Ахриман

— Вот видишь… Здесь только ты и я… Позволь мне любить тебя… Эта ночь очень важна для меня… Скажи мне “да” сейчас… — прошептал молодой человек, покрывая поцелуями мою шею.

Его алчный, голодный взгляд лиловых глаз лишил меня воли и всякого желания сопротивляться. Внезапно я поймала себя на мысли, что если бы он попросил меня последовать за ним в ад прямо сейчас, я бы тут же согласилась не думая.

— Да… — тихо ответила я.

Он довольно улыбнулся и провёл рукой по моему лону.

— Сегодня ты будешь желать меня сильнее, чем обычно…

Тайки облизал свои пальцы, не отводя от меня потемневших глаз. Я вспыхнула от невероятного вожделения, охватившего моё тело.

Молодой человек осторожно уложил меня на спину, просунул свои руки под мои ягодицы и поднял вверх.

— Закинь ножки мне на плечи… — хрипло скомандовал Тайки.

Я быстро подчинилась. Он вторгся в меня мощным толчком и начал медленно двигаться, заполняя меня всю и вновь отступая… Ах! Я запрокинула голову, жадно хватая воздух, наслаждаясь невероятными ощущениями, когда он был полностью во мне… Волна желания то подкатывала к животу, то откатывала снова и в миг, когда я почти взлетела на вершину, Тайки неожиданно замер. О нет!

— Пожалуйста… — умоляла я.

Он стиснул мои бёдра сильнее и вновь продолжил свой сумасшедший медленный ритм.

— Тайки… Прошу… — хныкала я на последнем издыхании

Молодой человек ехидно ухмыльнулся, и его движения стали более резкими. Он вбивался мощно и сокрушительно, со всей силы входя в меня. Толчок… Ещё… И меня накрыл сокрушительный оргазм. Тайки со стоном кончил вслед за мной… И тут произошло нечто странное. Вместо того чтобы остановиться и лечь рядом, молодой человек перевернул меня на живот, согнул ноги в коленях и резко вошёл в меня сзади.

Что?

Я выгнула спину, словно кошечка, ловя все его удары, соперничая с ним по силе… О, чёрт… Я снова закричала и вновь ощутила сладчайшее содрогание своего тела.

— Ами, девочка! — вскрикнул Тайки, вновь изливаясь в меня.

Мое тело ныло, горело, и я не сразу поняла, что он вновь перевернул меня. Теперь я сидела на нем сверху, а его ладони обхватывали мою грудь и мягко теребили соски.

Тайки насадил меня на себя, вынуждая вновь закричать, давая полную свободу действий. Глубоко внутри я чувствовала знакомую пульсацию. Я двигалась быстро и ритмично, даря ему наслаждение, показывая своим телом, как я люблю его. Он владел мной, а я им… Это самая мощная и заразительная магия на свете! Эта сила, которая перетекала от него ко мне, от меня к нему…

Как же долго я искала его! Господи! Сколько веков должно было пройти, чтобы узы, которые связывали нас, вновь ожили. Я поняла, нет, ощутила… Это была невыносимая ревнивая жажда чувствовать его рядом… В себе… Жажда убедиться, что он принадлежал только мне одной, жажда не отпускать его больше блуждать в темноте одному… И ведь ты тоже хотел меня для себя точно так же, ведь правда? “Ами! Ами! Ами!” — несколько раз выкрикнул ты, и это восклицание осветило моё сердце и заставило его биться с твоим сердцем в унисон. Ты был моей половинкой, единственным мужчиной, способного ТАК взволновать меня, сломить моё сопротивление… в твоих объятиях я словно проваливалась в какую-то тёмную, огненную бездну, где уже не помнила себя… Потому что вместе мы были одним целым…

Мы разбивались на осколки, взрывались вулканами, смешивались, порождая нечто третье… Словно золотой луч ударил куда-то в пустоту, пронзая бесконечный космос… Воздух небольшой комнаты кружил и искрил, пока мы предавались нашей безудержной вакханалии. Свет от горящего пламени вокруг освещал наши тела, покрытые потом. Мы захлёбывались своим дыханием, но нам всё было мало и мало… Как одержимые мы льнули друг к другу, теряя связь с реальностью. Не знаю, сколько прошло времени и существовало ли время вообще в тот момент… Эта ночь была бесконечной. Ночь смелых ласк, жарких объятий и пьянящих поцелуев двух существ, предназначенных друг другу на все времена, до конца Вселенной…

***

Кто тебе сказал, что я колдунья?

Люди злы и лживы, как всегда…

То, что я гуляю в полнолунье, —

Не порок, мой мальчик, не беда…

Люди множат слухи от безделья:

Им бы чем-то праздный ум занять…

Ты за мной пошел бы и без зелья —

Неужели нужно объяснять? *

Мной овладела безысходность. Ребёнок… Его больше нет у меня… И единственное воспоминание о нём — это грудь, которая болела от скопившегося молока, но у меня не было сил даже просто туго перевязать её… Потому, что незачем жить больше… Какая теперь разница… Скоро я умру… Завтра, Сегодня… Насколько хватит сил, которые были на исходе… Сквозь сероватую дымку я увидела, как надо мной склонился невысокий человек, который пытал меня в зале, где состоялся Трибунал. Но мне было уже всё равно, что он сделает с моим телом…

Однако неожиданно палач приподнял меня и поднёс деревянную чашку, в которой что-то дымилось к моим губам.

— Осторожно… Выпейте немного бульона… Это придаст вам сил… — отозвался молодой мужчина.

Его тёмные глаза участливо посмотрели на меня, что вызвало недоумение — этот ли человек вообще бил меня плетью?

Однако инстинкт самосохранения сделал своё дело. Я жадно прильнула сухими губами к чашке. Один живительный глоток… Ещё… И ещё… Жизнь стала возвращаться ко мне, напоминая о себе болью во всём теле. Когда в чашке не осталось ни капли бульона, я почувствовала себя и лучше и хуже одновременно.

— Вот так, — улыбнулся палач.

— Почему ты помогаешь мне? — удивилась я.

Молодой мужчина покраснел, словно помидор.

— Вы очень красивая благородная дама. И мне вас искренне жаль… Иногда я просто ненавижу своё ремесло…

— Зачем же ты им тогда занимаешься?

— Мой отец занимался этим, а до этого его отец… Это точно такое же ремесло, как и все другие. Есть тонкости, за которые нас ценят, особенно Трибунал Святой Инквизиции, чтобы выбивать нужные признания.

С ужасом я посмотрела на этого в целом симпатичного молодого мужчину и, заметив моё состояние, он сказал со смущённой улыбкой:

— Ну, ладно. Я не хочу вас больше пугать. Постарайтесь немного поспать. Силы вам ещё пригодятся…

— Как тебя зовут?

— Очень любезно с вашей стороны, благородная госпожа, — поклонился он. — Меня редко об этом спрашивают… Сами знаете, из-за ремесла. А зовут меня Ори… Это сокращённо от Орион… моя мама считала, что это очень красивое имя…

— Она была права, — улыбнулась я.

Ори вышел, и я оглянулась кругом. В камере было сыро. Старая погнутая кружка и куча гнилой соломы, которая должна была служить мне постелью. Дневной свет попадал только через маленькую отдушину шириной с ладонь под самым потолком. Хотя я была рада и этой жалкой обстановке, поблагодарив небо, что меня не бросили в какую-нибудь яму, куда солнечный свет вообще не проникал. Однако я бы чувствовала себя намного лучше, если бы ошейник, который приковывал меня к стене длинной цепью, не натирал мою нежную кожу. Недолго думая, я оторвала от рукава своего платья кусочек ткани и просунула под металлический обруч, потом занялась своей грудью. В принципе у меня хватило сил, чтобы немножко подлатать себя — заживить ужасные раны, которые остались на моей спине и сделать так, чтобы они не кровоточили и подзатянулись. Грудь уже не болела, и я направила живительную энергию вниз живота, чтобы предотвратить родильную горячку.