Страница 2 из 5
***
«Отряд Дамблдора к бою готов. Берегитесь, ублюд…»
Дописать Невилл не успел, но общий смысл был уже понятен. И было уже не столь важно — Снейп ли это появился на пару минут раньше, или же писать на каменных стенах получилось не так быстро.
— Опять вы, Лонгботтом? И снова не рассчитали силы?
— Почему же не рассчитал?!
Терять было уже нечего, и, поражаясь собственной дерзости, Невилл повернулся к Снейпу спиной, чтобы дописать последние буквы. Восклицательный знак вышел таким жирным, будто ради него всё и затевалось. Однако Невиллу просто не хватало духу повернуться и взглянуть в перекошенное от злости лицо Снейпа. Что он там говорил про Круциатус? Пусть проклинает — подло и в спину, как привык.
— У вас ещё много краски?
Голос Снейпа был таким спокойным и даже скучающим, что Невилл невольно обернулся.
— Много! На всё хватит.
— Тогда начинайте закрашивать ваши художества.
— Зачем?
— Допустим, потому что вам показалось, будто этот угол закоптился сильнее прочих. Факелы чадят, и надо с этим что-то уже делать.
— В смысле? — под тяжёлым взглядом Снейпа хотелось сжаться и забиться куда подальше, но вместо этого Невилл распрямил плечи. — И не подумаю!
— А думать и не надо, — почти ласково уверил его Снейп. — Вам к этому не привыкать.
Он взмахнул палочкой, и Невилл отшатнулся, ожидая боли пыточного проклятья, но вместо этого из его рук выскользнула кисть и, нырнув в банку с краской, принялась закрашивать надпись.
— Мы будем сражаться, — тихо, но очень внятно сказал Невилл.
— На здоровье! — Снейп выглядел совершенно невозмутимо. — Очевидно, на кисточках. Рекомендую расширить палитру. Но начинать лучше с утра, а сейчас немедленно ступайте в башню!
Невилл медленно пошёл по коридору, всё ещё ожидая проклятья в спину и будучи вне себя от злости. Снейпу удавалось поднять в нём такую муть откуда-то со дна души, что становилось страшно. Никого другого не хотелось убить с такой жестокостью.
— Пытал? — Джинни быстро закрыла свой рот ладонью и, кажется, даже её прикусила от ужаса. — Нев, ты как?
— Нормально. Краску отобрал.
— Я ещё принесу. Что он с тобой сделал? На тебе лица нет.
— Заставил всё закрасить.
— Но ты ведь нет?
— Нет!
— И правильно! А он что?
Не зная, что ответить, Невилл пожал плечами и молча удалился в спальню. Только в темноте и тишине ему удалось успокоиться и трезво взглянуть на произошедшее. Итак, Снейп поймал его с поличным, но не сделал даже того, что было в его правилах. Никакой отработки или иного наказания. Ничего! Даже баллы не снял. Означало ли это, что он на стороне Волдеморта? Ответа не было, потому что для понимания нужна была проверка гораздо серьёзнее. Гораздо! Например, с участием Кэрроу. Уж при них-то он должен был раскрыть свою сущность!
Наутро все девочки смотрели на Невилла, как на героя. Неизвестно, что им сказала Джинни, но было приятно. Краску, кстати, она уже раздобыла, как и обещала.
«Отряд Дамблдора: мобилизация продолжается».
Над этой надписью пришлось потрудиться, но оно того стоило. Обнаружив её на стене Большого зала, Кэрроу были вне себя от злости и даже принялись проверять у всех руки, выискивая следы краски. Идиоты! Один только Снейп казался невозмутимым. Даже не взглянув на Невилла, он закрасил надпись, не вставая со своего места за профессорским столом. Вот только поленился подобрать цвет краски, и буквы всё равно проступали. Или не поленился?
Невилл ещё несколько раз писал на стенах, ожидая каких-то контрмер, но их не было, зато эти надписи неожиданно оказали огромное влияние на студентов, начавших дерзить не только Кэрроу, но и Снейпу. Снейп лишь криво усмехался и снимал баллы, зато Кэрроу бесились. На их уроках в качестве устрашения появились вёдра с розгами, но противостояние уже было не остановить. И Невилл, незаметно для себя, занял место в его авангарде.
Теперь он уже прицельно злил эту сладкую парочку.
«Инцест — зло!»
— Невилл, ты — молодец, — Луна улыбалась, даже когда говорила серьёзные вещи. — И ты ведь тоже видишь, что делает Снейп?
Если честно, то Невилл не видел в его поведении никаких изменений, но был готов принять слова Луны на веру. А она печально вздохнула:
— А больше никто не видит, совсем никто. Мне его жалко. Представь, что он один против всех.
Жалко? Невиллу казалось, что он уже и слова такие забыл, особенно по отношению к Снейпу, но воображение тут же заработало, подбрасывая картины чудовищной несправедливости. Будто это могло быть правдой.
— Я ему хотела подарить букет из шпината с одуванчиками, — начала Луна.
— Зачем? — ошалел от такого Невилл: мало того, что не сезон цветов, так ещё и для Снейпа.
— Просто порадовать и сообщить, что он не один.
— Зачем?
— Затем, что это всегда важно знать. Особенно, когда вокруг все отвернулись.
Всё-таки у Луны мозги были устроены совершенно по-другому. А ещё ей удалось вызвать у Невилла какое-то сложное чувство к Снейпу, названия которому он подобрать не мог. Вроде бы и не жалость, и не сострадание — что-то другое, но такое же острое. И шпинат с одуванчиками здесь совершенно ни при чём.
Луна не вернулась после Рождественских каникул. С помощью зачарованного галеона она сообщила, что у неё всё хорошо, и Невилл немного успокоился. Наверное, так было даже лучше, потому что в Хогвартсе начинало твориться что-то совершенно дикое. И дело было даже не в физических наказаниях.
Тёмные искусства неожиданно стали самым важным предметом, и Амикус Кэрроу пообещал научить каждого тем-самым-проклятьям. Всем трём. Как когда-то лже-Грюм. А ещё сообщил, что, помимо порки розгами, провинившихся будут наказывать на его уроках, используя в качестве мишени для отработки Непростительных.
Провиниться теперь стало проще простого, и даже Филч больше не выказывал восторга, выставляя в классах вёдра с вымоченными розгами. А Снейпа словно подменили, и он сыпал наказаниями, как из рога изобилия, только Невилла уже было не провести — выбор между избиением и отработкой у мадам Помфри был очевиден. Только вот никто не спешил этого заметить, упиваясь ненавистью к Снейпу.
— Джинни, да я тебе точно говорю, что он за нас!
Помфри не знала, чем занять толпы наказанных, и поручала им совсем уже простые вещи. Так, Невилл и Джинни переписывали этикетки на зельях. Впрочем, их ещё надо было приклеить.
— Ты такой же идеалист, как Луна, — шипела Джинни.
— Будто это плохо.
— Это отвратительно! Идёт война, а ты пытаешься обелить врага.
— А хочешь, я докажу тебе, что я прав?
— Ну, докажи! — Джинни сдула со лба чёлку и поджала губы. — Если, конечно, сможешь.
— А вот и смогу! Завтра на маггловедении.
— Ловлю на слове!
— Ты сильно удивишься!
Невилл знал, о чём говорил. На этот раз у него был план.
***
Иногда Алекто Кэрроу напоминала Невиллу Амбридж, но в этом сравнении министерская жаба сильно выигрывала. Всё-таки розовый цвет и многочисленные бантики смотрелись гораздо лучше мантии Пожирателя Смерти. Алекто нравилось внушать страх, в этом она была копией своего брата, который тоже любил пугать детей. Особенно младшекурсников.
Алекто завела свою обычную песню о том, что магглы — вроде животных, тупые, грязные, и как они своим коварством загнали волшебников в подполье, и что нормальный порядок скоро будет восстановлен. Она ходила по рядам, постукивая по крышкам парт кончиком линейки, наверное, воображая себя лихой укротительницей. Невилл поймал взгляд Джинни и подмигнул ей. В конце концов, он давно собирался сделать что-нибудь этакое, так почему бы не сейчас.
— Мисс Кэрроу, — начал он нарочито ласковым голосом.
— Да?
Смотреть, как эта сволочь начинает кокетничать, было выше его сил, и Невилл невинно улыбнулся, разводя руками:
— Вы так интересно рассказываете про магглов, что я задумался…
— Над чем же, мой мальчик?
В мгновенно затихшей аудитории было слышно лишь, как бьётся о стекло не вовремя проснувшаяся муха.