Снежная история

И тем сложнее было Люциусу справиться с тревогой. Он не мог перестать думать о Северусе и о том, как непросто выжить в этой агонии. Поэтому, когда адъютант Риддла пригласил Люциуса, намекнув, что его ждёт освобождённый из плена лётчик, Люциус почти бежал. Однако, к его огромному разочарованию, в кресле посетителя сидел Мальсибер.

— Доброго дня.

— Доброго, — Люциус попытался унять сбившееся дыханье и не выдать своих эмоций. — Вы один?

Мальсибер виновато улыбнулся:

— Да.

— Он жив?

— Не знаю.

Риддл проявил себя гостеприимным хозяином, предложив выпить, и, очевидно, оценив смятение Люциуса, сам принялся расспрашивать Мальсибера. С его слов выходило, что в январе, когда над лагерем нависла угроза захвата русскими частями, наступавшими на Бреслау, узников посадили в автофургоны для перевозки скота и разделили. Американцев отправили в Люкенвальде, около Берлина, а остальных — в старый лагерь для интернированных моряков около Бремена. Фатальных потерь не было, но многие были обморожены. Этот пеший марш был гораздо неспешнее, да и погода стала значительно теплее. Немцы собирались переместить их в Данию, где хотели попытаться договориться с союзниками. К тому времени большинство нацистов из охраны исчезли — кто скрылся, а кто отправился сражаться до конца. Оставшиеся же хотели быстрее увидеть конец этой неравной борьбы. Так что пленные сами устанавливали темп марша, который никогда не превышал пяти километров в день. В конце концов, около Любека колонна пленных оказалась в полосе продвижения британской бронетанковой дивизии, после чего и начала обратный путь к свободе.

С Северусом Мальсибера разделили по разным секторам лагеря ещё после того побега, поэтому они оказались в разных колоннах. И всё-таки его появление вселило надежду. Когда Риддл оставил их одних, Мальсибер явно почувствовал себя не в своей тарелке, и Люциус понял, что бедолаге некуда пойти. Конечно же, Риддл примет в его судьбе живое участие, но это могло задеть Бель, да и сам Мальсибер из-за всех этих переживаний перестал быть чужим. Решение пришло на ум сразу и поразило своей простотой.

— Рейнард, где ты остановился?

— Пока на вокзале. У меня как-то не заладилось с домом — я всегда жил или в общежитии, или в казарме, а когда везло — в гостинице.

— Поэтому ты пойдёшь со мной. Прежде, чем думать о дальнейшей судьбе, тебе надо отмыться и сменить вещи. Эти — сжечь.

Похоже, Мальсиберу было всё равно, и он безропотно пошёл за Люциусом. В доме он был предельно вежлив и обходителен. Ему даже удалось понравиться Нарциссе и завести дружеский разговор с Драко. Конечно, после того как принял ванну, побрился и избавился от вещей, отвратительно пахнущих бедой и болью. Люциус исподтишка приглядывался к нему, пытаясь понять, что в нём нашёл Северус.

А ночью Мальсибер кричал от мучивших его кошмаров. Люциус несколько раз стукнул в дверь гостевой спальни и вошёл, обнаружив его на разворошённой постели. Во взгляде Мальсибера плескалось безумие, и почему-то именно оно помогло сделать последний шаг. Люциус уселся на кровать рядом с гостем и протянул ему сигареты:

— Будешь?

— Да.

Они сидели рядом, едва касаясь плечами друг друга, и курили, а потом Мальсибер прошептал:

— Мне снился он. Мёртвый.

— Что он для тебя?

На ответ Люциус не надеялся, но ночь стирала все границы разумного и рушила барьеры.

— Я сам не заметил, как в него влюбился… поначалу он был для меня лекарством… ну, ты знаешь, от чего… а потом… потом мне захотелось стать лекарством для него. Он тяжело переживал разрыв с Лили, и я подумал, что у нас может получиться… оно и получилось. Но очень не сразу.

— Ты его любишь?

— Да. Я ведь за него…

— Я видел, — Люциус вспомнил его последний таран. — Я доложил о твоём героизме.

Мальсибер поморщился:

— Будто это чему-то помогло.

— Вы там были вместе.

Мальсибер кивнул и, затушив окурок, спрятал лицо в ладонях, бормоча о своём страхе. И что с таким делать?

— Рейнард, а чем ты планируешь заняться?

— Вернусь в авиацию. Я больше ничего не умею.

— Когда и куда?

— Не знаю…

— Значит так! — Люциус сцепил пальцы в замок, энергично разминая. — Ты поедешь в Уик. Я напишу Маккензи, он примет тебя, как родного. Жить будешь в моём доме, а заодно присматривать за ним, чтобы не развалился. А когда появится Северус, он тебя там найдёт.

Мальсибер ошарашено уставился на него, и Люциус ещё раз порадовался, что упавшие цены на недвижимость не позволили ему продать дом. В качестве особого условия он назвал кормление собаки, на что Рейнард тут же согласился. В конце концов, Люциус планировал просить приглядеть за домом Северуса. Кто ж знал, что тот будет не один?

Нарцисса и Беллатрикс горячо поддержали такое решение, а Риддл благодарно пожал Люциусу руку и к его рекомендации добавил направление от штаба. Мальсибер уехал через неделю, за которую успел подружиться с Драко и, кажется, даже договориться с ним о встрече на параде победы.

А победа уже просто витала в воздухе, опьяняя лучше любого коньяка. Второго мая был взят Берлин и закончена Итальянская кампания. А в ночь на седьмое мая в ставке Эйзенхауэра в Реймсе генерал Йодль от имени германского командования подписал акт о капитуляции. Впрочем, восьмого мая в предместье Берлина Карлхорсте акт о безоговорочной капитуляции вооружённых сил Германии был подписан уже официально и в присутствии представителей СССР, США, Великобритании и Франции. Всё было кончено. Всё!

Люциуса разбудил телефонный звонок. Звонить могли только из штаба, что всегда означало какие-то неприятные известия.

— Приезжай, — тихо сказал в трубку Риддл. — Он вернулся.

Люциус собрался за считанные мгновения и, понимая, что ждать, пока за ним приедет Крэбб, долго, выскочил на улицу, где, пользуясь служебным положением, остановил военный грузовик и велел гнать в штаб.

Северус сидел в кабинете Риддла и, заметив Люциуса, поднялся, неловко разводя руки.

***

— Жив! Ты жив! Ты вернулся!

Люциус стиснул его в объятьях, бормоча о том, как счастлив, как скучал, и что теперь всё будет хорошо. Северус сильно похудел, а его лицо, шею и кисти рук покрывал коричнево-бурый загар, граница которого проходила явно по закрытой одежде. Он уже успел переодеться в армейскую форму с чужого плеча и казался ужасно смущённым.

— Люци, — наконец сумел заговорить он. — Живой…

Риддл поручил своему водителю отвезти Люциуса с Северусом домой, где Нарцисса уже успела накрыть на стол. Сначала они сидели за столом втроём, потом приехала Бель с ребёнком, потом с ними незаметно оказались Риддл и Драко… и только утром они остались в столовой одни. Все новости были рассказаны, павшие помянуты и оплаканы, и Люциус протянул Северусу сигареты:

— Будешь?

— Как в старые добрые времена.

Курить они вышли в сад, и Люциус, не удержавшись, сначала обнял Северуса за плечи, а потом просто встал рядом, чувствуя его тепло. Теперь уже точно всё будет хорошо. Война закончилась.

========== Эпилог. Северус. 1945 г. ==========

Северус проснулся на рассвете и долго не открывал глаза, наслаждаясь чистотой постели и тишиной. Он уже успел забыть, как это может быть здорово, и до сих пор его не покидало чувство нереальности происходящего. Будто это просто сон, а в реальности ничего не изменилось — тот же барак, те же вышки с автоматчиками, те же цепные псы и лающая речь бесконечных приказов: «Стоять!», «Руки вверх!», «Не двигаться!» Как же, оказалось, быстро можно привыкнуть к плохому, а отвыкать…

В ушах всё ещё шумели двигатели «Бьюфатера» — впервые Северус летел пассажиром и чувствовал себя от этого отвратительно. Остальные его товарищи по плену остались в Бресте, чтобы вернуться домой морем, и лишь на Северуса был «специальный запрос» из штаба. Когда стало понятно, что за этим запросом стоит Люциус, на душе стало тепло и спокойно — его ждали, несмотря ни на что. Северус отбросил одеяло и уселся на кровати, глядя в окно. Ему требовалось решить, что делать дальше.