Королева говорит

Этот день станет для вас праздником, но я хочу попросить вас независимо от вашего вероисповедания: молитесь за меня! Молитесь, чтобы Господь даровал мне мудрость и силу, чтобы я смогла выполнить клятвы, которые принесу, чтобы я служила Ему и вам верой и правдой до самой моей смерти”.

В этом прямом и честном обращении королева подчеркнула важность служения, выполнения своих обещаний – после войны людям это было особенно важно слышать. Для королевы идея служения народу стала прямым руководством к действию. Понятно, у кого она черпала для этого силы и кто служил ей личным примером. Все, что принцесса Елизавета знала, когда взошла на престол, ей передал отец, и у нее не было другого пути, кроме как во всем подражать ему. К счастью, отец и дочь были во многом похожи: оба обладали четким, аналитическим умом и склонностью замечать малейшие детали. В юные годы, находясь в Виндзорском замке, Лилибет в течение долгих часов беседовала с отцом, который пытался объяснить ей “на пальцах”, как делается мировая политика. И хотя она взошла на трон совсем юной, у нее уже была точка опоры: пример отца, которому она собиралась следовать до конца. И теперь, когда пришло время принять власть, она взяла ее не раздумывая, твердой рукой.

“Все произошло так внезапно”, – сказала она, а затем, по ее собственным словам, “сделала все возможное”.

Зимой 1953-го королева объехала оба полушария, побывала в десяти странах Содружества, открыла заседания семи парламентов, произнесла сто пятьдесят семь речей и четыре раза выступила на радио. Ей было всего двадцать семь лет.

Сейчас успех Содружества во многом приписывают именно умению королевы обходить острые углы и ее личному знакомству с руководством всех входящих в Содружество стран. Большинство воспринимает ее как материнскую фигуру, способную выслушать, утешить и помочь, но она также прекрасно знает и понимает политическую ситуацию в каждой стране.

Принц Филипп метко описал ее роль в политической жизни, назвав “психотерапевтом Содружества”. Елизавета знала, что это – “работа на всю жизнь”; ей только предстояло выяснить, насколько она ответственна и сложна.

Глава 3

Король умер, да здравствует королева!

“Мы хотим, чтобы наши дети росли в нормальных условиях, ведь только в этом случае они смогут, когда вырастут, верно и преданно служить интересам граждан нашей страны и всего Содружества. По нашему мнению, слишком бурная общественная жизнь может нанести детскому сознанию непоправимый вред”.

За пять дней до двадцативосьмилетия, 16 апреля 1953 года, королева совершила визит на верфи Клайдбэнк в Шотландии для того, чтобы “окрестить” новую четырехтысячетонную королевскую яхту “Британия”.

Ее покойный отец был очень рад, что Адмиралтейство все-таки решило построить яхту, и без устали обсуждал детали конструкции со старшей дочерью. Все надеялись, что небольшое путешествие пойдет на пользу королю и поможет поправить здоровье. К сожалению, верфи “Джон Браун” получили заказ на строительство яхты 4 февраля 1952 года, всего за два дня до смерти Георга VI, так что ему не пришлось поплавать на “Британии”.

В то время “Джон Браун энд Компани” была одной из наиболее известных судостроительных компаний Шотландии. С ее стапелей сошли знаменитые лайнеры “Лузитания”, “Куин Мэри”, “Куин Элизабет”. Елизавета приезжала на верфи в третий раз, однако это был ее первый визит в качестве королевы.

Красавица “Британия” стояла в доке, дожидаясь команды к спуску на воду. Название яхты держали в строжайшей тайне: его объявили лишь после того, как королева разбила бутылку вина “Имперское” о ее борт (в послевоенной Британии шампанское стоило слишком дорого даже для королевы) и объявила собравшимся рабочим дока и гостям: “Нарекаю эту яхту «Британией»!” Ее слова утонули в приветственном реве толпы. Подняв руку, чтобы призвать всех к молчанию, королева продолжила: “Я желаю всяческих успехов и новой яхте, и всем, кто будет на ней ходить”. Затем она торжественно нажала кнопку, и “Британия”, поражая присутствующих удивительным изяществом корпуса, медленно съехала в мутные воды Клайда.

Позже в эмоциональной речи (королева очень переживала, хотя и говорила сдержанным тоном), обращенной к директору компании лорду Аберконвею, Елизавета объяснила, что для нее значила эта яхта: “Мне очень приятно, что сегодня мы спустили на воду яхту, созданную на верфях компании “Джон Браун”. Для меня это значит очень много, отчасти поскольку “Британия”, которая качается сейчас на волнах Клайда, – последняя из длинной вереницы королевских яхт, восходящей к временам правления Карла II, отчасти потому, что в будущем она иногда будет служить пристанищем моей семье.

Я уверена, что все присутствующие знают, как много строительство этого судна значило для нашего покойного короля, моего отца. Он, как и я, был абсолютно уверен, что для главы великого Британского Содружества яхта является не роскошью, а насущной необходимостью, поскольку море – единственная возможность беспрепятственно путешествовать из страны в страну, минуя пограничные посты и запретные зоны. Следуя мудрым советам Адмиралтейства и вашей уважаемой компании, он начал строительство судна, которое в мирное время будет носить королевский штандарт, а в случае войны послужит как госпиталь на воде. Если бы мой отец находился сейчас с нами, он был бы счастлив и горд, как и я, видеть, какую прекрасную яхту построили для него”.

Как мы уже говорили, в то время путешествия по воздуху осуществлялись довольно редко, поскольку были связаны с большим риском, так что “Британия” стала осязаемым воплощением желания королевы не чувствовать себя оторванной от других стран Содружества. Хотя ее речь и была произнесена сдержанным тоном, королева дала присутствующим понять, что отношение королевской семьи к новой яхте освящено глубоко личным чувством – ведь изначально она предназначалась ее отцу. И когда в 1997-м яхту разобрали, на фотографии, сделанной в тот день, видно, как королева вытирает слезы.

Принц Чарльз рассказывал, что одним из самых ярких воспоминаний детства для него стало плавание на яхте, чтобы встретить родителей после путешествия по странам Содружества: “Это было поразительно прекрасно! Я, маленький мальчик, стоял на палубе и с восторгом наблюдал, как вся средиземноморская военно-морская королевская эскадра на полном ходу проносится мимо нас, а отец и мать машут с кормы руками”.

А через несколько недель для королевы настал еще более волнующий момент.

Принц Чарльз, которому тогда было четыре с половиной года, ясно помнит вечер перед коронацией, когда мать пришла в детскую пожелать ему и сестренке Анне спокойной ночи, а на голове у нее красовалась украшенная драгоценностями корона святого Эдуарда весом почти в пять фунтов. Елизавета не снимала ее целый вечер, “чтобы привыкнуть к весу короны на голове перед церемонией коронации”. Чарльз также помнит, что слышал голоса людей, собравшихся перед Букингемским дворцом и скандировавших: “Хотим видеть нашу королеву!”, которые не давали ему заснуть.

Утром в день коронации, 2 июня 1953 года, королева проснулась под шум ливня, хлеставшего в окна спальни. Дата была выбрана с таким прицелом, чтобы не пересечься с Эпсомскими дерби – скачками, назначенными на субботу, 6 июня, и по всем прогнозам погода должна была быть солнечной.

Но нет! День коронации оказался таким холодным, дождливым и ветреным, каким только может быть июньский день в Англии. Дождь, начавшийся еще ночью, к утру лишь усилился, и люди, колоннами двигавшиеся к Вестминстерскому аббатству, плотнее запахивали плащи и защищались от дождя намокшими зонтами, понимая, что им предстоит долгое ожидание на холодном ветру.