Страница 9 из 15
Если человек не способен чувствовать скорбь, страх или сожаление, он легко может увязнуть в чувстве гнева. Из-за социальной обусловленности мужчинам в особенности трудно открыться чувствам грусти, страха и сожаления. Для них более приемлемо чувство гнева. За это им приходится расплачиваться. Когда они наконец испытывают другие негативные эмоции, это действует на них ошеломляюще. У них создается впечатление, будто всплывает на поверхность все наболевшее за всю жизнь. С этим тяжело справиться, но, если мужчина сможет закончить процесс переживания, он раз и навсегда освободится от всех обусловленностей, которые ограничивают многих мужчин.
Если мужчина или женщина не способны признать и поделиться своими страхами или сожалениями, это ограничивает их способность дарить и получать любовь. Если у мужчины разбито сердце, но он не способен признать эмоции, заставляющие его ощутить уязвимость (т. е. скорбь, страх и сожаление), он может стать слишком требовательным, замкнутым или безразличным в последующих отношениях. Как только он почувствует любовь и близость, не пережитые до конца чувства скорби, страха и сожаления снова напомнят о себе.
Чтобы избежать этих невысвобожденных чувств, он замкнется в себе. Он будет чувствовать неспособность получить желаемое, неуверенность в своих чувствах и нерешительность в принятии обязательств. И продолжать подавлять свои эмоции. Он станет все более требовательным, замкнутым и безразличным, при этом не чувствуя, что поступает неправильно.
Аналогично, когда человек не способен ощутить гнев, ему легко увязнуть в таких эмоциях, как грусть, страх и сожаление. Женщинам в особенности тяжело дать волю гневу. Общество осуждает женщин, которые отваживаются сказать «нет» или проявить сильные чувства. С самого раннего возраста женщин учат не желать, а быть объектом желания. Их обусловливают, приучая быть добрыми и любящими, не перечить и сдерживать гнев.
С самого раннего возраста женщин учат не желать, а быть объектом желания.
Чтобы вылечить разбитое сердце, женщина должна выйти за рамки этого ограничения в выражении чувств. Она должна позволить себе гневаться, если хочет снова научиться доверять любви. Не ощутив силу и ясность, которую дает гнев, она так и не увидит конца своему страху, тоске и сожалению. Женщины с разбитым сердцем обычно избегают новых отношений, чтобы вновь не погрузиться во тьму этих эмоций.
До тех пор пока эти болезненные неизжитые чувства, делающие нас уязвимыми, не будут сбалансированы гневом, они будут возвращаться к нам при одной мысли о новых отношениях. Чтобы отгородиться от них, женщина часто избегает новых отношений. Неспособная расстаться со своей болью, она будет отдаваться депрессии, недоверию и излишней строгости до тех пор, пока не прочувствует и не выплеснет свой гнев. До этого момента она сама будет главным препятствием на пути к обретению новой любви.
Хотя, как правило, женщинам трудно почувствовать и выплеснуть гнев и вообще агрессивные эмоции, а мужчинам, как правило, сложно ощутить грусть, страх и сожаление, вызывающие чувство уязвимости, это различие нельзя назвать строгим. Наша способность переживать те или иные эмоции определяется не столько полом, сколько установками наших родителей, обществом и переживаниями раннего детства. И мужчины, и женщины одинаково нуждаются в переживании четырех целительных эмоций.
Наша способность переживать те или иные эмоции определяется не столько полом, сколько воспитательскими установками наших родителей, обществом и переживаниями раннего детства.
Хотя социальная обусловленность заставляет мужчин подавлять эмоции, вызывающие чувство уязвимости, а женщин – агрессивные чувства, есть много исключений из этого правила, особенно когда речь заходит о сердечных ранах. При соответствующих условиях мужчина может ощутить себя уязвимым, а женщина – настроиться агрессивно.
Выступая в качестве консультанта, я много раз был свидетелем того, как лечение сердечных ран у моих клиентов – как мужчин, так и женщин – проходило наиболее эффективно в тех случаях, когда они уделяли одинаковое внимание всем четырем целительным эмоциям. В большинстве случаев я замечал, что эмоция, которую мой пациент чувствовал легче всего и о которой он говорил с наибольшей готовностью, затеняла все другие эмоции. Она была своего рода вершиной айсберга.
Прогресс в исцелении душевных ран может быть достигнут только в том случае, если анализу подвергнутся глубинные слои, скрывающиеся под поверхностью ума. Обычно полная эмоциональная разрядка происходит только после анализа тех моментов в прошлом, когда болезненные чувства не были выражены в полной мере. Только выразив все четыре эмоции полностью, мои пациенты смогли ощутить стоящие за ними позитивные чувства любви, понимания, прощения и благодарности. Взглянем на несколько примеров.
Муж Мэри Ричард умер от сердечного приступа в возрасте тридцати восьми лет. Спустя пять лет после его смерти Мэри обратилась ко мне за консультацией. Она пребывала в депрессии. Она сказала, что ее жизнь без Ричарда пуста и безрадостна. Когда я спросил о том, как у нее протекал процесс переживания утраты, она ответила, что на это потребовалось несколько лет и что он так и не закончился. Она продолжала чувствовать скорбь. В течение многих месяцев она только и делала, что плакала, при этом не чувствуя никакого облегчения. Многие годы она не могла допустить и мысли о том, чтобы завести новые отношения. Ее отец умер, когда она была еще ребенком, и смерть мужа стала для нее слишком большим потрясением. Мысль о любви вызывала в ней боль. Поэтому она не желала вступать в новые отношения с мужчиной.
Потеряв любимого человека, мы боимся полюбить другого, чтобы не испытать боль утраты снова.
В конце концов Мэри сумела расстаться со страхом и грустью, дав волю гневу. До того, как обратиться за консультацией, она не могла и подумать о гневе. Она поняла, что все эти годы даже не вспоминала о любви. Много лет она не вылезала из скорби, страха и сожаления. Позволив себе исследовать, прочувствовать и выразить свой гнев, она постепенно смогла двинуться дальше и снова найти любовь. Она даже выразила гнев на Бога за то, что он забрал ее отца и мужа. Гнев дал ей снова почувствовать страсть к любви и жизни и придал ей смелости вступить в новые отношения. Если бы не гнев, страх так и держал бы ее, не давая идти дальше.
Том радовался разводу. Он чувствовал облегчение, обретя былую свободу. Семейная жизнь была одним сплошным разочарованием. Жена постоянно была им недовольна, что бы он ни делал для нее и что бы ни говорил. Он объяснял это так: «Она была слишком требовательна. Совместная жизнь перестала приносить радость. А какой смысл в отношениях, если они не приносят радости?»
После развода он снова почувствовал радость жизни. Теперь он мог слушать ту музыку, какую хотел, строить свой день, как хотел, есть то, что хотел, и смотреть те фильмы, которые хотел. У него появились подруги, и с ними ему было хорошо. Но как только отношения перерастали во что-то серьезное, он тут же отстранялся. Ему казалось, что каждая женщина, с которой он встречался, в конце концов становилась слишком придирчивой, как его бывшая жена.
Хотя Том был позитивно настроенным человеком и желал добра своей бывшей жене, все же он чувствовал гнев, когда говорил о ней. Он негодовал, что его усилия остались неоцененными. Гнев заставлял его обвинять новых партнерш в требовательности, разрывать отношения с ними и быть начеку, чтобы снова не связаться с требовательной женщиной. Хотя он не отдавал себе в этом отчета, он увяз в гневе, и это отравляло все его отношения. На каком-то этапе новых отношений он начинал злиться, осуждать и разрывал отношения.