Ненависть

— Михат был сыном моих умерших друзей. Я любил его как собственного ребёнка, — прохрипел Металлия. Он понимал, что уже наполовину мёртв и отчего-то совершенно не испугался этой мысли.

— И я вас за это не осуждаю, — улыбнулся Кунцит. — Вы умрёте не поэтому. А потому что ваше чёртово семейство забрало у меня Берилл. Вы растлили её, украв душу и детство. Михат похитил её сердце, а Ятен отнял жизнь. Коу ничего не оставили мне… Даже тела… Теперь пришло время платить по счетам. Я заберу у вас самое дорогое и искореню ваш проклятый род… вырву, как сорную траву…

— Ятен… не допустит… этого… — сказал Металлия. Слова давались ему с трудом.

— Да неужели? Нашего принца я оставлю на десерт. Ваш внук не получит лёгкой смерти, как вы. Сначала он узрит ад, через который прошёл я… А потом я закончу то, что не успела Берилл…

— Ты… не… выйдешь… отсюда… живым… — прокряхтел Металлия.

Кунцит пристально посмотрел на него. Однако старику всё труднее было сфокусировать свой взгляд на его лице. Внезапно Кунцит наклонился и прошептал ему на ухо:

— Ваша самонадеянность вас и погубила. Как вы думаете, откуда взялся яд в вашем виски и почему в доме сейчас так тихо?

— Я…

Рука Кунцита легла на плечо старика. Его льдистые глаза продолжали смотреть на Металлию Коу. Без презрения. Без торжества. Он просто смотрел. Мертво. Пусто.

— Как видите, преданность людей можно легко купить. Уж вы-то должны в этом неплохо разбираться…

Зелёные глаза старика, было, вспыхнули, но тут же безжизненно погасли. Кунцит отстранился и, забрав со стола подписанные недавно документы, вновь посмотрел на умирающего, делавшего свои последние вздохи. Сквозь наползающую пелену беспамятства Металлия услышал его слова:

— Я не знаю, в каких богов вы верите, Коу. Но лично я верю в то, что мы сами создаём свою судьбу… своими руками… но кровь на них всё-таки человеческая… А за неё обычно платят самым дорогим, что есть…

***

Когда Ятен закончил свой рассказ, он словно очнулся ото сна и понял, что всё это время обнимал Минако. Без страсти и нежности. Просто обнимал, как спасательный круг, за который ему было необходимо держаться, чтобы не утонуть в бездне собственных воспоминаний. Минако обхватила Ятена обеими руками, уткнулась лицом ему в грудь, стискивая его с такой силой, что ему было трудно дышать. Однако Ятен держал её так же, будто в попытке стать с Минако единым целым, наперекор законам природы. Она слышала, как молодой человек хрипло и тяжело дышит. Минако думала, что облегчив свою душу, Ятену станет лучше, что ужас в его глазах сгинет, но ничего не менялось. И только спустя время его взгляд заволокло дымкой — будто он немного успокоился.

— Отец сжёг тело Берилл и похоронил останки где-то в том лесу… вместе с мёртвым ребёнком… А меня отправили в медицинский центр Швейцарии, где я провёл год, якобы в закрытой школе… После этого случая, родители не отказывали мне ни в чём… Я имел всё, что хотел… А в школе только и делали, что твердили, какой я избалованный ублюдок и моральный урод. Но мне приходилось соответствовать, потому что иначе я мог снова сдать. Ведь мои одноклассники и друзья любили меня только за то, что я оправдывал их ожидания…

Слова Ятена прозвучали зло и обиженно. На краткий миг Минако увидела маленького мальчика, которым он когда-то был. Капризного, взбалмошного, избалованного, жестокого и невероятно ранимого, какой ещё совсем недавно была сама Минако. У Ятена не осталось ничего, кроме его ненависти и гордости. А у Минако была только её мягкость и уступчивость. И что же им осталось теперь?

— Если ты возненавидишь меня после всего, что я рассказал о себе, я пойму… — тихо пробормотал Ятен.

— Не говори так! — воскликнула Минако. — Как я могу тебя ненавидеть? Ты совершенно не виноват в том, что сделала с тобой эта женщина и твой отец…

Зазвонил телефон. Доставая его из кармана пиджака, Ятен подумал: звонок от начальника безопасности в такое время не сулил ничего хорошего. Ответив на вызов, он ощутил на себе встревоженный взгляд Минако, и у него похолодели пальцы.

— Да, Ёшида! — сухо проговорил Ятен.

Он смотрел Минако в глаза всё то время, пока слушал начальника безопасности. Девушка не могла отвести взгляд, потому что её заморозил ужас в глубине его зрачков. Он рос и рос с каждой секундой, и Минако очень хотелось кричать от этого ужаса. Но она не могла, и только сильнее стискивала пальцы молодого человека, которые стали холоднее мрамора.

Когда Ятен нажал отбой, телефон выпал из его руки.

— Случилось несчастье, — пробормотал молодой человек побелевшими губами.

========== Глава 43 ==========

Небольшой буддийский храм был набит битком: заполнен родственниками, деловыми партнёрами и друзьями, которыми Металлия Коу успел обзавестись за свою продолжительную жизнь. Большинство из них Ятен не знал, но тем не менее выслушивал слова соболезнования каждого, когда длинная очередь проходила мимо закрытого гроба с фотографией в траурной рамке, чтобы отдать последний долг. Стискивая хрупкие пальчики Минако, молодой человек бормотал на автомате: «Спасибо, что пришли» и даже выдавливал из себя несколько соответствующих случаю фраз. С тех самых пор, когда Ятену сообщили о смерти деда, и на его плечи свалилось огромное бремя, как старшего сына и главы семьи, Минако практически не отходила от него, всячески стараясь поддерживать, давая почувствовать, что она рядом. Ятену это было необходимо. Минако давала ему силы и тот самый смысл, ради которого он открывал глаза каждое утро.

«Такая ужасная трагедия», — бормотали приглашённые, обсуждая смерть Металлии Коу. Полиция назвала это несчастным случаем. Якобы старик перебрал с алкоголем и уснул в кресле перед пылающим камином у себя в кабинете. Пожар вспыхнул по чистой случайности. По крайней мере, так заявили свидетели из охраны и обслуживающего персонала в доме Коу.

Ятен не хотел в это верить. Уж слишком много было несостыковок в этом происшествии — камеры наблюдения не работали именно в день трагедии, а больше половины прислуги вообще взяли отгул и отказались давать показания. К тому же молодой человек знал, что его дед никогда не злоупотреблял алкоголем. Старик заботился о своём здоровье и предпочитал, чтобы его голова всегда оставалась ясной. Ну, а когда спустя двое суток после трагедии банк якудза потребовал назад одолженные корпорации Коу деньги, которые непостижимым образом исчезли со счетов, как только поступили, Ятен уже не сомневался в том, что это было заказное убийство с целью рейдерского захвата компании деда.

Несомненно, Кунцит Сайто сыграл во всей этой истории главную роль, оставив его практически нищим, ведь якудза затребовали проценты за один день пользования средствами их банка. А поскольку речь шла о миллиардах долларов, сумма оказалась немаленькой, и Ятену пришлось отдать практически всё, что у него было и выставить контрольный пакет акций деда на торги. Адвокаты семьи Коу советовали не тянуть с возвратом долга, потому что доказать факт мошенничества было практически невозможно, поскольку все документы, подписанные Металлией Коу, не являлись подделкой и имели неоспоримую юридическую силу. А виновником в исчезновении средств со счетов компании объявили финансового директора господина Хашимото, который бежал из Японии вместе со всей семьёй, после того, как банк потребовал назад свои деньги. Всё это походило на тотальный заговор, но Ятен ничего не мог с этим поделать. Хашимото был недоступен, хоть и объявлен в розыск, а Ятен совершенно не разбирался в бизнесе. И ему приходилось верить на слово адвокатам и совету директоров.