Страница 20 из 58
— Это и есть Хелена? — удивилась я, рассматривая голубоглазую девушку в платье небесного цвета, поражаясь столь изысканной и утончённой красоте её лица, в совершенстве которого чувствовалось нечто смертоносное.
Старушка утвердительно кивнула.
— Красивая… — пробормотала я, заворожено рассматривая портрет.
— Да, — кивнула старушка. — Даже слишком красивая… На свою беду…
— Почему вы так думаете, госпожа? — удивилась я. — Я всегда считала, что красота — это дар.
— Красота может стать и проклятьем, если ты впускаешь в своё сердце пустоту… особенно это верно для женщины… Особенно для красивой… Такой как Нехеления…
При звуке этого имени моё сердце замерло, несмотря на то, что госпожа Циркония произнесла его почти нараспев. Я посмотрела на портрет ещё раз, сощурив глаза. Так это и есть Нехеления Роуз?!
— Ты кажешься удивлённой. Неужели ты не знала Нехелению? Её имя было на слуху у любого жителя… — старушка посмотрела на меня с недоумением.
— Я приехала всего месяц назад… Но наслышана о ней уже достаточно. Меня с ней путали мои друзья, но если честно, глядя на портрет, я не вижу сходства… Разве что мы обе брюнетки с длинными волосами…
— Всё дело в том, что ты не видела её вживую… — возразила госпожа Циркония. — Вы одного роста и сложения… Длинные тёмные волосы, безупречная кожа… И та же сила, идущая от духа… Хотя в этом как раз и есть ваше главное отличие…
— Что вы имеете в виду, госпожа Циркония?
— Я имею в виду, что в ней было слишком много пустоты… возможно больше, чем нужно для столь юной особы… Бездна способна сделать из женщины богиню или объект культа. Таким всегда и всего будет мало и даже собственного я, которое они готовы расширять до бесконечности. Такие женщины не созданы для простого семейного счастья, хотя в душе мечтают о нём. Им можно только поклоняться, черпая источник вдохновения, на расстоянии. Подойдёшь ближе, и тебя засосёт в чёрную дыру и развеет в пыль. Они не дают, они умеют только забирать… Ты же иное дело. Твой дух полон созидательного огня, который если направить в нужное русло, способен создать жизнь и согреть усталого путника, приготовив ему пищу. И хоть вы стоите на разных полюсах, по сути, вы проявление одной и той же силы… Как огненный феникс и пепел, бесконечно порождающие друг друга в круговороте жизни и смерти. И окружающие вполне могут это чувствовать…
— Я слышала, что Нехеления разбила здесь много сердец, а кое-кто вообще считал её ведьмой, — усмехнулась я, пропуская мимо ушей философствования старушки.
— А чего ещё ждать от городка, который полон суеверий и ханжества? — фыркнула госпожа Циркония. — Здесь верят в приведения и суккубов, точно так же, как и несколько веков назад. Этот город не меняется нисколько…
— Да уж. Я это заметила, — хмыкнула я. — Взять хотя бы дурацкую считалочку, которую я слышала сегодня в парке. Меня очень удивило, что маленькие дети способны сочинять нечто подобное про мёртвую ведьму в зеркале…
— Дети лишь повторяют то, что слышали от отцов и матерей, а те от своих бабушек и дедушек… Эта считалочка что-то вроде местной легенды, и она точно так же стара, как наш город.
— Легенда?
— Да… — задумчиво ответила госпожа Циркония, глядя на огонь. — Давным-давно, когда этот город был ещё маленькой средневековой деревушкой, жила-была в лесу женщина удивительной красоты. История не сохранила её имени или облика, но оставила после себя страшную сказку о том, что она была самой настоящей ведьмой. И как положено любой ведьме, роковая красавица морила скот, крала детей из колыбели, соблазняла женатых мужчин, насылала порчи и проклятия, зашивая кости мертвецов в подушки соперницам… ела сердца заплутавших в лесах людей… И вот однажды собрались местные жители возле дома ведьмы и убили её. Но дух колдуньи был настолько силён, что она вернулась и стала мстить жителям, а одного человека забрала с собой в мир мёртвых. И когда это произошло, дух ведьмы успокоился, и в деревне наступил мир. Чтобы не забыть эту историю, один местный поэт того времени придумал стихотворение, которое позднее ребятишки переделали в считалочку. Её ты как раз и слышала…
— Странная считалочка и лишена всякого смысла, — пожала плечами я.
— Смысл есть во всём. Нужно только уметь его увидеть… — усмехнулась госпожа Циркония. — На самом деле всё очень просто… Строчка: “Ведьма в зеркале мертва” — означает, что дух приходит из параллельного мира мёртвых через портал, “Закрывайте дверь в квартире” — говорит о том, что дух не может войти в дом, если его не пригласят. “Ведьма хочет сердце съесть” — означает, что злой дух может убивать, выпивая жизненные силы из сердечного центра или подпитываться этой энергией от донора, чтобы существовать в нашем мире. “Мы тебя в беде не бросим” — это призыв к единству в борьбе против зла. “Смерть должна уравновесить” — предупреждает потомков, что злой дух ведьмы можно упокоить лишь жертвой.
— Жертвой? — удивилась я. — Что вы имеете в виду?
— Это означает, что кого-то из живых следует отправить в мир мёртвых, чтобы злой дух успокоился и больше не приходил, — объяснила госпожа Циркония.
— И вы… И вы верите во всё это? — ужаснулась я.
— Конечно. Ведь я тоже живу здесь, — усмехнулась старушка. — Наш город пропитан этой верой… Он дышит историями о ведьмах, болотных эльфах и призраках. Если ты поживёшь здесь подольше, то сама поверишь, как и все остальные. Это место пропитано магией, словно губка морской водой… У нас просто нет выбора, чтобы не верить…
— Сомневаюсь, что место способно изменить мировоззрение, — поджала я губы. — А как этот портрет попал к вам в гостиную, госпожа Циркония? Видимо вы хорошо знали Нехелению? — полюбопытствовала я, стараясь направить разговор в иное русло, от которого мне всё больше становилось не по себе.
— Его нарисовал Одуванчик… У него всегда неплохо получалось с живописью…
— Одуванчик — это ваш сын?
— Нет, внук… Он очень любил Хелену… Жаль, что она… Так и не… Да-да… Жаль её… Бедняжка Хелена… Как же она боялась тех перин… Оказаться меж перин… Задыхаться, наверное, страшно…
— О чём это вы? — удивилась я, рассматривая лицо старушки, которая, не отрываясь, смотрела на огонь.
— Страх был её силой и проклятьем… — бормотала госпожа Циркония, как будто не слушая меня. Её взгляд становился всё более рассеянным, а голова и руки вновь начали трястись. — Наверное, ей было очень страшно тогда… Перины… Слишком тяжело и страшно… Даже для пустоты в сердце… Воистину страх делает нас слабыми и убивает человеческий облик… Но такова природа смерти… Не прошедший её испытание, понесёт на себе бремя проклятья и неизбежность судьбы…
Внезапно она замолчала, как будто краткий миг просветления покинул сознание пожилой женщины. Она продолжала смотреть на огонь и блаженно улыбаться, словно маленький ребёнок, что-то бормоча себе под нос. Так прошло довольно много времени, пока её глаза не закрылись, и она не задремала. Дрова превратились в тлеющие угли, и комнату окутал мрак. Я встала с кресла и с трудом раздвинула портьеры, впуская солнечный свет, уходящего дня. И что мне теперь делать? Хозяйка дома уснула, а уйти и оставить её одну, мне не позволяла совесть. Видимо, придётся дождаться этого Одуванчика и передать ему опеку над старушкой, которая явно была не в себе.
Однако шло время, но он так и не появился. Я пробовала почитать книгу, но мысли о Нехелении и странном бормотании госпожи Цирконии всё никак не шли из головы, а неприятные мурашки так и бегали по телу. Перины, пустота, жертва… Бред какой-то…
Мои мысли вновь вернулись к тому дню на мосту, где я встретила Джедайта. “Смерть должна уравновесить”. Неужели он хотел покончить с собой, чтобы задобрить злой дух? Нет. Не может быть, чтобы молодой человек верил в подобную чушь…
“Наш город пропитан этой верой… Он дышит историями о ведьмах, болотных эльфах и призраках. Если ты поживёшь здесь подольше, то сама поверишь, как и все остальные. Это место пропитано магией, словно губка морской водой… у нас просто нет выбора, чтобы не верить…”