Страница 11 из 13
Ваш журнал доставляет нам массу колоссальных эмоций и удовольствия, но Петр каждый раз после свежего номера расстраивается и много пьет. Ну, как много, так, то есть, вот сосед наш Борис Михайлович Кропотов, тот много пьет, а Петр только когда расстраивается, но поменьше. Петр попросил меня написать, что он так расстраивается, потому что у него в прошлом году брат Николай под борону попал, но я врать не стану. Петр огорчается, что вы все никак ничего не пишете о нашем славном городе Торопце и о фамилии Жемтузятные, которой Петр очень гордится и всегда с собой не только паспорт носит, а еще свидетельство о рождении, чтобы все знали, что он с рождения Жемтузятный. И вообще брат Петра Николай не под борону попал, а под трактор. Когда Петр иногда перечитывает ваши журналы, то он снова расстраивается и может даже словцо какое-нибудь завернуть, потому что думает, что может у вас уже что-то было про Торопец и Жемтузятных, а он просто это пропустил или случайно не заметил, а потом снова не нашел. Я же вижу, как он переживает, поэтому решила вам написать, хотя Петр меня отговаривал. Говорит, они там, то есть вы, и читать не станете. Напиши, говорит, в письме хоть «желтый сарафанчик», хоть слово, которое я вам писать не стану, дескать, все одно и все едино. Но по глазам-то я вижу, что загорелся он, тоже надеется, что вы письмо все-таки прочитаете. Петр просит написать, что сосед наш Борис Михайлович Кропотов вчера получил грамоту почетного торопчанина и квартиру в новостройке, которую еще годика два и построят. Вот такой у меня Петя скромный, но очень добрый и за всех всегда горой и радуется, а про себя скромничает. Но про Бориса Михайловича я вам хвастать не стану, потому что он в милиции начальником работает, а когда сын нашего мэра напился и на машине тетю Нюру сбил и у Фанальшиных ограду снес и трех куриц задавил и поросенка, то он с ним ничего не сделал и даже не арестовал.
Пока Петр уснул и спит, он очень устает на работе, а сегодня еще расстроился из-за того, что у нас в доме крыша протекла, после того как на нее дерево во время пятничной грозы упало, и завалинка слева от крыльца треснула, и соль закончилась, а в магазине Лариска учет проводит, и пришлось у соседа Бориса Михайловича соли просить, а Петя в долг вообще на дух не переносит просить, тем более что к Борису Михайловичу как зайдешь, так снова пить – за уши не оттащишь, и пока Петя не видит, я вам вот все как есть напишу. Пожалуйста, очень вас прошу, напишите в следующем или послеследующем номере про наш славный город Торопец, а еще лучше про удивительную фамилию Жемтузятных! Я ведь не за себя, за Петю прошу, язва у него, ему нельзя так расстраиваться, а правая рука у него еще в девяносто восьмом отказывать начала, так он и с одной рукой в литейном цеху за двоих справляется так, что ему руководство благодарность объявило.
Чтобы вам было проще написать, я расскажу о нашем городе, который мы все очень любим, даже те, кто в Тверь перебрался. Наш город очень красивый и большой, хотя и не очень крупный, зато уютный и очень зеленый, особенно летом. Он стоит на реке Торопе, которую по одной легенде так назвали варяги, плывущие с севера, по имени своего языческого бога Тора, а по другой, плывущие с юга евреи, а город у нас исконно христианский, поэтому Торопец, то есть, кто к нам с чем недобрым, то несдобровать тому. Поэтому у нас два храма, шестнадцать церквей, а земля Торопецкая родила великого композитора Модеста Петровича Мусоргского, первого русского укротителя Гладильщикова Николая Павловича, в смысле тигров и львов и медведей, ну, цирковых, то есть, и много еще кого, только я так разволновалась сейчас, что не помню, а Петр во сне сейчас разговаривает, но кажется что ругается, потому что у него голос громкий.
Про Жемтузятных обязательно напишите, это совершенно необыкновенные люди. Петин дед Нил Маркович мухи в жизни не обидел, хоть и жили тогда все бедно. Ну, не все конечно, но тяжелые времена были. Это сейчас у нас и больница на 115 коек, и поликлиника имеется со школой спортивной для детишек, а тогда о таком и мечтать никто не мог. Отец у Пети, Федор Нилович, на фронте воевал, всю войну от корки до корки, контузию получил и медаль и еще орден. А как мирное время началось, он на поляне возле речки большой дуб спилил и пень выкорчевал, чтобы мальчишкам удобно в футбол играть было, а то дуб посередине им мешал. Петр мой тоже человек замечательный, когда не расстраивается, а в детстве он в авиамодельном кружке занимался и как он самолетик запускает его даже по телевизору показывали, он так говорит. И сейчас мы с ним душа в душу уже сорок лет как одна копеечка, а дочка наша Марья Петровна врачом детским стала и мы гордимся ею очень сильно, особенно Петя, что она как замуж вышла, так фамилию Жемтузятная оставила, а то была бы по мужу Кочкиной. Муж у Маши хороший, его тоже зовут Петром. Вот ведь какая жизнь все-таки удивительная штука, что у Маши всех главных мужчин в жизни Петрами зовут, у нее и в школе директор Петр Давыдович был, а почту нам тогда почтальон Петр Звягинцев приносил! Машин Петр водителем в такси работает, поэтому пьет мало и Машу нашу очень любит и заботится о ней так, что она к нему в Тверь перебралась, а к нам теперь на праздники иногда с внучонком Никиткой приезжают. Мой Петя очень расстраивается, что Машин Петр не захотел себе фамилию Жемтузятный брать. Петя ему говорил, мол, что такое это твое «Петр Кочкин», вот «Петр Жемтузятный» – другое дело, звучит! Говорил, мол, ты о сыне подумай, что такое это его «Никита Кочкин», вот «Никита Жемтузятный» – совсем другое дело, играет-то как фамилия, как искрится! Но Машин Петя ни в какую, говорит, его отец, Василий Константинович Кочкин, такого поворота не поймет, а мы все Василия Константиновича тоже очень уважаем, он всю войну от корки до корки, а как мирное время началось на завод токарем устроился, и сын у него хороший, Маше с ним повезло.
Я еще много всего интересного могу вам рассказать про город наш, про род Жемтузятных, но Петя во сне так кричит, что мне кажется вот-вот проснется, поэтому лучше приезжайте к нам в гости, мы вам будем рады все показать своими глазами, да и народ торопецкий гостеприимный, хлеб-соль да чарочку дорогим гостям всегда, хоть и живем не богато, зато больница на 115 постоянных коек есть, да еще 18 для дневного стационара. Милости просим!
А если у вас пока не получится написать большую статью, то можно маленькую. Мы же ведь тоже все понимаем, разные же ситуации в жизни бывают, ведь жизнь штука такая, поэтому, если с маленькой тоже не сложится, то жизнь-то не завтра кончается, верно? Мне врачи еще минимум полгода обещают, а я так и за годик поборюсь, а то и второй прихвачу! Так вот, если со статьей или заметочкой не получится, опубликуйте, пожалуйста, это объявление:
«Продается дом, 30 кв.м, по адресу Тверская область, город Торопец, ул. Комсомольская, д.55. Обращаться к Петру Федоровичу Жемтузятному».
Авось, Петя крышу и завалинку починит, а где жить будем, если дом продастся, разберемся, мир не без добрых людей, так может и Маша приютит, хотя в Тверь из Торопца нам не хотелось бы, старые мы уже. Вы главное обязательно объявление опубликуйте, если со статьей или заметкой не получится. Петя очень радоваться будет до самого счастья, что про него в журнале вашем написали. Купон на размещение бесплатного объявления прилагаю.
Спасибо! Здоровья и счастья вам!
Искренне ваши Галина и Петр Жемтузятные»
Бытует мнение, будто бы пользуясь в течение длительного времени одними и теми же предметами человек утрачивает способность трезво их оценивать, и вместо этого наделяет неодушевленные вещи некими личностными качествами. Например, со старым креслом, в котором были просижены не одни штаны, выпит не один галлон виски, выкурена не одна трубка, прочитана не одна книга и посмотрен не один сон, человек может даже вести беседы, как с давнишним приятелем. И уж конечно, этот человек ни за что не согласится заменить кресло новым, сколько бы трухи и личинок древоточца ни сыпалось из старого. Причины такого поведения можно искать в людском слабоумии или сентиментальности, что суть одно и то же, однако есть и более существенный аспект. На протяжении всей свой жизни человек в непрерывном режиме, сам того не замечая, насыщает пространство вокруг себя своими волосками, чешуйками отмершей кожи, потом, слюной, разбрызгиваемой при чихании, и другими выделениями. В каждой микроскопической частичке, отделившейся от человека, содержатся молекулы с кодом, в котором зашифрована во всей полноте исчерпывающая биологическая информация об этом человеке. Вполне естественно, что в обивке старого любимого кресла, в его подлокотниках, лак с которых давно облез, частички хозяина присутствуют в таком избыточном количестве, что кресло даже на запах может быть неотличимо от своего владельца. В результате, на основании информации, предоставляемой органами обоняния и другими природными детекторами, человек может начать подсознательно отождествлять себя с креслом и считать его полноправным продолжением собственного тела. Связь, возникающая между предметом и его обладателем, весьма крепка – не стоит считать ее суеверием. Так, один испанский алхимик по каким-то причинам решил оформить труд своих изысканий в виде книги, для изготовления переплета и страниц которой он использовал собственную кожу, а вместо чернил применял свою кровь. Работа заняла более пятидесяти лет, но вскоре после ее окончания книга попала в руки сарацин, совершавших очередной набег на Испанию. Манускрипт показался сарацинам подозрительным, и они решили, что лучше всего будет предать его огню. Любопытнее всего, что алхимик умер ровно в тот момент, когда пламя охватило книгу, созданную им из самого себя. Его обезглавили сарацины… Чтобы избежать проблем и не получить физический урон при уничтожении вещи, с которой у вас имеется тесная связь, почаще стирайте одежду и белье, выбивайте пыль из мебельной обивки, а мелкие бытовые предметы, вроде кошельков, расчесок и галстуков меняйте раз в месяц либо вовсе откажитесь от их использования.