Страница 1 из 13
Эпизоды Фантастического Характера
том второй, последний
с комментариями Говарда Филлипса Лавкрафта
Предисловие от автора
Дорогой друг!
Если тебе посчастливилось ознакомиться с первым томом Эпизодов Фантастического Характера, который столь любезно снабдил своими комментариями один из величайших мастеров сказочного слова Ханс Кристиан Андерсен, то ты знаешь – Мир Фантастики поистине фантастичен и непредсказуем. Даже когда тебе кажется, что весь он на твоей ладони, что ты с ним нос к носу, он легко и изящно может самым неожиданным образом ухватить тебя за хвост. Точнее, за хвост твоего воображения. Конечно, если ты способен вообразить, будто бы у твоего воображения имеется такая любопытная анатомическая особенность, как хвост.
Если же первый том не удостоился твоего внимания – не беда. Второй и последний на текущий момент том Эпизодов Фантастического Характера уже оскалил хищные клыки, сощурил свои полыхающие огнем глаза с веретенообразными зрачками, ловит каждое твое движение и готов мертвой хваткой вцепиться в хвост твоего воображения или в то, что у твоего воображения вместо хвоста.
К сожалению, комментировать и, как он выразился, «даже взглядом притрагиваться к продолжению этой ужаснейше и злонравнейшей книжицы – компиляции человеческого безумия и дурновкусия» Ханс Кристиан отказался. Признаться, такой поворот событий я поначалу принял близко к сердцу. Мне-то казалось, что мы с Андерсеном неплохо подружились. Впрочем, наверняка у него просто нашлись более важные и срочные дела, о которых он не захотел распространяться. А про «злонравную книжицу» Ханс Кристиан сказал лишь из вежливости, чтобы не оставлять меня в подвешенном состоянии и дать мне карт-бланш на поиски другого – менее занятого комментатора.
С радостью спешу сообщить, что мой поиск увенчался сокрушительным успехом. В качестве комментатора мне удалось заполучить настоящий бриллиант фантастической литературной сцены – Говарда Филлипса Лавкрафта! Вот уж кто знает толк в хитроумных ужасах и не станет сетовать на «человеческое безумие» выдуманных сюжетов. К тому же, создатель великого вечно зовущего Ктулху, Дагона и ночных мверзей с перепончатыми кожистыми крыльями едва ли будет тут и там к месту и не очень поминать Господа (ничего личного, Ханс Кристиан, но как по мне, то с этим ты палку явно перегнул).
Автору «Хребтов Безумия» и «Герберта Уэста – реаниматора» я доверяю полностью и безраздельно. Человек, ставший проводником, усилиями которого такая прелесть, как Некрономикон, попала в наш мир, решительно не может испортить что либо. На этом покончим с предисловием и перейдем к словам.
Итак, Герберт, тебе слово!
Здравствуйте. Хочу сразу уточнить, что когда говорю слово «здравствуйте», то и в мыслях не имею желать доброго здравия никому из вас, а всего лишь соблюдаю правила приличия. На собственном опыте я не раз убедился, что правила приличия многократно важнее благих пожеланий. Все, чье благополучие меня беспокоило, умерли, не доставив мне удовольствия уйти первым, проведя жизнь в окружении близких людей. Не стану говорить о родителях, заботами о собственном физическом и ментальном здоровье не утруждавшихся. Но Роберт Говард, с которым мы были так дружны на протяжении почти полутора десятка лет… Роберт, как ты мог так со мной поступить? Да что я – разве для того ты изваял могучего Конана из Кимерии, чтобы выстрелить в свою прекрасную голову из пистолета? Печально вышло… За то с правилами приличия все обстоит значительно лучше. Людей, их соблюдающих, гораздо проще терпеть – они не испражняются на улице, не пытаются вступить с тобой в сексуальны контакт помимо твоего желания и не стреляют из своих пистолетов в твою голову. Жутко воображать мир, в котором не существовало бы правил приличия – голов на плечах не осталось бы решительно ни у кого – все они были бы отстрелены напрочь. Что касается времен и тяжелых времен, то, на мой взгляд, это абсолютно одно и то же. Тяжесть времени никак не зависит от того, в каком времени прошлого, настоящего или будущего это время находится – в любом случае оно едва выносимо. Однако в разрезе изобразительной литературы «Тяжелые времена» мне нравятся гораздо больше, чем просто «Времена». Хотя, я сам скорее прибег бы к названию «Невыразимо опустошающе жутко тяжелые времена».
Ужас №1: Тяжелые времена
Палящее солнце Аризонской пустыни. Сколько ни крути головой – лишь песок, чахлые мескитовые деревца да чертовы кактусы. А посреди этого пекла я, Черная Смерть и Быстрая Смерть. Кажется, на всей земле никого кроме нас троих не осталось.
Я думал, мы обречены. Билл Мэттсон, мэр Тусона, оценил наши головы в три куска. По куску за голову, я так понимаю. Что ж, я, конечно, не Санденс Кит, а Черная Смерть и Быстрая Смерть не половинки Буча Кэсседи. Мы всего-то и натворили, что отправили Дикого Пса Хардинга на корм свиньям, да позабавились с его веселой вдовушкой. «Вы позволите, миссис Дикий Пес Хардинг? Или Дикая Сука Хардинг – как будет правильнее?» – говорил я, раздвигая ее жирные ляжки. И она выла, как выл сам Хардинг, пока Быстрый не заткнул его поганую глотку свинцом.
Скряга Билл Мэттсон явно пожадничал. Жаль тех ребят, которые рискнут к нам сунуться. Но, боюсь, таких ребят отыщется немало. Три куска, черт побери! Для такой дыры, как Тусон, это королевское вознаграждение. Дрянной городишко, дешевый, как последняя блохастая шлюха в борделе. Хотя, еще недавно я бы самого дьявола выволок из Преисподней, пообещай мне такое богатство. Теперь же, как старый пердун, подсчитываю да прикидываю. И маловато кажется за такие шкуры, как наши. Жаль пули от этих шкур не отскакивают…
Надо было пристрелить треклятого шерифа Джека Стэпса, когда у нас была такая возможность. Но нет, я же, мать мою так, праведник. Не дал Быстрой Смерти устроить пальбу в церкви.
– Эй, Быстрый, – шепнул я ему, – сегодня же адово воскресенье. Подожди до завтра, и мы прикончим этого шакала хоть на рыночной площади.
Черная Смерть ждал нас возле церкви. Быстрая Смерть сказал ему, что я струсил.
– Малыш Джонни испугался? Ко-ко-ко, – насмешливо закудахтал Черная Смерть, – иди сюда, мой цыпленочек. Черная Смерть защитит тебя от злого шерифа.
Никто не смеет называть Джонни Смерть цыпленком! И Черный, и Быстрый знали, что я могу заставить их подавиться собственными словами. Но в тот раз я смолчал. Чувствовал, что парни правы – нельзя было упускать такой возможности. Шериф Стэпс сидел к нам спиной, заглушая своим храпом проповедь преподобного Грегори. Один выстрел Быстрого, и Стэпс был бы уже в аду. Готов поклясться, убей мы шерифа тогда, сейчас бы по три куска давали за каждого.
В понедельник. Проклятье! Я сказал Быстрому, что мы отдадим должок в понедельник. Странно, что тот понедельник не стал для нас последним. Быстрый меня разбудил, но необходимости в этом не было – чертовски сложно спать, когда по двери палят из дюжины стволов. Дверь превратилась в труху и щепки, но нас в Тусоне уже не было. Мы гнали так, будто нам задницы подпалили, но я успел заметить бумажки с нашими рожами. Дьявол меня побери! Эти бумажки висели на каждом чертовом столбе, на стене каждого дома. Разыскиваются. Живыми или мертвыми. Похоже, вдовушка Хардинга наконец смогла свести ноги вместе и доковыляла до Стэпса.
Ну что, крошки? Пришло время поднимать задницы и сворачивать подстилки. Идите ко мне, старина Джонни Смерть со своими друзьями ждет вас. Мои парни, Черная Смерть и Быстрая Смерть, тоже не прочь повеселиться. И не надейтесь, что я забуду, как мы с Быстрым чуть ни в одних подштанниках на двоих выскочили в окно, когда вы палили по моей двери. А Черный после гонки три дня харкал кровью – я думал, он так легкие выхаркнет. Так идите сюда и не думайте, что мы побежим снова. Нет, мы не будем прятаться. Крутые времена, тяжелые времена. Нам с парнями дьявольски интересно, покажутся ли вам три дерьмовых куска в руках ублюдка Мэттсона такими уж лакомыми, когда вы сдохнете. И еще нам интересно, заплачут ли ангелы кровавыми слезами. Мой дед Ангус Смерть говорил: «когда винчестер ложится в руку Смерти, ангелы плачут, и кровь дождем льется с небес». Так он говорил. И я, Джонни Смерть, хочу посмотреть на это собственными глазами.