Страница 9 из 15
Трагичной оказалась и всеукраинская практика оплаты труда натурой. Работники «Массандры» вынуждены были выйти на улицы и площади Ялты и торговать дорогими марочными и коллекционными винами, в одном ряду с редиской, сигаретами, семечками и спичками. Так были потеряны контроль за розничными ценами и ореол торжественной праздничности массандровских вин. Ныне в Крыму, Москве и Заполярье можно найти ларек, в котором стоит (!) коллекционное массандровское вино (оно должно храниться бережно и горизонтально, чтобы не обсыхала пробка), может быть даже и неподдельное, по какой-нибудь несуразно-высокой или несуразно-низкой цене, и на вопрос о том, откуда эта бутылка и эта цена, бойкая бабешка беспечно ответит: «Не мой товар. Мое дело – продать».
Воровство в «рыночных условиях» стало куда изощренней: воруют не вино, а этикетки (десять этикеток – доллар). Наклеивают этикетку на любую бурду и втюхивают приезжему шахтеру, очумевшему от стачек, или зачумленному в своей палатке «новому русскому». А современных средств защиты у «Массандры» почти нет: фирменных бутылок, фирменных пробок, фирменной тары и упаковки.
Ну и конечно, иностранные конкуренты, ведущие в России, на Украине, вообще на просторах рухнувшей эпохи активную интервенцию товаров от приличных до дряни. В этом потоке «Массандра» совсем затерялась, а попытки модернизировать дизайн этикеток привели к потере доверия у последних могикан-любителей массандровских вин. К тому же эти могикане на грани обнищания и выживания. Не до дорогих вин…
Странная вещь история. Можно принимать какие угодно и сколько угодно всемирно-исторических решений, можно натворить сколько угодно бед и дел, а она сама отбирает, оставляет и сохраняет только то, что попадает в культуру. И все то, что кажется нам серьезным и значимым сегодня, оказывается напрочь забытым завтра, либо вспоминаемым, как милый вздор.
И еще одна странная черта истории: чем больше и лучше мы знаем прошлое, тем менее значимо для нас и недоступней будущее. Это, кстати, хорошо понимали большевики, уничтожавшие прошлое, чтобы можно было работать с будущим почти на инженерном уровне.
Именно поэтому я никогда не задумывался о будущем Массандры, но надеюсь, что она, как олицетворение крымского виноделия, будет спасена Божьим промыслом, природой, высоким профессионализмом и любовью служащих ей людей.
Пока жизнь в России и в Украине теплится на грани разума и безумия, ни о каком нормальном массовом винопитии, тем более изысканных массандровских вин, речь идти не может. Пока, слава богу, формируется местный устойчивый рынок в Крыму и элитный рынок в дорогих ресторанах и магазинах Москвы, Питера, Киева и других центров. Пиво, водка, суррогаты – вот, что доминирует сегодня на рынке.
Массандра перестала быть явным винным монополистом в Крыму. Приватизированный эстонцами «Магарач» не уступает Массандре. Разворачиваются «Золотая Балка», Инкерман, Солнечная долина. Массандре явно грозит захирение…
Будучи патриотом массандровских вин, действительно выдающихся в мировой практике, назову самые знаменитые вина этой коллекции – мускат белый «Красного камня» был изобретен Александром Александровичем Егоровым, учеником князя Голицына и является самым знаменитым в мире вином. Оно награждено не только с семнадцатью международными медалями, но и имеет два золотых ромба, лучшее вино года в мире. (Всего таких ромбов было выдано сорок.) Свое пятидесятилетие я отмечал этим вином (урожай 1956 года, ровесник жены) в семейном кругу в далекой владимирской деревушке. Когда открыли бутылку, по вечернему сосновому лесу поплыл сладкий дурман, затихли собаки, и грибы почтительно сняли шляпки.
Изысканны крымские Мускатели, особенно черный, обладающий бархатным тембром крымской звездной ночи, где возвышенный звездопад дарит надежды даже самой безутешной и безответной любви.
Егорову же принадлежит «Пино гри Ай-Даниль» – десертное вино, близкое к ликерному, обладающее высшей изысканностью вкуса и самым очаровательным букетом. Несмотря на 23 % ное содержание сахара, оно не то, что не приторно – сахар в вине незаметен. Если вы зачерствели и огрубели – выпейте немного «Пино гри Ай-Даниль» – и вы влюбитесь даже в девушку с веслом!
Прекрасно крымское «Бастардо» – дважды незаконнорожденное вино. Увы, на меня оно действует, как романы Достоевского, – я заболеваю от него, схожу с ума, начинаю жить жизнью героев великого писателя.
«Черный доктор» («Кара Яким») – самое мусульманское из всех крымских вин. В нем дышит знойным покоем ночной Гурзуф. У этого вина походка пятнадцатилетней девочки-газели, с темными влажными глазами и шелком длинных волос. Для крымских татар багровый букет «Черного доктора» застит глаза слезой воспоминаний о дивном минарете Гурзуфской мечети, построенной на священной скале, где в античной древности Ифигения чуть не принесла в жертву жестокой деве Артемиде своего брата Ореста. Злая кровь Атридов сквозь тысячелетия проступает в тусклом и густом вине, сладчайшей из отрав.
Сухие крымские исключительно поэтичны. Как-то с замечательным крымским астрономом Владимирским мы сидели у него в квартире, потягивали то соломенный «Совиньон», то с хвойной зеленцой «Пино», смотрели коллекцию его картин, читали стихи.
Я, по обыкновению, декламировал Бродского:
Мы одновременно глянули в балконное окно. На далеком, яростно синем горизонте какой-то парус с борением входил в Севастопольскую бухту, в курчавом кипарисе лениво шебуршала пернатая тварь, небо разомлело от третьего стакана, а вечно пьяный горный ветерок звал в никуда, в просторы, выси и невесомости. Все было, как при Плинии Старшем и Бродском…
Красный портвейн «Ливадия» – пока самое дорогое из наших вин. На аукционе «Сотбис» в 1990 году две бутылки этого вина урожая 1891 года (дегустационная оценка 10 баллов! Выше только это же вино урожая 1892 года – +10 баллов) были проданы по 5200 фунтов стерлингов каждая. Вечернее вино, даже ночное. Впрочем, все крымские десертные и крепленые вина предназначены для любви и ночного сокровенного свидания. Это вино идет исключительно на десерт и закусывать его можно только медленным танцем и щебетом признаний.
Мускатное шампанское, хоть и не массандровское, его делают на Инкерманском заводе под Севастополем, но без него Южный Крым – южный крым. Как-то я работал в Симферополе, а на заработанные деньги снял жене номер в Гурзуфе, в санатории им. Пушкина. На уикенд я приехал к ней. Мы устлали постель свежими лепестками роз, пили мускатное шампанское, заедали огромными маслинами и тяжелым виноградом, а перед нами стоял мираж гурзуфского пейзажа и звучал концерт для звезд с луною. И тихо шипело мускатным прибоем море.
Мускатное шампанское даже новых русских хищниц делает ласковыми и ручными.
Крымское белое «Верхний Мартьян» урожаев 1944 и 1945 годов получило высшую оценку для молодых сухих вин – 8 баллов, этот рекорд не побит до сих пор.
Мадера 1903 года получила в свое время оценку 9,3 балла и это также рекорд для мадеры, «женского коньяка», который все-таки предпочитают пить мужчины.
Шампанские Нового Света – достижение другого выдающегося отечественного винодела, князя Льва Сергеевича Голицына. Игристое «Новый Свет» тиража 1899 года завоевало Гран При на Всемирной выставке в Париже.
Крымские «Токаи», по признанию венгров, не хуже токайских «Токаев», но так далеко ушли от них, что не узнаваемы. Вообще Крым при интродукции европейской лозы так сильно изменяет изначальные особенности вин, что узнать их – задача сложная. Это касается и «Кагоров» и «Алеатико» и многих других вин, прописавшихся на клочковатых виноградниках Крыма.