Страница 51 из 84
«Ничего. Будь осторожна».
Во рту пересохло. Сердце забилось быстро-быстро. Он беспокоится обо мне?
«Постараюсь. Спасибо», — написала я. А потом ещё добавила — «Спокойной ночи????»
Больше Ятен ничего не ответил, но всё внутри меня пело и звенело от радости. Может быть, между нами не всё ещё потеряно?
Токио встретил меня настоящей карнавальной иллюминацией неоновых огней и снующими туда-сюда толпами японцев и туристов. Жизнь бурлила здесь даже в тёмное время суток, завлекая прохожих ресторанами и магазинами, открытыми двадцать четыре часа в сутки. Однако этот праздник жизни был сегодня не для меня. Моё такси припарковалось возле самого недорогого и невзрачного хостела в городе, где я должна была провести ночь. Стены в нём были тонкие, словно картонные. Лёжа на кровати в комнате, которую пришлось делить ещё с 3-мя девушками, я слышала, как на ресепшене работал телевизор, в душе капала вода, а в соседнем номере кто-то без умолку болтал по телефону. И даже когда всё вокруг стихло, я ещё долго лежала с открытыми глазами, всматриваясь в темноту. Предупреждение Ятена не выходило у меня из головы. Интересно, он что-то почувствовал или просто хотел быть вежливым?
Ещё не было шести утра, когда я решила вылезти из постели. Утро встретило меня темно-серыми тучами и проливным дождём под стать моему настроению. Голова была тяжёлая, а ноги, как тряпичные. Внезапно я почувствовала, что не хочу никуда ехать. А тем более видеть отца, который, похоже, вообще забыл, что у него где-то во внешнем мире осталась дочь. Поверить в невиновность такого человека можно было только если выдать желаемое за действительное. Тем более куча прямых улик говорило о том, что это он убил маму…
Может, бросить всё, послать к чёрту и жить дальше? Оставить мёртвых и их секреты. Просто вернуться в колледж и попытаться наладить отношения с Ятеном? Однако, несмотря на эту минутную слабость, я прекрасно осознавала, что пожалею, если убегу. Мне нужна была правда, чтобы спокойно жить дальше. И единственный способ получить ответы на все мои вопросы — поговорить с человеком, который не хотел меня знать тринадцать лет… Я просто обязана была это сделать!
***
Тюрьма Косуга располагалась на севере Токио, на окраине квартала, где пересекалось шоссе и железная дорога. Сами корпуса напоминали неприступный бастион, возвышавшиеся за двумя оградами — высокой бетонной и декоративной кирпичной с ажурными решётками, вид которых невольно заставлял отбросить все мысли о возможности побега. От этих казённых, серых стен веяло едкой безнадёгой и отчаяньем пауков в стеклянной банке, вынужденных бороться за своё существование в ограниченном и замкнутом мирке.
Прежде чем я добралась до комнаты, где в отдельных кабинках, разделённых стеклом, заключённые встречались со своими посетителями, мне пришлось пройти личный досмотр и настоящий лабиринт коридоров, пахнущих хлоркой, а также бесчисленное количество открывающихся и закрывающихся дверей. Мне было не по себе от бесстрастных лиц охранников с приклеенными улыбками и невероятно вежливым обхождением: «Прошу сюда, госпожа», «Осторожнее, госпожа», «Пожалуйста, подождите здесь». Почему-то у меня сложилось впечатление, что эти люди могли владеть дубинками так же безупречно, как и умением держать себя, особо не меняясь в лице.
Стараясь ни на кого не смотреть, я заняла свободную кабинку и не успела даже перевести дух, как в комнату для свиданий вошёл мой отец. Мои руки тут же похолодели, а по спине вниз пробежали мурашки. В целом он не изменился, если судить по фотографиям в молодости… Только чёрные волосы поседели и стали намного короче, а на лице добавилось морщин. В остальном же это был совершенно незнакомый мне человек, какой-то непонятной волей судьбы ставший моим отцом.
Он сел на стул и коснулся рукой разделяющего нас стекла, как будто хотел потрогать мою щеку. А затем прикрыл свой рот, словно сдерживая рвущийся наружу крик. Когда отец вновь поднял на меня глаза, я увидела, как две крупные слезинки стекают по его лицу и падают на пол.
— Господи, Минако! Ты… ты так похожа на… на Акихо! — выдохнул он, утирая слёзы. — Я… я даже представить себе не мог… что ты так выросла… — отец бросил взгляд на свои руки. — Я… запомнил её именно такой…
Я задрожала. Да, действительно… Мы были очень похожи с мамой, если не брать во внимание мои длинные золотистые волосы. Я тоже запомнила её именно такой…
— Я… я рад, что ты решила навестить меня, — продолжал говорить отец, глядя куда-то в сторону. — Все эти годы я не переставал думать о тебе… Здесь… здесь такое место, которое располагает к долгим размышлениям…
«Почему же ты даже не попытался мне написать или как-то связаться?!» — хотела закричать я, но во время сдержалась. И вместо этого выдавила лишь вежливое:
— Как у тебя дела? С тобой хорошо обращаются?
Он натянуто улыбнулся, отчего в уголках глаз собрались лучики морщинок.
— Тринадцать лет — это долгий срок, Минако, — вздохнул отец, качая головой. Я вдруг заметила, что она у него непроизвольно подрагивала, а взгляд долго не фокусировался на чём-то одном. — За это время в подобном месте понятие «хорошо» очень сильно видоизменяется, и ты уже не представляешь, что может быть по-другому… Человек может привыкнуть к самым нечеловеческим условиям, и, пока он жив, будет верить, что мир состоит из боли и воспоминаний…
Я смахнула набежавшую слезинку. Господи! Внезапно мне захотелось его обнять, разрыдаться, выслушать и рассказать о своей жизни, которая прошла вдали от него… Чтобы он пожалел меня… Сказал, что ему жаль того, что произошло и всех этих лет… Я захотела этого так отчаянно сильно, как будто мне нужно было избавиться от прожигающего насквозь раскалённого ножа. Ведь теперь из нашей семьи в живых осталось только нас двое… Был ли на свете человек роднее, чем Сатоши Айно?
«Чтобы стать по-настоящему родными, не обязательно иметь общие гены», — раздался в моей голове надменный голос Ятена. Но я постаралась отогнать это внезапное наваждение.
— Кстати, о воспоминаниях… — выдавила я, вновь смахивая набежавшие слезы. — Ты помнишь, у нас был белый кот Артемис? — я засмеялась и покраснела, воспоминание далось мне нелегко. — У него ещё было такое забавное пятно на лбу, напоминавшее полумесяц…
— Артемис… — прошептал он, глядя перед собой в пространство.
— Да, наш кот. Я ещё воображала, что он умеет говорить, и показывала вам с мамой волшебные фокусы с его участием… Ты помнишь, он исчез… незадолго до той ночи… — я собралась с силами. — О, папа! Ты ведь этого не делал, правда?
Внезапно отец дёрнулся, как будто от укуса и его лицо застыло, напоминая посмертную маску.
— Я бы никогда не причинил Акихо вреда… — он отвернулся. — Лучше бы я умер сам…
— Ты же хочешь отсюда выйти?
— Конечно…
— Тогда расскажи полиции, что случилось на самом деле! — я достала из кармана, распечатанные накануне фотографии, которые мне прислала Хотару. — Вот, посмотри… Ты узнаёшь эту женщину? Это… это ведь она была в нашем доме?
Я посмотрела ему в глаза и невольно вздрогнула. Отца нельзя было узнать — ярость и ненависть исказила черты его лица. Кожа посерела, рот искривился, а глаза налились кровью.