Нейро-панк

Константин Соловьёв

НЕЙРО-ПАНК

ГЛАВА 1

Длинную стрелку часов отделяло от двенадцати лишь три коротких минутных штриха, когда Соломон собрался было подняться из кресла и решительно перевернуть табличку на двери. Обращенная к нему сторона таблички – «Обеденный перерыв. Подождите» - маячила перед глазами так долго, что, казалось, будет преследовать вечно, стоит лишь сомкнуть веки. Соломон уже коснулся пальцами шероховатого пластика, когда увидел за стеклянной дверью кабинета фигуру в сером костюме. Фигура торчала посреди жала ожиданий позабытым пугалом, которое хозяева забыли убрать с поля с наступлением зимы, и уныло наблюдала за тем, как дрогнула табличка на двери.

«К черту ее, - раздраженно подумал Соломон, не выпуская из руки таблички, - Три минуты до обеда, не успею…»

Конечно, не успеет. Едва ли этот серый костюм пришел жаловаться на шумного соседа-имигранта или требовать поимки негодяя, оставившего вмятину на крыле его автомобиля. Такие серые костюмы приходят по делам сложным, долгим и важным. Соломон работал достаточно давно, чтоб научиться выделять популяцию именно этих Серых Костюмов из пестрого и разноцветного ареала десятимиллионного Фуджитсу.

Как и всякий мужчина, разменявший четвертый десяток лет, он ничего не смыслил в моде и покрое, но интуитивно, особенным мужским чутьем, узнавал дорогие, шитые на заказ, костюмы. Была в них некая особенная сдержанная и вальяжная гордость – как в неброских но очень дорогих породистых рысаках. Серые Костюмы сродни тому, что ждал за дверью, не беспокоят по пустякам. Они приходят, когда дело касается страхового мошенничества, биржевого вымогательства, подпольных игорных домов… Серые Костюмы прекрасно умеют держать себя в любой обстановке, вне зависимости от интерьера. На людей вроде Соломона они глядят с благосклонным недоумением, как бы вежливо удивляясь их, людей вроде Соломона, существованию.

Но этот вел себя как-то странно. Скованно и нерешительно. Не смотрел презрительно на потертые кушетки для посетителей, не смотрел демонстративно на часы. Вместо этого он мялся, бессмысленно вертел головой и часто облизывал губы. С таким Серым Костюмом, наверно, интересно иметь дело. Наверно, это и заинтересовало Соломона. Захотелось взглянуть на эту рыбешку поближе, изучить ее внутренности.

- Две минуты, - сказал он, открывая дверь, - Потом у меня обед.

Получилось не очень приветливо, но Серый Костюм тряхнул головой и устремился в кабинет с такой готовностью, словно в дорогих кожаных туфлях вместо стелек были насыпаны угли. Соломон придержал за ним дверь, вздохнув, провел пальцем по табличке, возвещавшей наступление обеда и призывавшей ждать, сел в свое кресло. Если заставить этого типа говорить покороче да пояснее, возможно, удастся уложиться минут в десять…

- Детектив Соломон Пять. Слушаю вас.

- Пять?.. – Серый Костюм впервые встретился с ним взглядом, - Что значит пять?

- Это моя фамилия. Я – Соломон Пять, детектив Транс-Пола. Слушаю вас.

- Да. Конечно. Я… Извините. Мне надо было сразу же… Нет, я понимаю, что дело, можно сказать, личное, приватное, но… В конце концов, куда мне еще было идти? Ну и мне… И я… Полагаю, это единственный мой выход. Как гражданин Фуджитсу…

«Щеголь, ты уже потратил тридцать секунд из своих двух минут, - подумал Соломон, разглядывая ерзающего в кресле посетителя, - Как же тебя трясет… Впрочем, придавим тебя немного и посмотрим, что выйдет».

- Будем работать по порядку, по протоколу, - мягко сказал он, движением ладони останавливая суетливый поток слов, и мягкость эта была давящей, настойчивой, - Начнем с имени. Как вас зовут?

Серый Костюм дернул головой, как если бы его мучили судороги шейной мышцы.

- Эмпирей Тодд. Эмпирей Тодд.

- Отлично. Эмпирей Тодд. Вот мы уже и начали разбираться в вашем деле. Чтобы я смог оформить жалобу по всей форме, мне нужно знать, что произошло. Подробности и мелкие детали мы пока оставим за кадром. Сейчас лишь основное. Главное. Что привело вас в участок Транс-Пола?

Соломон знал, что его размеренный голос, немного охлажденный, как бутылка в ведерке со льдом, действует на посетителей почти гипнотизирующее. Главное, внимательно смотреть им в глаза. Взгляд – это та леска, которая протягивается между рыбаком и его добычей. И хоть их еще разделяет граница воды, хоть рыба еще трепыхается, леску уже не оборвать. Раз рыбка оказалась в этом аквариуме, значит, наживка ею проглочена. А опытному рыбаку остается только вести ее. Соломон считал себя опытным рыбаком.

- Меня… Я стал жертвой преступления. Ужасного, бессмысленного преступления.

- Неужели? – Соломон с ловкостью профессионального провизора отмерил тщательно выверенную порцию сарказма, - Хорошо. Знаете, к нам в Транс-Пол почему-то часто обращаются по поводу преступлений. Теперь назовите тип преступления. Убийство.? Интеллектуальный грабеж? Религиозный терроризм? Медиа-саботаж?..

- Ограбление! Я хочу сообщить об ограблении.

Серый Костюм, которого Соломон еще не привык считать Эмпиреем Тоддом, дернулся в потертом кресле, как ударенный током. Движение человека, находящегося в состоянии нервного истощения, с трудом себя контролирующего. Только сейчас Соломон смог толком разглядеть его лицо в свете кабинетной лампы. Лицо было странное.

Детективы Транс-Пола в Фуджитсу всегда умели находить это «странное», безотчетно и интуитивно, как уличные псы, которые вдруг могут поднять морду и проводить тяжелым взглядом ничем не выделяющегося прохожего. «Странное» - это когда что-то выбивается из нормы, едва заметно, как нитка из рукава. Обнаружив «странное», детективы делают стойку и замирают. Такая уж у них природа. Соломон напрягся в своем потертом кресле.

Странным у Эмпирея «Серого Костюма» Тодда было именно лицо. Аккуратные и тонкие его черты, идеально-ровный нос и прекрасная гладкая кожа говорили о превосходной родословной – или же о мастерстве его пластического хирурга. Либо, как часто бывает, и о том и о другом одновременно. Дорогое и ухоженное лицо преуспевающего человека. Такое не скоблят ржавой бритвой и не моют дешевым бальзамом.

По десятку мелких признаков Соломон установил, что лицо это принадлежало человеку уверенному, даже властному, а еще – выдержанному и знающему себе цену. В этом отношении оно прекрасно гармонировало с дорогим серым костюмом. Важная шишка, сидящая на самой верхушке дерева. Тогда что же насторожило его чутье?.. Необычная бледность? Пожалуй. Нервные беспорядочные движения мимических мышц? Наверняка. Странный, болезненный, блеск глаз?..

Этот парень выглядит так, как будто выпил что-то нехорошее, подумал Соломон. И тут же поправился. Нет, он выглядит так, словно это его выпило что-то нехорошее. Не человек, а пустая оболочка, такая же выстиранная и выглаженная как сам костюм. Оболочка, обвисшая в кресле, выхолощенная, подергивающаяся.

- Ограбление, значит? – Соломон пробарабанил по столешнице отрывистую и короткую мелодию, - Отлично. То есть, не отлично, конечно, просто… ммм-м-мм… Ну, неважно. Что украли?

Эмпирей Тодд подался вперед, практически нависая над столом. Бледное лицо, пустые глаза с искрой на самом дне – как пересохшие колодцы, в которые кто-то уронил по спичке – напряженная поза.

- Меня, - хрипло сказал он, - Украли меня.

- Ага, - сказал Соломон, - Ясно.

Великий Летающий Макаронный Монстр и тридцать три фрикадельки! Мысленно Соломон едва не заскрежетал зубами. Вот тебе и две минуты. Вот тебе и обеденный перерыв. Вот тебе и…

- Украли меня, - Эмпирей Тодд судорожно сжал пиджак у себя на груди, но дорогая ткань почти сразу же разгладилась, оставшись безупречной, - Понимаете? Мою суть. Душу мою. Всего… всего меня. Верните. Верните, умоляю вас! Пустота… Как вакуум в груди. Верните меня! Настоящего меня! Денег не жалко, черт с деньгами… Но душу…

- Вас не украли, - холодно сказал Соломон, одернув посетителя одним взглядом, - Вот вы здесь, сидите передо мной и занимаете определенный объем. А на счет души лучше обратитесь в Пастафарианскую церковь.