Крысолов

— И это говорит мне женщина, которая нажралась в стельку и устроила дебош в комнате своей сестры!

— Когда такое было?! Что ты несёшь?!

— Видимо, ты совсем была в дрова, раз ничего не помнишь! — усмехнулась я. — Швырнула бутылку в стену, а ещё сказала, что ненавидишь меня.

— Не было такого! — зашипела Катарина.

— А то! Мне это всё, конечно же, приснилось, — усмехнулась я снова.

— Ты была у Кунцита, ведь так? — спросила Катарина, сузив глаза.

При упоминании о Кунците мои щёки вспыхнули румянцем, а сердце забилось в груди, как сумасшедшее. Перед глазами пронеслась наша ночь, которая выдалась настолько бурной, что мы заснули только за час до рассвета. Поэтому я собственно и заявилась домой к обеду немного растерянная, растягивая в блаженной улыбке опухшие от поцелуев губы. Родители не задали мне ни одного вопроса, однако, когда немного позже я собралась посетить усадьбу Томо, чтобы расспросить о Хотару, я неожиданно получила бонус в виде сопровождающей меня Катарины.

— Моя личная жизнь тебя не касается, — вспыхнула я, краснея ещё больше.

— Можешь ничего и не говорить, — хмыкнула моя сестра. — И так всё понятно. Я заметила ещё за ужином, как он на тебя смотрел.

— Если заметила, почему пыталась его отобрать? Ведь у тебя есть Алан!

— Потому что… — выкрикнула она, но осеклась и отвернулась от меня. — Это тебя не касается!

— Отлично! Вот и поговорили, — криво усмехнулась я, вылезая из машины.

— Эй, ты куда?! — обеспокоенно спросила Катарина, высовываясь в окно.

Я подошла к воротам и дёрнула на себя. Металлическая конструкция легко поддалась.

— Не заперто, поэтому здесь никого нет, — сказала я, открывая ворота ровно настолько, чтобы смог проехать мой Mini Cooper.

— И это вообще странно, не находишь? Такой дом, а ворота открыты для всех желающих… — задумчиво пробормотала Катарина.

Я пожала плечами, села в машину и через пару минут въехала на подъездную аллею рядом с особняком, выстроенном в колониальном стиле. Вблизи он казался ещё величественнее, но каким-то холодным и неприступным. Вдруг от одного из стёкол пробежал солнечный зайчик, и у меня возникло ощущение, что за нами наблюдают.

Мы поднялись по мраморным ступенькам, и не успела я нажать на звонок, как дверь распахнулась, и перед нами предстала точёная фигура Каоринайт, затянутая в очередное откровенное мини.

— Чем я могу вам помочь, молодые леди? — вежливо поприветствовала нас Каоринайт, однако по тону молодой женщины я поняла, что она рада нас видеть не более чем снег в июле.

— Здравствуйте, меня зовут Минако Айно, а это моя сестра Катарина. Мы хотели бы увидеть доктора Томо, — улыбнулась я.

— Вообще-то это частные владения и без приглашения, боюсь, вам здесь делать нечего, — холодно заметила она.

— Ворота были открыты, поэтому мы и попали в частные владения. К тому же я бы хотела поговорить о Хотару. У меня есть новые сведенья относительно её исчезновения, — выпалила я, уперев руки в бока.

— Вот как? — удивилась Каоринайт, хотя её лицо по-прежнему отображало маску безразличия. — И что это за сведенья?

— А это мы расскажем самому доктору Томо, — с вызовом ответила я, высоко вскинув голову.

Каоринайт поджала губы. Было видно, что она не одобряла идеи впустить нас в дом Томо, но, видимо, поразмыслив, всё же решила уступить.

— В таком случае проходите, — сказала она, пропуская нас внутрь.

У меня отлегло от сердца. По правде говоря, я была согласна с Катариной — лучше всего было предварительно позвонить доктору и назначить встречу. Но я испугалась того, что он мог отнестись ко мне несерьёзно и назначить её через неделю или две, учитывая его занятость. Конечно, можно было попросить и Кунцита о содействии, но мне не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто я использую его связи и знания, потому что стали ближе.

Мы с Катариной переступили порог и очутились в огромном зале с мраморным полом и таким высоким потолком, что казалось, будто он достигал крыши.

— Ого! — невольно вырвалось у меня, оглядывая помещение. Каоринайт улыбнулась. Видимо, она была польщена таким бесхитростным восторгом.

— Да, все Томо во все времена очень ценили размах. Но за ним приходится тщательно следить, чтобы не утратил былого величия, — сказала она с такой гордостью в голосе, как будто сама принадлежала к семейству Томо. — Прошу за мной…

Мы проследовали за Каоринайт до двери в самом конце зала и оказались в небольшой гостиной, основную часть которой занимал огромный камин из чёрного камня и трапезный антикварный стол с затейливой резьбой, на котором громоздились оловянные блюда и кубки.

— Можете пока располагаться здесь. У доктора Томо сейчас встреча, а когда он закончит, то уделит вам несколько минут, — любезно проговорила молодая женщина, указывая на антикварный диван, обтянутый красным шёлком. — А я пока принесу вам чай.

С этими словами Каоринайт развернулась и скрылась за дверью, замаскированной под стену. Она не спросила, какой напиток мы бы предпочли, а просто констатировала факт: принесу чай и делайте, что хотите.

— Да, уж! Нехилый домик! Боюсь даже предположить, сколько это всё стоит! — присвистнула Катарина, разглядывая кубки на столе.

— Ну, а что ты хотела? Семейство Томо было всегда состоятельным, — заметила я.

— Состоятельным, закрытым и странным, — фыркнула Катарина. — Ты только посмотри, здесь как минимум четыре картины, изображающие кресты. Они что, сектанты?

— Это Анкх, египетский символ вечной жизни, — пояснила я, взглянув на картины.

Услышав за спиной шаги, мы обернулись и увидели Каоринайт: она стояла в дверях и держала поднос с двумя фарфоровыми чашками, от которых поднимался пар.

— Интересуетесь Древним Египтом? — спросила молодая женщина, расставляла чашки на маленьком столике.

— По правде сказать, я им заинтересовалась, потому что Хотару проявляла интерес к культуре этой древней цивилизации, — пожала плечами я.

Каоринайт выпрямилась и усмехнулась.

— Хотару не просто проявляла интерес, она дышала Египтом, впрочем, как и её мать. В особенности это касалось раздела о погребении и бальзамировании. Что в принципе неудивительно. Идея вечной жизни всегда притягивала людей.

— Идея вечной жизни? — удивилась я. — Как может быть погребение связано с вечной жизнью? Или имеется в виду идея бессмертия души?

— Нет, как раз таки я имею в виду идею физического воскрешения, — покачала головой Каоринайт. — Видите ли, госпожа Томо считала, что древним египтянам удалось изобрести технологию воскрешения из мёртвых, основанной на ритуальной магии. И первым в своём роде стал жрец по имени Осирис, которого позднее причислили к божественному пантеону. Воскрешение проводила его сестра и по совместительству жена Исида, тоже могущественная жрица, а помогал ей в этом её ученик Анубис. Результатом их усилий Осирис воскрес, и Исида даже смогла зачать от него сына. Всё это говорит о том, что мёртвая плоть действительно возродилась.

— Но это же всего лишь миф, — скептически заметила я.

— Все мифы и легенды имеют реальную подоплёку происходящих событий или знаний. Они существуют для того, чтобы не потерять зерно Истины, которая едина и неделима. Египет всегда пугал учёных мужей всех категорий. А пугал он их по одной причине — жречеством, знания которого способно обратить в прах всю современную науку и подорвать фундаментальные представления о мире.