дешевый, - кисло сказал Маркес, - Пришлось отдать ползарплаты. Но сделали, конечно, на уровне. Это тебе не тот нейро-софт, что был у нас в молодости, никаких индонезийских компонентов и нелицензионного оборудования…

- Был у меня лет пять назад приятель, тоже из Фуджитсу, славный парень. Но проблемы у него были с женским полом, слишком уж страстен, если вы понимаете… Вечно драмы, страсти, шекспировщина всякая вокруг него вьется…

- Великий Макаронный Монстр! – вспылил Маркес, - Да причем здесь твой…

- А дай дорасскажу!.. В общем, устал он от собственной страсти, хоть в петлю. Ну я ему и подсказал, мол, поставь себе нейро-модуль, да и забудь. Станешь холоден, как айсберг, или чего ты там хочешь… Он и пошел. Только, дурак такой, сэкономить решил. Вместо того, чтоб в официальный нейро-коррекционный центр пойти, к какому-то подвальщику сунулся, где дешевле. И попросил, чтоб ему установили нейро-модуль верности.

- Верность, - глубокомысленно сказал тип, который занимался то ли из контрабандой, то ли нравственными преступлениями, - Конечно.

На него вновь не обратили внимания. Кажется, он не обиделся.

- И что с ним? – без интереса спросил Маркес, - Спалили мозг? Стал нейро-зомби?

- Верность-то ему поставили, - Коротышка Лью засмеялся, масляно жмурясь и обнажая тронутые табачной желтизной зубы, - Только не ту. В то время, если помните, в моде был коктейль «Верность». Светлый ром, что-то там из ликеров, и ломтик лимона под кокосовой стружкой… В общем, полюбил он этот коктейль невероятно, просто до одури. Готов был по сорок порций в себя влить. Все свободное время стал в винной лавке просиживать, потом по барам, по ресторациям… Женщин любить не перестал, только времени на них уже как-то не оставалось. Да и какие уж тут женщины, если к бутылке постоянно тянет…

- Мошенники! Он обратился в суд?

- Нет, - Коротышка Лью махнул рукой, - Пришел к выводу, что любовь к бутылке обходится ему дешевле и выгоднее, чем женский пол. Так что остался вполне доволен сделкой.

- Так выпьем же за верность, - саркастично заявил Маркес, поднимая воображаемый стакан, - Впрочем, я всегда знал, что верность мешает отношениям…

- Ладно-ладно, ну что там у тебя с трилобитами?

Маркес скривился.

- Да почти как у твоего парня, только еще глупее. Пришел я, мне в секунду все установили. Не любите трилобитов, а любите котов?.. Ерунда какая. Подпишите форму, оплатите услуги, садитесь в кресло под нейро-корректор – и все дела. Будете обожать трилобитов всю жизнь. Тут уже и я рукой махнул, мол, если уж сдаваться, так с потрохами. Попросил, чтоб мне заодно и нелюбовь к котам поставили. Гулять так гулять, как говорится… Ну они и поставили.

- И что? Как ты теперь смотришь на трилобитов? – уточнил Коротышка Лью, откровенно забавляясь. Его маленькие озорные глаза обладали способностью по-дьявольски блестеть.